В час пик большинство пассажиров ехало к северу, в пригороды. Как всегда, я сел на поезд, идущий на юг. Он проходит по Университетской авеню, совершает поворот на станции «Юнион», затем уходит к северу по ветке «Йонж» до станции «Норс-Йорк Сентер». Едва ли путь можно назвать прямым, но на этом маршруте я наверняка могу сесть. Конечно, состояние моего здоровья было очевидным, поэтому люди часто уступали мне место. Но, в отличие от Бланш Дюбуа, я предпочитал не зависеть от доброты незнакомцев. Как всегда, в моём чемодане находился Zip-диск с файлами для работы и некоторые статьи, которые я собирался прочесть. Но я понял, что никак не могу сконцентрироваться.
В Торонто прибыл инопланетянин. Настоящий инопланетянин.
И это было просто невероятно.
В течение всей сорокапятиминутной поездки я снова и снова вспоминал его визит. И, рассматривая мириады лиц — всех цветов кожи, всех рас, всех возрастов — мозаика, из которой состоит Торонто, — я думал о том, какое воздействие окажут сегодняшние события на ход истории человечества. Я задавался вопросом, кто из нас, Рагубир или я, попадёт в энциклопедии; пришелец явился, чтобы встретиться со мной — или, по крайней мере, с кем-то на моей должности, — но первый диалог состоялся у него с Рагубиром Синхом. Ранее, в музее, я улучил момент, чтобы просмотреть видео, отснятое камерой наблюдения.
Поезд изверг из себя множество пассажиров на станции «Юнион», затем — ещё больше — на «Блор». К тому времени, как он добрался до «Норс-Йорк Сентер», предпоследней на этой ветке, свободных сидений с лихвой хватало для всех, кто хотел сесть. Впрочем, как всегда, некоторые пассажиры, проехавшие большую часть пути стоя, теперь считали ниже своего достоинства сесть — словно те из нас, которые всё же предпочли припарковать задницы, были слабаками.
Я вышел из поезда. Стены здесь были выложены белой плиткой, вид которой переносится куда легче, чем на станции «Музей». Норс-Йорк — деревушка, в которой я родился, со временем превратилась в городок, а потом и настоящий город. В конце концов, по очередному декрету администрации Харриса, он вместе с остальными сателлитами влился в состав расширенного мегаполиса Торонто. Я пешком прошёл от станции метро четыре квартала — два к западу, два к северу — до нашего дома на Эллерслай-авеню. Крокусы уже распускались, дни стали заметно длиннее.
Как обычно, Сюзан приехала домой первой. Она работала бухгалтером в фирме «Шеппард и Лесли». По дороге с работы она захватила Рики с группы продлённого дня и по возвращении принялась готовить ужин.
Девичья фамилия Сюзан была Ковальски; её родители приехали в Торонто из Польши вскоре после Второй мировой войны, пройдя через лагерь для перемещённых лиц. Она могла похвастать карими глазами, высокими скулами, небольшим носом и милой щёлочкой между передними зубами. Когда мы впервые повстречались, её волосы были тёмно-каштановыми — такими они остались и до сих пор, благодаря краске «Мисс Клэрол». В шестидесятых мы обожали слушать «Мамы и папы», «Саймон и Гарфункель» и «Питер, Пол и Мэри»; в последние годы переключились на нью-кантри, в том числе Дину Картер, Мартину Макбрайд и Шанайю Твен. Когда я сейчас переступил через порог, из стерео как раз доносилась одна из последних песен Шанайи.
Думаю, больше всего на свете мне нравились именно такие моменты: я прихожу домой, где негромко играет музыка, с кухни доносятся аппетитные ароматы, Рики прыжками несётся по лестнице, а Сюзан выходит из кухни, чтобы меня поцеловать — кстати, именно это она сейчас и сделала.
— Привет, милый, — сказала она. — Как прошёл день?
Сюзан не знала. Она ещё не слышала новостей. Я был в курсе, что её начальник, Персауд, строго-настрого запрещал слушать на работе радио, а в машине Сюзан предпочитала аудиокниги. Я бросил взгляд на часы — без десяти шесть; и двух часов не прошло с тех пор, как Холлус улетел.
— Нормально, — сказал я, но, боюсь, оказался не в силах подавить улыбку.
— Чему ты так лыбишься? — спросила она.
Я позволил себе улыбнуться до ушей.
— Скоро узнаешь, — сказал я.
Только тогда подбежал Рики. Я наклонился к нему и взъерошил волосы. Они были светлые, этим он напоминал меня в его возрасте; приятное совпадение. К тому времени, как я стал подростком, волосы потемнели, стали коричневыми — а когда мне стукнуло пятьдесят, они поседели. Тем не менее вплоть до последних месяцев я успешно сохранял шевелюру.
Мы с Сюзан долго медлили, прежде чем решиться завести ребёнка — как оказалось, слишком долго. Мы усыновили Рики, когда ему был лишь месяц. Малыш был достаточно юн, чтобы мы сами дали ему имя: Ричард Блэйн Джерико. Те знакомые, которые были не в курсе, иногда говорили, что у Рики глаза от Сюзан, а нос от меня. Сейчас он был типичным шестилетним мальчишкой — худющие коленки, костлявые руки-ноги, непослушная причёска. Слава Богу, он был умницей. Ни я, ни Сюзан — нас обоих нельзя было назвать спортивными; мы зарабатывали на жизнь мозгами. Не знаю, как бы я относился к нему, будь он туповат. Рики был добрым и хорошо ладил с новыми людьми. Но в последние неделю-две, похоже, по дороге в школу к нему начал цепляться какой-то забияка. Рики не мог понять, почему это происходит именно с ним.
И я мог провести аналогию.
— Ужин почти готов, — сказала Сюзан.
Я поднялся на второй этаж, в ванную, чтобы привести себя в порядок. Над раковиной, разумеется, висело зеркало; я сделал осознанное усилие, чтобы в него не посмотреть. Дверь в ванную я оставил открытой, и вслед за мной в неё вошёл Рики. Я помог ему вымыть руки и убедился, что они чистые, а затем мы с сыном спустились в столовую.
Всегда знал за собой склонность к лишнему весу, но за долгие годы я научился его контролировать правильным выбором еды. Но не так давно мне дали буклетик. В нём говорилось:
Если вы не можете съесть много, важно, чтобы то, что вы могли съесть, было питательным. В порции должно быть как можно больше калорий. Калорийность можно увеличивать, добавляя к еде масло или маргарин, смешивая крем-суп с молоком или разбавленными один к одному сливками; можно пить взбитые яйца с сахаром или молочные коктейли. Также можно добавлять к овощам кремовый соус или расплавленный сыр и перекусывать орешками, семечками, арахисовым маслом и крекерами.
В прошлом я обожал все эти вкусности, но избегал их десятилетиями. Теперь же, когда есть их вдруг стало можно, я совсем не находил их аппетитными.
Сюзан пожарила на гриле куриные ножки, покрытые воздушным рисом. Также она приготовила зелёные бобы и картофельное пюре с настоящими сливками — а для меня небольшую соусницу с сырным соусом, чтобы я мог полить им пюре. Кроме того, она сделала нам с Рики шоколадные молочные коктейли: для меня они — необходимость, для Рики — вкусняшка. Знаю, нечестно было взвалить на её плечи всю готовку. Раньше мы готовили по очереди, но теперь я больше не мог готовить, не мог выносить запахи.
Я вновь бросил взгляд на часы; время близилось к шести. Хотя телевизор был прекрасно виден из-за стола, во время еды мы его никогда не включали — такое у нас было правило. Но сегодня я сделал из него исключение: встал из-за стола, включил телевизор на программу «Пульс города в шесть» — и позволил жене и сыну с разинутыми ртами смотреть любительские кадры приземления инопланетного корабля и съёмку видеографом меня с Холлусом.
— О господи! — повторяла Сюзан, широко распахнув глаза. — Господи!
— Это круто! — заявил Рики, взирая на кадры, отснятые видеографом в Ротунде.
Я ему улыбнулся. Конечно, он был прав на все сто. Это действительно круто, круче некуда.
4
Руководители государств не обрадовались, что пришельцы не проявили ни малейшего интереса к посещению Организации Объединённых Наций, Белого Дома, Европейского парламента, Кремля, Парламента Индии, Кнессета или Ватикана — хотя их туда немедленно пригласили. Тем не менее к раннему утру на следующий день на Земле оказались ещё восемь инопланетян, все до единого форхильнорцы. Или, быть может, то были их голографические аватары.
Один пришелец посетил психиатрическую клинику в Западной Виргинии; очевидно, его сильно интересовали отклонения в поведении людей, в особенности страдающих шизофренией. (Стало известно, что поначалу пришелец появился в подобной клинике в городке Луисвилль, штат Кентукки, но был разочарован приёмом со стороны персонала и сделал именно то, о чём предупредил в КМО Холлус: покинул это место и направился в более гостеприимное.)
Другой инопланетянин появился в Бурунди, где присоединился к группе горных горилл, которые, судя по всему, приняли его очень дружелюбно.
Третий стал повсюду сопровождать государственного защитника в Сан-Франциско, в том числе на судебные слушания.
