- А разве не вы должны были идти? - удивляюсь я. Геннадьич нервно машет руками в разные стороны.
- У моей Наталки, оказывается, племянник на днях родился, требует завтра присутствовать на выписке из больницы и после посидеть на торжестве, иначе всё, разрыв и тапочки по почте. Сами понимаете, вопрос жизни и смерти, не могу не поехать. Но и на приёме кто-то от нашей клиники должен быть. Там соберутся очень много людей, связанных с медициной, и мне бы хотелось завязать с ними какие-никакие контакты. Особенно интересен Каспар Майерс, владелец сети офтальмологических центров. Он планирует открыть небольшой филиал и в нашем городе, подыскивает помещение. Было б идеально, если бы он снял его в нашей клинике. У нас как раз даже завалящего глазника нет, а тут целый центр, с лазером для операций, вышколенными специалистами и известным именем. Но чертов немец жутко старомоден, семейные традиции, счастливые браки, бла-бла-бла... короче мой образ жизни ему точно не понравится и он может отказаться от сотрудничества только поэтому, если остальные предложения будут равнозначны. Другое дело вы - красивые, влюбленные молодожёны, да на вас даже смотреть приятно, не то что общаться.
Юра энтузиазма нашего начальства не разделял, да и мне, если честно, не хочется ни на какой приём.
- И всё же почему я? Можно подумать, в клинике других женатых специалистов нет? - морщится муж.
- Юрий, я уже сказал - вы с женой банально привлекательны. Просто картинка "идеальный врач". Оба работаете в медицине. Вы имели успешную практику в Москве. Насколько мне известно, по делам отца вам уже доводилось посещать такие мероприятия, так что не впадете в ступор на пороге с непривычки. Кроме того, я дам вам дополнительный стимул, - Геннадьич выдерживает театральную паузу, - выдам квоту вашей супруге на операцию по коррекции зрения с пятидесятипроцентной скидкой и в числе самых первых.
Замануха была шикарной. Давно хочу избавиться от очков, но жутко боюсь операции. А тут само в руки идёт. Блин, но всё равно ж страшно.
Юра, как всегда, разобрался в моих душевных метаниях лучше меня самой. Приобнял, притянул к себе и кивнул Геннадьичу.
- Скиньте тогда пригласительные на почту.
Ну что ж, вот и появился у меня повод выгулять то шикарное платье, которое мы с Женуарием подобрали. Я даже потерплю пару часов линзы, чтобы выглядеть сногсшибательно.
Мысли о приёме вышибли из головы все остальные. Я думала о нём всю дорогу до дома, думала, пока разогревала поздний ужин. Юра пытался пару раз завязать разговор, но я отвечала невпопад и он быстро отстал, понял, что собеседник из меня сейчас никакой. Говорю же, мы на одной волне!
Правда, перед сном он меня всё-таки поцеловал. По-настоящему. Так, что я ещё полчаса ворочалась, прокручивая в голове сегодняшние события. Вспоминая губы Юры, его руки на своей груди... и не только на ней. Никогда не думала, что не смогу заснуть от перевозбуждения! Вслушивалась в ночной темноте в ровное дыхание Тихонова совсем рядом и гадала - спит или не спит? До этого дня я даже не задумывалась, как близко друг к другу мы спим и насколько это интимно. Да, мы лежим в разных кроватях, но нас разделяют всего пару шагов. Я могу услышать, если он вдруг захрапит (господи, надеюсь, этого никогда не случится!). А он может услышать, если вдруг ночью мне будет сниться нечто неприличное, и я начну стонать (а это я особенно надеюсь, что не случится!). А ещё я думала о том, что у Юры кровать двухспальная, и если нагло соврать про приснившийся кошмар, мы спокойно уместимся на той кровати вдвоём.
И всё же хочется верить, что во сне я не стонала. Потому что снилось мне нечто эротичное с собственным мужем в главной роли. Накаркала, блин.
Оставалось надеяться, что такие сны не станут постоянностью.
Глава 12.
Утро началось с искушения. Обычно Юра просыпался первым, но в этот раз развратные сновидения сделали своё дело и я проснулась ещё до звонка будильника. Сердце колотиться, в трусах потоп, мысли все, как одна, 18+. Смотрю на часы, понимаю, что засыпать обратно бесполезно - через пятнадцать минут всё равно вставать. Поворачиваюсь на бок, чтобы просто немножко поваляться, и... Ой. Картинки 18+ в голове приобрели некую направленность. Машу на себя ладошкой, потому что в комнате вдруг резко стало жарко.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Юра спит на спине. Душевно так, разметавшись по всей кровати. Одеяло сползло на пол, видно, что Юрка спит в одних боксерах. И, видимо, ночью ему стало жарко. Или снилось что-то такое же горячее, что и мне. Потому что трусы чуть оттянуты вниз и здоровенный Юркин член гордо возвышается к потолку корабельной мачтой. Лицо как кипятком ошпарило. Моментально жмурюсь, даже раньше, чем осознаю увиденное. Осторожно приоткрываю один глаз, проверить, не почудилось ли мне, после всех моих снов. Член продолжает стоять во всей своей красе. Юрина ладонь лежит совсем рядом с ним, словно кое-кто перед сном выпустил своего дружка проветриться, да так и заснул.
Я отворачиваюсь и снова обмахиваюсь. Вау-вау-вау. Глубоко вздыхаю. Ещё раз. Любопытство и что-то непонятное, но очень настойчивое подзуживает обернуться и чуть более внимательно посмотреть, чем природа наградила моего мужа. Между прочим! Он ведь и правда мой муж, сам вчера в моих трусиках шарил, так что нет ведь ничего дурного, если я немножечко, буквально одним глазком гляну.
Осторожно оборачиваюсь. Юра спит сном космонавта. Член стоит памятником самому себе. Блин, что я делаю? Надо подойти, натянуть боксеры на место и сделать вид, что я ничего не видела. Да. Хорошая мысль. Именно за этим я и встаю с кровати. Помочь Юре прикрыться. Только за этим.
Подкрадываюсь к нему на цыпочках. Вблизи член кажется ещё крупнее и, как ни странно, красивее. Сморщенная сарделька Арсения и рядом не валялась. На тот огрызок даже смотреть было противно, здесь же хочется любоваться. Смотришь и понимаешь, почему этот орган называют мужским достоинством. Прям вот да, достоинство и есть. Внушительное гордое достоинство. На удивление не чувствую ни гадливости, ни страха. Только чёртово неуёмное любопытство. И, чёрт возьми, кажется, ещё и возбуждение. Нет, ну естественная реакция организма на всю эту ситуацию, чего я паникую-то? Нормально же всё, да?
И я почти сделала так, как и хотела. Уже даже за край боксёров взялась. Но тут Юрка что-то промычал, поерзал по кровати задом, накрыл свой член ладонью, помял его немного, довольно поурчал и задрых дальше. А я залипла. Подумала, что, если что, Юрий спросонья разницы не почувствует, а я чуть-чуть совсем. Потрогаю и всё. Просто чтобы это перестало быть моей навязчивой идеей. Просто чтобы убедиться, что к этому конкретному члену у меня нет никакой неприязни.
И я потрогала. Погладила. Провела несколько раз рукой вверх-вниз. Член был горячий. Твёрдый ствол, обтянутый бархатистой кожей. На вершине крупной головки поблескивает прозрачная капля. Размазываю её по округлой поверхности, завороженно смотря, как за моим пальцем тянется влажный след.
Юра довольно стонет, бормочет что-то невнятное, но я точно разобрала своё имя. Пулей слетела с кровати и метнулась на кухню. Налила дрожащими руками воды в стакан, залпом выпила. И чего волнуюсь? Я же не сделала ничего плохого, да? Мы же муж и жена, вроде вчера перешагнули через грань фиктивности, хотя и не до конца. Но мне всё равно так стыдно и неловко. Набираюсь смелости и робко заглядываю в спальню. Юра всё так же спит, член так же тверд. Уф. Вроде пронесло, меня не заметили, я никого не разбудила.
Юрий проснулся минут через двадцать. К тому времени я успела выпить кофе и прогнать панический румянец с щёк. Дальше было обычное утро, обычная утренняя болтовня ни о чём. Всё как обычно, если не считать того, что совесть науськивала меня покаяться и всё рассказать. Представляю реакцию Юры. Нет уж, это останется моим секретом и точка.
