запугивать людей, хотя, когда тебя поддерживает рой из миллионов жалящих насекомых, устрашение становится совсем нетрудным.
Мне никогда не требовалось использовать другие акценты, и я не была уверена, с какой стороны браться за эту задачу. Наилучшим вариантом мне представлялось просто слушать людей, держа рот на замке, и потом пытаться говорить так, как они.
— Готов к следующей задаче?
Я слишком доверилась Найджелу, и это беспокоило. Сочинила историю о том, как моя бедная мамочка оказалась в госпитале, а я ударилась в бега от жестокого отчима. Непонятно было, насколько он поверил. Единственным, что имело значение было то, что он не пошёл в полицию и помог мне.
Он кивнул.
Я протянула ему пару украденных ювелирных изделий, и вместе мы подошли к ломбарду. У Найджела были документы, удостоверяющие личность, и я проследила за тем, чтобы давать ему изделия исключительно из коробки с драгоценностями моей “родной” семьи. Если бы нас поймали, я бы постаралась доказать, что изделия были частью моего наследства, и у меня было право забирать их.
Полчаса спустя он вернулся с двумя сотнями фунтов. Вполне возможно, что за украшения можно было выручить и больше, но я сомневалась, что такое получилось бы. Неформалы как-то сбывали краденные драгоценности, и при такой торговле ты никогда не получал чего-либо близкого к настоящей стоимости.
Зато он без лишних вопросов отдал мне деньги, и выглядел при этом признательным.
Я сунула деньги в мошну(4), которую носила под рубашкой. Еще одна вещь, украденная из второго дома, в котором побывала. Сумка была достаточно широкой, чтобы в нее поместилась книга, но слишком неглубокой. Идеальное место для хранения денег, и, так как у меня не имелось кошелька, и так как мошна располагалась спереди, вероятность того, что ко мне залезет карманник, уменьшалась.
Крупнейшим из рисков оставалось то, что кто-то схватит мой рюкзак, в который я сложила кое-какие из украденных ювелирных изделий. Я спрятала их под одеждой и другой рухлядью, надеясь, что никто не заметит.
— Может, я смогу потом достать ещё, — сказала я. — Ну, хотя придется идти в другой ломбард, чтобы не возбуждать подозрений.
— Ты странная маленькая девочка, — пробурчал Найджел.
Он был чернокожим, с бородой, испещренной проседью и глубоким, густым голосом. Мне было интересно, что же привело его к жизни на улице, но я так и не спросила.
Мы приобрели ещё одну пиццу и разделили её, и затем Найджел показал мне, как приготовить печку бомжа. Она изготавливалась из консервной банки или банок, размером вплоть до банок из под краски, хотя Найджел предупредил меня не использовать ничего, в чем содержались ядовитые химикалии.
Мы расстались по-дружески, и я почувствовала себя намного лучше, особенно с того момента, когда достала остальное своё добро, размещённое по полудюжине тайников.
Я быстро обнаружила, что жизнь стала намного легче с проездным билетом. Автобусы и метро, и правда охватывали большую часть города, и теперь появились места, к которым у меня ранее никогда не было доступа.
Например, сикхский храм, предлагавший бесплатную еду всем. Я не рисковала ходить туда слишком часто, потому что они, скорее всего, вызвали бы службу опеки, если бы решили, что у меня никого нет. Хотя, это было прекрасно — получать бесплатное угощение.
С музеями было легко — они не столько были частью моего общего плана, сколько были способом, помогающим заполнить бесконечные дни.
Я бы отправилась на рынок и прикупила еды, у которой истекал срок годности; обычно подобная еда была дешевле. Проблема заключалась в том, что такая еда обычно продавалась партиями гораздо большими, чем я успела бы съесть до того, как до нее доберутся насекомые.
Три дня я исследовала город, и затем начала замечать их.
Началось всё с женщины, надевшей платье задом наперед. Она выглядела так, словно хотела бы оказаться где угодно, только не здесь, и всё же она покупала вещи в магазине.
Затем был мужчина, который выглядел так, словно был выходцем из пятидесятых годов двадцатого века. Его одежда была устаревшей, и он не выглядел как человек, носящий её в ироничном ключе.
Я попыталась последовать за ними, но они всегда исчезали вскоре после этого.
Как только я заметила тенденцию, то начала видеть всё больше и больше похожих людей. Удивительно много их можно было встретить в метро. Они озирались и шептались друг с другом, словно туристы, но у всех имелся британский акцент.
Всё это было очень странно, сбивало с толку.
Забавная вещь — люди вокруг меня, казалось, не замечали странностей происходящего. Или эти люди были настолько распространены, что никто больше не обращал внимания, или тут происходило что-то ещё.
Мой контроль над насекомыми рос. После трёх дней я добралась до шестнадцати насекомых одновременно. Всё ещё крошечное число, но благодаря ему слежка за людьми стала намного легче. Я могла следить сразу за двумя, ничем себя не выдавая.
Я находилась в Уэст-Энде (5), просматривая книжные магазины. Тогда как владельцы продолжали бросать в мою сторону взгляды, исполненные подозрения, никто не останавливал меня в процессе перелистывания книг, на которые не стал бы тратить время ни один десятилетний. Я надеялась найти что-то... что угодно о людях, за которыми пыталась следить. Определенно, при такой их многочисленности, кто-то должен был знать хоть что-то?
Их обливиаторы убили всех? Даже это было бы замечено. Люди пропадают каждый день, но обычно по понятным причинам. Преследования жестокого возлюбленного, наркомания, нестабильное состояние.
Я вышла на Чаринг Кросс Роад, и заметила ещё одну парочку, проходящую мимо. Их одежда была такой же причудливой, как и у других, но опять, никто, кажется, ничего не замечал. Выглядело всё практически так, словно имелся какого-то рода эффект Скрытника, такой, который не позволял видеть их никому, кроме меня.
Возможно, из-за того, что у меня была суперсила?
Я отправила маленький рой насекомых проследить за ними, оставив нескольких, чтобы приглядывать за тем, что делается позади и вокруг меня. Я следовала за парочкой на пределе радиуса действия силы, который сейчас составлял в длину больше квартала (6).
Они вошли в здание, и я, как бы невзначай, приблизилась к нему, с замиранием сердца взглянула на это самое здание.
Оно угнездилось между книжным и магазином пластинок.
