«Или подпортить», — мысленно перевел я.
Но господин Власов высунул ножичек из-под полы чуть дальше:
— Вы, запамятовал, в каком году училище заканчивали? Помнится, это в вашу бытность нашумевшее дело майора Бураковского проистекало? Громкое, громкое было дело… Под суд пошли считанные люди, но сколько карьер и репутаций пострадало! И что любопытно, публике, как и самому господину депутату, до сих пор неизвестно, кто именно сигнализировал…
Я почувствовал, как закипает злость, но сдержался. Состроил из себя наивного:
— Действительно любопытно! И кто же это был, Петр Петрович?
Петр Петрович с готовностью посмеялся:
— Шутите? Откуда же мне знать? Я Бураковским лично не занимался, а агентуру Комитет всегда прикрывал надежно, что вы, это же были патриоты, золотой фонд! Да почему были, люди живы и посейчас, многие в самом активном возрасте… Нет, без крайней нужды их светить никто не станет, ни ветераны органов, ни новые, им ведь тоже с кем-то работать надо? Однако, сами знаете, нынче средства массовой информации повсюду нос суют, кто-то вдруг начнет копать старые дела… Конечно, до архивов не доберется, но слухи любые пойдут…
Ну подлец! Ишь чем грозить вздумал! Внутри закипело, но я сосчитал до десяти и сдержался. Встал и сформулировал очень корректно:
— Ваше предложение, Федор Гаврилович, представляет для фирмы значительный интерес, причем на уровне не только коммерческом, но и, я бы сказал, идейном. Тем не менее с моей стороны было бы легкомыслием давать вам окончательный ответ прямо сейчас, без обсуждения с партнером. Давайте свяжемся через пару дней. Как вас найти?
— А по старому телефону Иван Иваныча. Если меня на месте не будет, скажете: «Это я, мы с женой ждем вас тогда-то и тогда-то».
Петр Петрович поднялся, слегка потянулся и сообщил, что пора ему идти, друзья в Саду заждались, что ещё пенсионерам делать, как не в шахматишки время убивать, — и удалился.
Я проводил его взглядом, перевел глаза на кухонное окно. Аськи за занавеской уже не было.
* * *
Щелкнул замок. Димка вернулся. Судя по шагам, один. Клиента проводил, значит. И хорошо. Сейчас все узнаю.
Но тут я посмотрела на часы. Мама дорогая! В пять надо быть у Надежды, а уже без двадцати! И бумаги не готовы, и сама я тоже — сижу как дура и думаю, за каким чертом Власов приходил.
Я вылетела из кабинета. Дима дает какие-то ценные указания Андрею. Но лицо озабоченное. Видно, что-то вонючее к нашему берегу приплыло.
— Ася Георгиевна, собирайся. Мы с Андрюшей тебя отвезем, а потом и мне надо будет кое-куда заехать.
— Так что, едем вместе?
— Ага. Ключи Сереге отдай. Пусть завтра к десяти придет.
— Хорошо.
Я отдала Сережке ключи и договорилась на утро. Не было, правда, никакой гарантии, что Шварц приедет к десяти. Я ни разу в жизни не видела его на работе вовремя — ни в «Татьяне», ни в проектном нашем заведении.
Вылетела из офиса, сбежала по ступенькам, хлопнула дверцей машины. Уж очень мне побыстрее хотелось узнать новости. Любые, хоть хорошие, хоть плохие. Лишь бы не томиться.
Но Дима сказал только:
— Дома обсудим.
Я робко спросила:
— Что, большие неприятности?
— Надеюсь, нет. Просто надо подумать толком.
— А кто он?
— Я о нем слышал, как о Петре Петровиче.
Мамочки! Выходит, я была права! СИАМИ! Видно, физиономия у меня стала какая-то особенная. Вэ-А по руке меня похлопал:
— Не волнуйся, Рыжая. Интересное предложение нам сделали. Вечером обсудим. А пока не бери в голову. Все, приехали, тебе выходить. Павловне привет.
Он чмокнул меня в щеку и открыл дверцу.
— Пока.
Машина уже уехала, но я не торопилась к Наде. Постояла минуту, перевела дыхание, надела другое лицо. И пошла к подружке своей за сплетнями.
Глава 4
Предложение, от которого нельзя отказаться
Я приехала домой довольно поздно, было почти девять. Но Димка ещё не появился. Поставила на огонь кастрюлю с супом, чайник. Переоделась, накрыла на стол, закурила. И только тогда услышала щелчок замка. Наконец!
С первого вечера как-то повелось, что за едой мы о делах не говорим. Хотя я еле до дому дотерпела. Что же все-таки случилось? Какими неприятностями пахнет на этот раз? И кто мы теперь — опять жертвы? Или пока преследователи?
Но лицо дороже — позволить себе психоз я не могла. Поэтому мы «весело» поужинали под телевизор. Димка такой же, как и я — без крайней необходимости ничего не покажет.
Так же традиционно вымыли вместе посуду и только после этого приступили к беседе. Но первой пришлось рассказывать мне: ведь это я, в основном, занимаюсь добычей сплетен. И сегодня за этим к подружкам ездила. Появились кой-какие новости по «Миражу» и «Карменсите».
Отчиталась, дождалась благосклонного кивка Вэ-А. И замолчала, пусть теперь он говорит.
А он молчит, курит.
— Ну что скажешь, Димыч? — не выдержала я.
— Да вот, Ась, сейчас нам с тобой надо будет одну очень серьезную задачку решить.
— Какую?
— Которую нам Петр Петрович задал.
— Он что, в сотрудники набивается?
— Нет, в клиенты.
Но голос неуверенный. И глаза далеко где-то, и мысли, похоже, там же. Значит, надо чуть-чуть отвлечь.
— Слушай, а куда ты вечером ездил?
— К приятелям своим старым. Которые меня когда-то в СИАМИ привели.
— И что?
Сегодня даже больше, чем обычно, из него каждое слово тащить приходится. Уже не клещами, как в поговорке, а многочелюстным грейферным захватом…
— Погоди, Ась, не торопи.
Ну, пока он думать будет, пойду-ка я ванну наберу. Вечер поздний, так что вода течет почти горячая.
Но я и встать не успела — Дима остановил:
— Все. Я додумал. Давай обсуждать.
Я привычно достала с полки пачку бумаги, ручку.
— Давай.
— Вот чего Петр Петрович от нас хочет…
— Погоди, Димуля. Начни сначала. И постарайся рассказывать не что ты об этом думаешь, а что говорил он. С того момента, как вы во двор вышли.
— Ну вышли. Закурили. Он ещё раз представился. И начал заливать, что я, мол, по-прежнему их сотрудник, и что Иван Иваныч из-за меня погиб, и ещё бабки я им должен, а когда я его окоротил, начал петь, как много слышал обо мне от Иван Иваныча и какой я опытный профессионал. Я слушаю, понимаю, что врет. Не мог Иван Иваныч обо мне такого говорить: и профессионал я никакой, и работал в фирме месяца три всего… Нет, не мог.
— Бабушка, не отвлекайтесь.
— Ага. Значит, навесил он мне первую порцию лапши и смотрит, поверю или нет. Ну, я лицо сделал такое, что скорблю о смерти Иван Иваныча, а в разговоры их прошлые лезть не буду.
— А он?
— А он сделал лицо, что поверил в мое лицо…
Странный народ мужчины. Всегда так темнят, такие тайны мадридского двора разводят — вместо того, чтобы конкретно о деле говорить.
— Дальше что было? — мне не терпелось услышать продолжение, но Димка опять задумался.
Все, пора тактику менять. Пусть рассказывает, как хочет. Лишь бы говорил. Хотя самое главное (по-бабски главное) я уже поняла. От этого типа жизни нашей пока ничто не грозит. Пришел Петр Петрович не войну объявлять. Можно и подуспокоиться чуток.
— Ну, потом, — Дима очнулся от своих мыслей, — он опять начал о СИАМИ говорить. Как они там с беспросветной преступностью борются и как им настоящих профессионалов не хватает.
— Тебя, то есть?
— Надо полагать. А потом… Слушай, ну не могу я так — а он, а я…
— Говори, что помнишь.
— В общем, борются они. Понимают, что в городе действуютпреступные группировки.
— Тоже мне открытие!
— Ага… Ну, ты же помнишь их легенду, я тебе рассказывал: они, мол, не ищут конкретных улик по конкретным преступлениям, пусть, мол, этим милиция занимается, а они собирают информацию, отслеживают течения, уточняют тенденции. И теперь, значит, предлагают нам участвовать в этом святом деле как партнерам.
— Чудненько. Опять наступать на те же грабли?
— Да. Он хочет, чтобы мы добыли компромат на Слона, потому как мы к нему уже внедрились. Кстати, не за так и не за зарплату, а за нормальные деньги. А Арслановым, мол, они сами займутся.
Я потрясла головой — не укладывается здесь что-то. Ну, положим, со Слоном понятно… Но Арсланов? Они же едят у него из рук, лают по его команде и палочку за ним носят, как верные псы…
— Погоди, Димыч. Они что, в самом деле против своего патрона шпионить вздумали?
— Навряд ли. И потом, Петр Петрович вовсе не говорил, что Арсланов их крыша. А я, само собой, дубина стоеросовая, сижу, ушами хлопаю, ничего не знаю. Откуда мне, лягушонку зеленому, такое знать?
— Поганец он, твой Петр Петрович.
— Что да, то да.
— А что ты ответил на это предложение?
— Обещал подумать и с партнером обсудить.
