— Спасибо, Люмин. Кажется, я знаю, что мне стоит сказать Хуэй Син.
Люмин улыбнулась.
— Скажи спасибо Паймон. Она, может, и живая консерва, но она гораздо мудрее, чем кажется.
Паймон, которая в это время никак не могла понять, какой стороной примерить корону из листьев и бусин, рассеянно встрепенулась.
— А? Кто-то звал Паймон?
Люмин и Бэй Доу обменялись многозначительными взглядами и рассмеялись.
*
Сяо всегда нравились леса. Деревья, травы, цветы — они не умели разговаривать, но Сяо понимал их гораздо лучше людей. А может, он просто знал, что они никогда не запустят в небо фонари, моля Адептов о сохранении гармонии в Ли Юэ, и что он сам никогда не сможет отравить их своей кармой. Это осознание успокаивало его.
Правда, сейчас в этом лесу Сяо был не один. Кадзуха, друг Люмин и временный член экипажа «Алькора», не навязывал свое общество и вежливо держался в стороне, но Сяо чувствовал его незримое присутствие.
— Нечего прятаться, раз уж пришел, — бросил Сяо в пустоту, зная, что Кадзуха прекрасно его слышит.
Смущенно кашлянув, Кадзуха вышел из-за деревьев и встал поодаль, глядя с дружелюбием и легкой ноткой любопытства. Сяо не знал, как следует относиться к новому знакомому. С одной стороны, он по привычке избегал людей, и даже хорошее отношение Люмин к экипажу «Алькора» не могло этого изменить. С другой…
Чем дальше «Алькор» удалялся от берегов Ли Юэ, тем легче и свободнее чувствовал себя Сяо.
И это стало открытием для него самого.
Когда-то он решил дать шанс Люмин. Затем — словам Чжун Ли, этому путешествию, Инадзуме, новому опыту, о котором раньше он не мог и помыслить. Может, пришла пора довериться колесу судьбы и сделать шаг навстречу тому, от чего он прежде бежал, как от огня.
— Зачем ты идешь за мной?
Вопрос прозвучал резче, чем Сяо того хотел. Не самый удачный шаг навстречу новой жизни. Впрочем, Кадзуха не обиделся.
— Незнакомый остров… — пожал плечами он. — Весь «Алькор» видел твою силу во время шторма, но кто знает, что может таиться в этих лесах.
— И что, ты спасешь меня? — насмешливо поинтересовался Сяо.
— Не думаю, что ты нуждаешься в спасении, якса, — невозмутимо отозвался Кадзуха. — Но я готов сражаться с тобой плечом к плечу.
Сяо кивнул. Достойный ответ достойного человека. Несмотря на возраст, Кадзуха был опытным воином, и хоть их разделяли сотни лет, Сяо почувствовал, что у них с новым знакомым может найтись нечто общее.
— В этом лесу нет опасностей, — сказал он наконец.
— Да, это верно. Лишь листья шепчут на ветру, оделись в красный цвет. Станцую с ними поутру, пока горит рассвет, — задумчиво продекламировал Кадзуха.
Сяо опешил. Его собеседники никогда прежде не начинали внезапно цитировать стихи. С другой стороны, не так уж много у Сяо было собеседников. Кто знает, может, среди людей это нормально? Паймон вот постоянно говорит какую-то ерунду, и Люмин понимает ее, несмотря на то, что для Сяо ее слова не несут никакого смысла.
— Прости, — улыбнулся Кадзуха, заметив недоумение Сяо. — Этот остров очень красив. А еще напоминает мне о родине. Поэзия всегда помогала мне выражать чувства, даже самые неоднозначные. Она многогранна и имеет множество толкований, прямо как эмоции, которые зарождаются у нас в сердце.
— Похоже, ты безнадежный романтик, — скрестил руки на груди Сяо.
Кадзуха рассмеялся.
— А ты сам?
— С чего вдруг? — хмыкнул Сяо.
Уж кем-кем, а романтиком его прежде не называли.
— Ты выбрал прогулку в лесу вместо городской суеты, — заметил Кадзуха. — Это о многом говорит.
Сяо насмешливо вздернул брови.
— Надеюсь, в твоем сборнике стихов найдется хоть одно, которое поможет пережить разочарование. Я сюда не гулять пришел.
Кадзуха молча склонил голову набок, по его губам скользнула улыбка. Сяо не мог избавиться от ощущения, что этот возвышенный самурай видит его насквозь. Слова, привычно резкие и отстраненные, срывались с языка, но не достигали ушей Кадзухи, потому что тот умел слушать сердцем.
— Я искал подходящее место для тренировки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Кадзуха кивнул.
— Ты используешь в бою стихию Анемо, верно?
Пути назад не было: Сяо уже соврал про тренировку, так что пришлось призвать копье и сделать несколько взмахов для разогрева.
— Не только. Скорее нет, чем да. Мой стиль боя формировался годами сражений, еще задолго до того, как я получил силы Анемо, — под внимательным взглядом Кадзухи Сяо сделал уверенный выпад. — Я не помню, откуда у меня Глаз Бога, и он не имеет для меня большого значения.
Кадзуха покачал головой.
— Некоторые жители Инадзумы тоже так думали. А потом был выпущен указ об Охоте на Глаза Бога, и их стали изымать у владельцев по всей стране.
Сяо остановился, взглянул на Кадзуху.
— Что значит изымать?
— То и значит, — пожал плечами Кадзуха. — Забирать в обмен на жизнь и свободу, отбирать силой… Ты ведь знаешь, что Глаз Бога — это концентрация желаний и стремлений человека? Представь, что людей в одночасье лишали всего, что придавало их жизни смысл. Кто-то сумел найти в себе силы справиться с этой потерей. Кто-то так глубоко погрузился в пучину отчаяния, что предпочел оборвать собственную жизнь или сошел с ума.
— Вот как, — отозвался Сяо.
Он мало интересовался делами Инадзумы, не говоря уже о том, что до недавнего времени это была очень обособленная страна. От Чжун Ли Сяо знал о закрытии Инадзумой своих границ, но никогда не задумывался, что может происходить за завесой бури.
— Сейчас указ не действует, — продолжил Кадзуха. — Но жизни тех людей уже не вернуть. Думаю, по какой бы причине ты ни получил свой Глаз Бога, он был дан тебе не просто так. Я не говорю о том, что ты должен свести ценность своей жизни к Глазу Бога, вовсе нет. Я просто думаю, ты недооцениваешь его влияние на твой путь.
— Хм, — только и сказал Сяо.
Слова Кадзухи запали глубоко в его душу. Глаз Бога — концентрация желаний и стремлений… Если желание Сяо было таким сильным, что обратило на себя внимание богов, отчего же он его не помнит? Почему это желание со временем перестало иметь для него значение? Он предпочел сосредоточить свою жизнь на острие копья, он отдал всего себя Ли Юэ, но какие причины вели его? Контракт? Нечто большее?
— Подойди, — велел он Кадзухе.
Кадзуха, пожав плечами, поднялся и встал напротив Сяо, уверенный, пронизанный гармонией. Но Сяо прожил сотни лет. За это время он научился различать напускное спокойствие от настоящего.
— Сразись со мной, — попросил он. — Думаю, даже странствующему самураю нужно не забывать о тренировках.
Кадзуха извлек из ножен меч, и уже через несколько мгновений двое Анемо бойцов столкнулись в тренировочном поединке. Сяо не смог не отметить мастерство Кадзухи. Он двигался быстро и изящно, умело используя Анемо стихию, а прирожденная легкость и хорошее чувство боя позволяли ему избегать атак.
В последний раз Сяо тренировался в чужой компании, когда остальные Яксы были еще живы, и весь бой его не покидало ощущение, которое он не смог бы назвать или объяснить. Какой-то тяжелый комок в горле. Теплая волна в памяти. Мороз, пробегающий по рукам, несмотря на жаркий день.
— Зачем тебе нужна маска? — полюбопытствовал Кадзуха. Он отступил назад, избегая выпада Сяо, и выставил перед собой клинок.
— Это то, о чем я говорил. Я использую в бою Анемо, но не полагаюсь на него целиком. Эта маска… Благодаря ей я принимаю другую форму.
— Свое истинное обличие? — уточнил Кадзуха.
— Нет, — помолчав, ответил Сяо. — Не истинное. Лишь одно из.
Клинок и копье столкнулись, и оба оппонента, довольные результатом, сошлись на ничьей и опустили оружие.
— Ты хорошо сражаешься, — признал Сяо. — Но твой боевой стиль мне не знаком. Это что-то из Инадзумы?
— Это фехтовальный стиль Гарю, — пояснил Кадзуха. — Вот. Хочешь попробовать?
Он протянул Сяо меч. Непривычные ощущения. Этот клинок, такой короткий и легкий… Сколько Сяо себя помнил, он всегда полагался на копья. В тот день, когда Моракс подарил ему Нефритовый Коршун, Сяо подумал, что вряд ли найдет более совершенное оружие.
