– Я получу от тебя все, что захочу! – зарычал темный.
Быстрые, резкие движения, не обращая внимания на сухость внутри. Жестокие толчки, не приносящие ничего, кроме боли.
Девушка хватала воздух ртом. Слова закончились. По щекам текли слезы. Жжение расползлось от внутренностей к каждому волоску на коже и поглотила Диту полностью.
Я вернусь и отомщу, сказала бы она. Разрушу твой мир до основания, крикнула бы ему в лицо. Но буквы застряли в горле, мешая дышать. А пытка не прекращалась.
Она сильнее этого!
Она вырвется!
Он не получит ни капли её силы.
– Ответишь на все вопросы. Все расскажешь… – Феос вбивался в нее все агрессивнее. Прозрачные глаза поглотили мрак подземелья вперемешку с блеском факелов. В них разгорался алый огонь безумия.
Рибелиус отпустил голову девушки. И чужестранка безвольно обмякла на столе. Маг наклонился, лизнул порез на спине жертвы. Рана тут же перестала кровоточить. Темный властелин скривился.
– У тебя даже кровь сладкая!
Он ненавидел сладкое в любом его проявлении.
– Ты еще сожри меня, больной альбинос! – прохрипела девчонка. Агония сосредоточилась в запястьях Диты, что были изодраны в кровь, колола между ног.
Маг разразился темной бранью. Запихнул в горло девушке ее же волосы. Его пальцы проникли в рот чужестранки вместе с прядями, заталкивая их глубже и разжимая ей зубы. Мешая кричать и ругаться. Тело ускорилось, выбивая из нее непокорность.
О, как она старалась прокусить эти проклятые длинные пальцы. Раскромсать ногти, добраться до вен. Их кровь смешалась. Но Феос даже не заметил этого.
Немного снизив темп и усмирив злобу, мужчина снова взялся за нож. Не покидая тела девушки, а двигаясь размеренно, в такт движениям кинжала, Рибелиус закончил рисунок.
Дита лишь тихо вздрогнула, когда мучитель повторно разрезал залеченную рану.
Боль была нестерпимой. Но когда девушка почти потеряла сознание, Феос выпустил тьму на ее спину.
Тьма – это отрицание всего. В том числе и боли. Или ощущений. Капельки крови свернулись в идеальные сферы и застыли над исполосованной кожей. Девушка выдохнула с облегчением.
– Стоит мне расширить полотно тьмы, и ты – задохнешься, – не переставая двигаться, сообщил Рибелиус. Власть над непокорной чужестранкой доставляла невероятное, почти забытое удовольствие.
– Да скорей бы уж! – с трудом выплюнула пучок волос изо рта Дита. Агония утихла, и она смогла сформировать связное предложение. – Я тебя и после смерти достану, за каждый выдранный волос отчитаешься, крысёныш бледнолицый!
И разъяренный маг сжал пальцы, стирая полог тьмы со спины жертвы. Магия впиталась в порезы, кровавые капли с плеском разбились о поверхность кожи. Юное тело тут же выгнулось, утопленное в волне вернувшейся боли.
«Наконец-то», – прошептала Афродита, вырвавшись из оболочки. Скованную фигуру еще били судороги. Богиня же – незримым духом парила под сводами темницы, наблюдая, как метка наполняется тёмно-фиолетовым светом. Обретает силу. Отныне девушка принадлежит Темному Владыке. Она стала подданной Этрурии. Феос может слышать ее мысли и страхи.
Рибелиус ускорил темп, издав рык победного превосходства.
Не обращая внимания на то, что девушка уже не дышит, он вцепился пальцами в её раны. Глаза демона пылали огнем, а когти удлинились. Афродита наблюдала за этим действием с высоты потолка и не могла отвернуться. Она бы прикусила губу, но у бестелесной оболочки нет осязания.
Демон выглядел ужасающе прекрасно. Стальные волосы, испачканные в крови, метались плетьми и оставляли алые полосы на спине мага. Мышцы, вздувшиеся синими венами, бугрились от адреналина. Глаза отражали одержимость художника, сотворившего шедевр. Но лучше наблюдать за безумным создателем со стороны. Быть его холстом слишком опасно.
Рибелиус двигался все быстрее, вбиваясь в пленницу с упоением победителя. До тех пор, пока не достиг освобождения.
Очнувшись от безумия, с сожалением вытащил себя из девушки.
И понял, что его шедевр не дышит. Сердце ее не бьется. А магический резерв мага наполовину пуст.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Рев пошатнул стены темницы. Неуправляемые клочья тьмы разлетелись по замку, чуть не задушив двух служанок и конюха.
– Бинго! – усмехнулась богиня. – И кто у нас теперь самый крутой?
6. Лечение
– Феос всемогущий, – прошептал Гидеон, рассматривая истерзанное тело девушки. Он уже привык относиться к людям, как к расходному материалу. Но умершую было немного жаль. Она была очаровательной.
Властелин не смог сдержать себя, а убирать, как обычно, первому помощнику.
Гидеон всеми силами старался привести имидж правителя в порядок. И предпочитал принять удар на себя, нежели допустить гибель людей.
Вот уже целый год Феос Рибелиус никого не убивал просто так. Не считая, конечно преступников и доноров. Но убийство мальчиков было необходимым злом. И каждый раз, очищая верхний зал огнем, Гидеон напоминал себе об этом.
Контроль над магией требовал постоянного ограничения эмоций. Но не для Феоса. Властелин обладал демоническим нравом. Взрываясь по любому, даже самому глупому поводу.
Первый помощник не оставлял следов этих вспышек. Углубления в стенах и искромсанный по краям стол говорили о том, что Феос был очень – очень недоволен смертью девушки. Гидеон отцепил наручники, стянул перчатки, положил руки на холодные, хрупкие плечи мертвого тела и приготовился выжечь все помещение до сияющей черноты.
В этот момент девушка дернула головой и открыла глаза.
***
Рибелиус погрузился в транс, сидя в центре пентаграммы. Вокруг него растекалась магия, потоки пронзали тело и носили с собой.
Сейчас, соединившись с миром, он мог услышать любого из своих подданных, видеть их глазами, слышать их мысли. Это была абсолютная власть. Словно птица, парил он от одного разума к другому, ловя всплески негодования, безумия или радости.
Властелин поморщился, увидев, как гибнет стадо единорогов, застигнутое обвалом. Помянул тролля, забитого деревенскими крестьянами. Полюбовался, как пират Моргулис пытается не утопить свой корабль в водах Тусского моря. Задержался на горожанах, забивающих какого-то неудачника камнями. Припугнул соседского мага – самоучку, роющего подкоп под грани. Зря старается – там глубина семьдесят метров. Ну, да пятнистый пупыророг ему в помощь.
Дикий крик Гидеона заставил сбиться с ритма заклинания и впустую растратить бесценные капли энергии.
«Она ЖИВАЯ!» – ментально орал, обычно непробиваемый, помощник. – «ОНА, ЖИВАЯ»!
Рибелиус прочистил ухо и стремительно закрыл пентаграмму.
Удивительная девчонка! Уж теперь-то он добьется своего.
Главное: снова ее не убить.
***
Ну, нет! НЕТ! НЕЕЕЕЕТ!
Да как так-то?! И почему она все еще дышит?! У нее повреждения несовместимые с жизнью!!!
Богиня бесилась и стучала призрачными кулачками по потолку, но упрямая жизненная нить рваться отказывалась. Ее дух был, все еще, заперт в подземелье и прикован к молодому телу с изувеченной спиной.
«Ладно. Все в порядке, пара часов и я окончательно умру. Нужно только немного подождать», – успокаивала она себя, пока не отвлеклась на высокого мужчину, проскользнувшего в камеру. Милый парень в идиотских очках ботаника осмотрел ее тело, снял перчатки и собрался потрогать беззащитную жертву садизма.
Это окончательно взбесило богиню. Она подлетела к бездыханному телу, приподняла ему пальцами веки и прошипела:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Только тронь!
Конечно, ее не услышали. Но и открытых глаз хватило, чтобы руки у парня запылали до локтей, спалили одежду и кожу. Афродите эффект чрезвычайно понравился.
Нарушитель приватного умирания выскочил из темницы, попутно гася свои конечности – факелы.
Только когда в помещение вошли сразу три лекаря и принялись лечить ее, Дита поняла, как просчиталась. Желание переродиться почти победило в ней. Да, придется помучиться пару лет в пеленках и с новым телом. Но, хрому слава, не в первый раз. В теории, в последний. Но лучше не загадывать. А тут – ее собрались вытащить из мира мертвых!
