И еще многочисленные шрамы на спине. Похоже, что кто-то не раз его избивал.
Но кто бы посмел сделать такое?
- Ты в порядке? - спросила она, когда он подошёл к туалетному столику и положил телефон.
Валериус, проведя рукой по своим длинным волосам, вздохнул.
- Сколько часов до заката?
- Чуть больше пяти. - Она все еще чувствовала его гнев и смущение. - Ты хочешь лечь в постель и поспать?
Он одарил ее грозным, суровым взглядом.
- Я хочу пойти домой.
- Конечно, я бы тебя сразу отвезла туда, если бы Отто соизволил поднять трубку прошлой ночью.
- Я отпустил оруженосца за плохое поведение - прошептал он, как вдруг его лицо побледнело.
Табита почувствовала ужас, который резко последовал за болью, такой глубокой, что она содрогнулась.
- Что случилось? - спросила она.
- Мне нужно немедленно попасть домой.
- Что же…может у тебя какие-то особые отношения с Аполлоном, о которых мне следует знать? Потому что, это столь же вероятно, как и мой выигрыш в лотерею, что было бы вполне реально, если бы Эш когда-нибудь делился этими чертовыми номерами. Злобный пес - вот он кто. Никогда не расколется.
Почувствовав, как волна безнадежного отчаяния захлёстнула Валериуса, Табита инстинктивно подошла к нему и нежно прикоснулась к его руке.
- Серьёзно, всё будет хорошо. Я отвезу тебя, как только наступит закат.
Он опустил взгляд на её ладонь. Ни одна женщина за эти столетия не касалась его так. Это не было сексуально. Это было успокаивающе, словно предлагая утешение.
Он посмотрел в ее жгучие голубые глаза.
Они светились умом и проницательностью. Но, прежде всего, они были добрыми, и доброта была не тем, к чему привык Валериус.
Большинству людей хватало одного взгляда на него, чтобы почувствовать мгновенную сильную неприязнь. Будучи человеком, он приписывал это своему царственному статусу и роду, заслужившему репутацию своей жестокостью.
Будучи Темным Охотником, эта неприязнь начиналась с того факта, что он римлянин. Греция и Рим провели века, сражаясь друг с друга, пока Рим, в конечном итоге, не поставил Грецию на колени. Было очевидным, что греки его возненавидят. К сожалению, греки и амазонки были крикливой группой, быстро настроившей остальных Охотников и оруженосцев против собратьев римлян по рождению.
Валериус веками убеждал себя, что не нуждается в соратниках по оружию, и даже стал получать нездоровое удовольствие, напоминая о своем привилегированном римском статусе.
С первого года перерождения, он научился наносить удар прежде, чем они нанесут свой.
Тогда он, наконец, использовал чувство такта и строгую формальность, которые отец вдалбливал с ему детства.
Но эта формальность сразу же исчезла при ласковом и успокаивающем касании этой женщины.
Табита сглотнула, ощутив, как что-то пробежало между ними. Его темный, напряженный взгляд прошелся по ней, впервые не порицая и не осуждая. Он был почти нежным, а нежность была не тем, что Табита ожидала от мужчины с репутацией Валериуса.
Валериус коснулся пальцами шрама на ее щеке. Она не увидела насмешки на его лице, каковая обычно появлялась у большинства мужчин. Вместо этого он мягко провёл вдоль его линии.
- Что случилось? - спросил он.
- Автомобильная авария - чуть не выпалила она. Она говорила эту ложь столь долгое время, что теперь она вылетала практически автоматом. Честно говоря, сказать ложь было гораздо проще, чем жить с этой правдой.
Она знала, как отвратительно ее лицо. Семья понятия не имела, сколько раз Табита подслушивала комментарии по поводу её шрама, и сколько раз слышала предложения Кириана Аманде о том, что он с удовольствием заплатит за пластическую операцию.
Но Табита боялась больниц с тех пор, как умерла её тётя от осложнения после простого удаления миндалин. Она никогда не согласится сделать с собой что-то, только потому, что она уже не такая красивая. Если весь остальной мир не согласен с ней, это их проблема, а не её.
- Даймон, - тихо произнесла она. - Сказал, что хочет оставить мне особый подарок, чтобы я всегда помнила его.
По его скулам заходили желваки, и она почувствовала его гнев за нее.
- Надо отдать ему должное, - сказала она, сглатывая ком в горле. - Он был прав. Я думаю о нем каждый раз, когда смотрюсь в зеркало.
Валериус провел рукой вниз по шраму к ее шее, где один из даймонов фактически укусил ее. Если бы не Кириан, который пришел на выручку, скорее всего она бы умерла той ночью.
- Мне жаль - прошептал он.
Она была уверена, что эти слова никогда не сходили с губ этого мужчины.
- Всё в порядке. У всех нас есть шрамы. Мне просто повезло, что большинство моих снаружи.
Валериус был поражён ее мудростью. Он не ожидал такой глубины мыслей от женщины вроде неё. Прежде чем убрать с шеи его руку, она слегка сжала её и отошла назад.
- Ты голоден?
- Умираю с голоду, - искренне ответил он.
Как и большинство Темных Охотников, он обычно ел три раза за ночь. Первый раз, на закате вскоре после пробуждения, второй - приблизительно в десять или одиннадцать вечера, и третий раз - примерно в три или четыре утра. Учитывая, тот факт, что ранен он был довольно давно, то последний раз он ел вчера вечером.
- Хорошо, у меня прекрасно оборудованная кухня. Что бы ты хотел?
- Что-нибудь итальянское.
Она кивнула.
- Звучит хорошо. Иди, переоденься, а я встречу тебя внизу. Кухня - дверь слева, только не открывай правую, с наклейкой «Биологически опасно». Она ведёт в мой магазин, а там нет ничего, кроме дневного света.
Потянув дверь, чтобы закрыть за собой, она остановилась.
- Кстати, ты мог бы повесить своё пальто в мой шкаф, прежде чем спуститься. Марла…
- Ашерон уже предупредил меня.
- А, хорошо. Увидимся позже.
Валериус подождал, пока она уйдет, и пошел одеваться. Повесив пальто в шкаф, он был поражен тем фактом, что ее одежда была преимущественно черной, как и его. Только ярко-розовое атласное платье резко выделялось из моря темного цвета. И ещё, красная клетчатая мини-юбка.
Эта юбка привлекла его внимание. Воображение сразу же нарисовало непрошенную картинку Табиты в этом наряде. Любопытно - красивые ли у нее ножки?
Он всегда ценил стройные, нежные, женские ножки. Особенно, когда они обвивали его.
От этой мысли тело моментально напряглось. Валериус поморщился, неожиданно почувствовав себя извращенцем, стоя в ее стенном шкафу и мечтая о ней.
Тотчас закрыв дверь шкафа, он вышел из комнаты. Коридор был окрашен в ярко-желтые цвета, которые были немного неприятны его чувствительным глазам Темного Охотника. Двери комнаты в конце коридора были приоткрыты, откуда виднелась прибранная, со вкусом декорированная спальня. Он заметил серебристое с блестками платье лежащее поперек антикварной кровати и рядом стоял кудрявый черноволосый парик на специальной поролоновой подставке в форме головы.
- О, привет, милашка, - поприветствовала Марла, которая, судя по всему, только приняла ванную.
На ней был розовый халат, а на очевидно лысой голове - тюрбан.
- Табби внизу.
- Спасибо, - поблагодарил он, склонив голову.
- O-o-o, хорошие манеры. Какой хороший шанс для Табби. Большинство парней, которых она таскала домой, неотесанные грубияны. Кроме Эша Партенопайуса, который замечательно воспитан. Но он тоже странный. Ты когда-нибудь встречал его?
- Да, я знаком с ним.
Она явно вздрогнула.
- O-o-o, мне нравится, как ты говоришь «знаком», сладенький. С таким замечательным акцентом. Теперь тебе лучше уйти, пока я не отняла еще больше твоего времени. Бог знает, как я могу заболтать тебя, если ты только позволишь.
Улыбаясь ее яркой мимике и прогонявшему его шиканью, он сделал ей ручкой, и закрыл двери. В Марле было какое-то чудное очарование.
Он спустился по превосходной, вишнёвой лестнице, выведшей его на маленькую площадку. Он поморщился, увидев справа наклейку «Биологически опасно», о которой говорила Табита. Повернув налево, он прошёл через пару застекленных створчатых дверей, явно нуждавшихся в ремонте, и очутился в маленькой столовой, где стоял старый бело-коричневый фермерский стол и стулья со спинками, видавшие лучшие деньки.
