— Что это было? — спросила она. — Я кричала, но ты меня как будто не слышал.
— Я и не слышал тебя!
— Эта паутина…
— Ты попала в ловушку, которые там поставили во время войны, — объяснил Драко и добавил раздраженно: — Как ты оказалась в подвале?
— Хотела избавиться, — она всхлипнула бесшумно, чтобы он не услышал, что она готова заплакать, — от… от…
Она молчала, и Драко только слышал ее сопение.
— От чего?
— От страха. От боли. Почувствовать это снова. Чтобы отпустить, — она захлебнулась беззвучными слезами.
Она хотела снова вспомнить, как ее пытали — понял Драко.
— Знал, что вы вечно лезете, куда не надо… — ответил он. — Ты в порядке?
— В полном.
— Но ведь это же не так.
— Откуда ты знаешь, что со мной что-то не так? — она всматривалась в его глаза, пытаясь понять, видит ли он.
— Чувствую.
Тогда Гермиона села на скамейку и разрыдалась. Она плакала долго и горько.
Драко нащупал скамейку и сел рядом. Ближе, чем следовало, дальше, чем ей было нужно.
— Грейнджер, если ты хочешь обнять меня, то ты можешь это сделать, — сказал он, когда прозвучал очередной раскат грома. — Иди сюда.
Он протянул руку, коснулся ее и притянул к себе.
Не ему одному в этой жизни бывало хреново. Он вспомнил, что когда-то не считал Грейнджер достойной того, чтобы даже просто общаться с ней. И отчасти в ее страданиях виноват и он… Вопреки его ожиданиям, Гермиона не оттолкнула его. Она положила руки ему на спину и снова заплакала. Драко чувствовал ее волосы у себя на шее, когда она утыкалась ему в грудь и вздрагивала. Провел по спине ладонью, прижимая еще ближе.
— Опиши мне ее… Расскажи мне… — продолжил Драко, обнимая ее крепче.
— Грозу? — ее голос осип.
— Да…
На душе было легче. Она так давно хотела поплакать и не могла, а теперь со слезами как будто что-то тяжелое ушло из груди.
— Гроза уже заканчивается, — сказала она, понимая, что дождь уже давно едва стучит по крыше беседки.
Драко продолжать обнимать ее. Да, это было объятие. Похоже на то, как если бы ее утешал Гарри и одновременно совсем по-другому. Совсем-совсем по-другому. Это можно сравнить с грозой. Сначала вспышка света, и ты знаешь, что сейчас что-то произойдет. Все замирает от страха и предвкушения. И наконец, воздух взрывают раскаты грома.
Гермиона не стала спрашивать, как он узнал, в какой стороне она сидит, когда протянул руку и обнял ее. Она вдруг поняла, что, вопреки всякой логике, сама могла бы найти его с закрытыми глазами.
Она постоянно подавляла свой интерес к нему. Поэтому сейчас едва касалась его спины ладонями, боясь, что если коснется его по-настоящему, ее чувства прорвутся наружу, как молнии разрывают небо во время грозы.
— Мы сидим в беседке, — сказала она, понимая, что почти касается его рубашки губами. Чуть отстранилась, чтобы обвести беседку взглядом. — Здесь протекает крыша. На полу образовалась лужа. Сверху капает дождь. А на горизонте… — Она на самом деле понятия не имела, что там на горизонте, потому что все ее внимание вернулось к Драко и их объятию. — … на горизонте облака уже разошлись.
— И пахнет землей.
— Тебе не кажется, что это странно? — сказала она вдруг.
— Что именно?
— Что мы сидим вдвоем ночью в беседке, и ты меня обнимаешь.
И мне так хорошо.
— Было бы странно, если бы мы целовались, — ответил он.
Взгляд скользнул по его губам, когда далёкая вспышка молнии осветила беседку. Это уже слишком!
— Нам пора возвращаться, — сказала она быстро и также быстро, чтобы не передумать, отодвинулась. К тому же они еще не провели процедуру. Теперь когда она успокоилась, то вспомнила, что Драко произнес исцеляющее заклинание, прежде чем уничтожил ловушку. — Нам надо провести процедуру.
Драко кивнул. Гермиона взяла его за руку, и они аппаровали в его спальню.
В комнате темно. Если бы не удаляющаяся гроза в окне, Гермиона бы ничего не видела. Она зажгла свет. Отпустила руку Драко и сняла сумочку, которая висела на запястье и которую она даже не замечала с тех пор, как спустилась в подвал. Достала мазь и согрела ее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ну вот, — деловито сказала она, массируя его веки, — закончим, и я продолжу читать про Питера Пэна.
Драко настроился, чтобы произнести восстанавливающее заклинание. Повертел палочку в руках.
— Я не понимаю, что я должен сделать, — сказал наконец.
— Как? Ты же сделал это в подвале. Я слышала, как ты прознес Конванессе. Затем ты повернулся в мою сторону. А потом из твоей палочки вырвалось заклятие и попало прямо в ловушку.
Честно говоря, Драко вообще не был уверен, что видел в тот момент, а не воображал, что видит. Может, ему просто повезло попасть контрзаклятием точно в ловушку?
— Я не понимаю, как именно я это сделал. В тот момент мне было это очень нужно. Но я не смогу повторить.
— Ты можешь. Надо просто подумать о чём-нибудь приятном и удивительном*, — ответила Гермиона.
Приятное и удивительное… Драко вдруг вспомнил полет: деревья внизу, Малфой мэнор. До мурашек.
— Конванессе.
Перед глазами мелькнул взблеск света. Драко застыл.
Гермиона много раз использовала на нем восстанавливающее заклинание. И он постоянно чувствовал, что вот-вот и пленка на глазах поддастся, всякий раз он чувствовал себя ближе к выздоровлению. Но впервые у него действительно получилось увидеть. Точнее у него получилось увидеть второй раз за ночь.
— Что? — донесся до него голос Гермионы. — Что случилось?
Он снова вспомнил полет. Снова вспышка магии. Потом снова темнота. И снова вспышка света.
— Я вижу свет. Он то появляется, то исчезает.
— Это горит лампа.
Его рука оказалась в ее руке. И он видел, видел ее ладонь. А потом все снова исчезло. Может быть, ему только показалось? А потом она нежно сжала его руку.
Драко был зол, когда она пришла в его дом. Но теперь, когда он точно знал, что хочет вернуть зрение, и знал, что сделает первым делом, когда оно вернется к нему, у него появилось еще одно желание. Он хотел увидеть ее.
Комментарий к Гроза
* подумать о чем-то приятном и удивительном советует Питер Пэн Венди, чтобы она могла полететь
В этой главе столько моментов, от которых у меня мурашки по коже
========== Солнечные зайчики ==========
Дождь уже не стучал в окно. Гермиона лежала в кровати, обнимая подушку. У нее было слишком много мыслей, и планов, и чувств. У Драко получилось увидеть! Метод работает. Но не это не давало уснуть, и даже не то, что после слез на душе стало легче. Нет… Куча моментов… моментов, которые наверняка для него ничего не значили, а ее прошибает током, стоит только вспомнить. Что с ней не так? Она пришла сюда работать, а не… Бред! Гермиона швырнула подушку на пол. И ещё долго ворочалась в постели, пока не уснула.
Проснувшись наутро, она потянулась за палочкой на столе и вспомнила, что когда Драко аппарировал их в парк, палочка осталась в подвале на полу. Впрочем, тогда ей было не до этого. Вчера в беседке она наконец смогла вдоволь поплакать. А потом Драко ее обнимал. И этого было слишком много. И слишком мало. И… Опять она думает о нем! А ведь уже девятый час, надо провести процедуру, а свежую мазь она не успеет сварить.
Сейчас она сходит за палочкой. Гермиона взяла сумочку с остатками вчерашней мази. Вышла в коридор. Дверь в комнату Драко была открыта.
Она заглянет. Одним глазком.
Драко одетый сидел у столика. Ладно… За палочкой она пойдет потом.
— Доброе утро, — сказала она и добавила взволнованно: — как твое зрение?
Этим утром, открыв глаза, Драко заметил, что темнота была не такой густой. В этой темноте скользили пятна света. Драко накрыла радость, а затем прошиб страх. А вдруг этот свет исчезнет? Вдруг… Драко отогнал эти мысли. Слишком часто он им поддавался.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И? — донесслось ее нетерпеливое.
Драко обратил взгляд на окно. Окно осталось незакрытым со вчерашней ночи, когда он стоял в полной темноте и слушал дождь. Оттуда раздавалось птичье пение и оглушительно пахло утром после дождя. Даже если бы Драко хотел, он бы не смог разобрать все ароматы, которые доносились из сада.
