– Первый, кто попытается меня остановить – умрет. – Сказал Тан. – Вторая попытка приведет к гибели всех остальных.
Реган не отступала от него ни на шаг:
– Все назад. Я иду добровольно.
Послушались все, кроме одного. И тот идиот, что посмел замахнуться на него каким-то жалким ножичком, узнал с какой скоростью Танатос может призывать души из своей брони. Остальные же узнали, как громко могут кричать люди, когда из их тел вырывают души.
– Прекрати. – Закричала Реган, но было уже поздно.
– Я их предупреждал. – Ответил Танатос и поволок ее из здания. – И я не в настроении, чтобы давать вторые шансы. Имей это ввиду.
Как только они вышли наружу, Тан открыл портал и переместился вместе с Реган. Они появились рядом с имением в Гренландии в специально отведенном для порталов месте, поскольку у них была одна неприятная особенность – они могли рассекать людей пополам, если кто-то имел неосторожность оказаться рядом или ворота открылись над человеком.
Ветер буйствовал на темной голой равнине, к нему примешивался легкий запах близкого океана и дыма, от разведенных костров на территории имения, хвост Реган заколыхался, когда она ступила на траву, а щеки порозовели от прохладного бриза. На дворе стояло лето, но все равно было достаточно холодно, мрачно и сыро.
– Почему мы здесь?
Он схватил ее за локоть и потащил к двери:
– Я здесь живу.
– Я это знаю, – процедила она, – но, думала ты захочешь оправиться в менее очевидном месте. Особенно теперь, когда за тобой гоняться все сотрудники Эгиды, из-за моего похищения и убийства Хранителя.
– Ты неправильно думала. – Он открыл дверь и в ту же минуту сбежались его помощники-вампиры.
– Господин! – Темные глаза Виктора расширились, а на лице расползлась довольная улыбка. – Вы вернулись. Мы не знали, иначе приготовили бы…
– Все в порядке. Я вернусь и поговорю с тобой немного попозже. – Он направил Реган вниз по каменным ступеням к своей темнице, и когда на полпути она заартачилась, он поднял ее на руки и понес. Странно, но там, где ее живот соприкасался с доспехами, жар ее тела проникал сквозь костяные пластины и заставлял его кожу гореть.
– Немедленно… меня… отпусти. – Она извивалась у него на руках, и он выругался, прижимая ее крепче и стараясь не навредить.
– Прекрати. Ты поранишь себя или ребенка. – Мелькнуло серебряное лезвие, и он перехватил нож, до того, как тот вонзился ему в щеку. Резким движением он вырвал из ее руки оружие и бросил на каменные ступени.
– Дай угадаю. Покрытый слюной адской гончей? Хорошая попытка.
– За ним так же закреплено заклинание поиска, ты большая задница. Хранители Эгиды смогут отследить место моего пребывания.
– Ну да, – протянул он, – они ведь не догадаются, что я забрал тебя к себе домой. Они же наблюдали сцену твоего похищения.
Она вцепилась зубами ему в руку, и он заорал, но не отпустил ее, пока они не достигли первой камеры. Танатос быстро впихнул ее вовнутрь, пока она опять его не укусила. Не то, чтобы он был против укусов, но для этого будет более подходящее время. О, посмотрите-ка… ты один раз с кем-то переспал и теперь все сводишь к сексу.
– Ты просто бросишь меня здесь? – спросила Реган скептично.
Он запер двери клетки:
– Да.
Багровые пятна покрыли ее бледные щеки, и она сильнее обхватила себя руками, растирая замерзшие конечности:
– Могу я хотя бы получить одеяло?
Блядь. Теперь он чувствовал себя настоящим ублюдком. Она была легко одета – в тонкую белую блузку, капри цвета хаки, и кроме того, она была босой. Целый год здесь была одинаково низкая температура, и, хоть на него это никак не влияло, Реган была всего лишь человеком и могла запросто умереть от переохлаждения.
Он не должен о ней беспокоится. На самом деле, он и не особо за нее переживал. Но он не позволит ей умереть, когда его ребенок находится у нее внутри.
– Ну?
Когда он ничего не ответил, раздумывая, не забрать ли ее наверх, она тяжело вздохнула.
– Послушай. Я знаю, ты злишься…
– Злюсь? – Выплюнул он. – Ты меня опоила, обездвижила, украла девственность и оставила, доведя до ослепляющей ярости, настолько мощной, что моей сестре и брату пришлось лишить меня свободы на целых восемь месяцев. Слово "злюсь" даже частично не описывает того состояния, в котором я сейчас перебываю. Ты что, хотела начать Апокалипсис? А Эгида в курсе, что ты сделала, или они также в этом участвовали?
– Я не знала, что обездвижила тебя. Я потеряла контроль над своей силой, и не поняла, что направила ее на тебя. – она задрожала… или, может, ее просто передернуло. – И я тебя не опаивала. То есть, очевидно, что тебя чем-то накачали, но это была не моя идея. Один из твоих вампиров дал мне то вино.
– Никто из моих вампиров не мог меня предать.
– Ну, мне жаль тебе это говорить, но один из них как раз это и сделал.
– Почему?
Она передернула плечами:
– Возможно он устал от того, что ты постоянно ведешь себя как ворчливая задница и решил, что тебе нужно с кем-то переспать. Откуда, твою мать, мне знать?
Его челюсти сжались:
– Все они понимали, что секс для меня за пределами возможного. Они бы такого не сделали.
– Хорошо. Мне все равно. Спроси Ареса и Лимос. Они в курсе. Вино повлияло на меня так же, как и на тебя.
Она скривилась и положила ладонь на живот. Даже не осознавая, что делает, он вошел в камеру и взял ее за плечи:
– Ты в порядке? Это ребенок?
Она удивленно моргнула:
– Он меня просто пнул. Жеребенок очень шустрый.
– Жеребенок?
Она опять зарделась, но на этот раз ее щеки окрасились нежно-розовым, женственным румянцем:
– Ну… его отец… Всадник, так что… Жеребенок.
Он хотел улыбнуться, но потом вспомнил, что ненавидит ее и сделал каменное лицо:
– Я принесу одеяло. – Он направился к выходу, но она остановила его, положив руку ему на плечо.
– Мне нужно в туалет.
Он указал на угол комнаты:
– Там есть ночной горшок.
– Ты что, серьезно? Фу. – Она в отвращении отошла подальше от грязной, глиняной посудины.
– Ваше поколение слишком избаловано. А что ты думаешь люди использовали до того, как изобрели унитазы?
– Да мне плевать. В наше время люди знают, что это такое, и я бы хотела использовать именно унитаз. – Она сморщила нос и добавила. – Если я попробую сесть на ту штуку, то никогда не смогу подняться.
– Хорошо. – Пробормотал он и взял ее за запястье. – Из тебя ужасная пленница, ты это знаешь?
