– Милке отдай, ей теперь небось деньги пригодятся, – сказала бабка в пестром платке.
– И верно, – обрадовалась я. – Сейчас прямо и отдам.
– Сейчас ее дома нет.
– Как же так, а кто же нашел тело? – удивилась я.
Вопрос поставил старух в тупик. Они как-то не задумывались над этим. Зато теперь у них появился новая интересная тема для пересудов. А мы с Маришей, поняв, что у бабок мы больше ничего не узнаем, поднялись наверх, на третий этаж, в надежде, что там нам повезет больше. Замок на двери квартиры номер сорок был кем-то аккуратно снят, а сама дверь аккуратно прикрыта, что не мешало услышать, что там кто-то ходит.
– Кротов, да не стой ты столбом, хоть понятых позови! – раздался за дверью сердитый мужской голос.
Дверь распахнулась, и на пороге появился молоденький рыжий паренек.
– Девочки, – обрадовался он при виде нас. – Вы не очень торопитесь?
Мы отнюдь не торопились, напротив, мы горели желанием узнать, и поподробней, что же на самом деле произошло в квартире номер сорок. Паренек пригласил нас войти в квартиру, и мы с любопытством осмотрелись. Судя по прихожей и гостиной, шофер жил небогато.
То есть бедностью тут и не пахло, но и роскоши тоже не замечалось. Добротная мебель, но старые вытертые паласы. Дорогие обои, но дешевый кафель. И полное отсутствие безделушек, статуэток, хрусталя и посуды за стеклянными дверцами. Что-то мне это напомнило. Впрочем, точно сказать, насколько были обеспеченны хозяева квартиры, было трудно, обстановку уже сильно попортил обыск. Такого мне еще видеть не приходилось: вся обивка располосована, содержимое ящиков вывалено на пол, а ковры сорваны.
– А вот и понятые, – сообщил наш рыжий провожатый.
– Молодец, Кротов, – рассеянно бросил один из трех ментов и сразу же обратился к нам: – Вы из какой квартиры?
– Из двенадцатой, – не моргнув глазом, соврала Мариша.
Впрочем, она и в самом деле жила в двенадцатой, а ведь про дом ее и не спрашивали. После этого наш собеседник начисто потерял к нам интерес, и мы побрели по квартире в сопровождении рыжего паренька, который, удивительное дело, не спускал с меня восторженных глаз, сильно напоминая при этом молодого и не очень еще умного щенка.
Комнат в квартире было две. Одна гостиная, где сейчас шел осмотр, и спальня, где никого не было. Мы зашли в маленькую комнату и удивленно остановились. Да что там удивились, у нас просто рты пооткрывались. Одна стена была сплошь зеркальной, и в ней отражалась вся обстановка, увеличиваясь ровно в два раза. Сразу было видно, что тут жила очень и очень обеспеченная женщина, не жалеющая средств на собственный комфорт и на уход за собой. Конечно, и тут все было перевернуто вверх дном, но это ничего не меняло.
Многочисленные тюбики, баночки и коробочки с элитной французской косметикой, казалось, заполонили зеркальное (опять же зеркальное!) трюмо. На полу в комнате лежал шелковый ковер с густым пушистым ворсом, который один стоил столько же, сколько вся прочая обстановка в другой части квартиры.
Огромная кровать была не застелена, и белье на ней было какое-то странное. Я дотронулась и поняла, в чем дело. Не только простыни, но и наволочки, и пододеяльник были из черного шелка. Должно быть, спать на таких простынях было сущим мучением, но выглядело это классно. Тут же на кровати и возле нее валялись фрагменты женского гардероба и нижнего белья.
Я готова была поклясться, что узнала лифчик с ручной вышивкой, который видела недавно в витрине бутика. Только там его цена переваливала за триста долларов, а здесь он был небрежно смят и кинут на ковер. Остальное белье не уступало по качеству, а стало быть, и по цене этому лифчику. В огромном трехстворчатом зеркальном шкафу-купе наблюдалась та же картина. Все тряпки были новые и супердорогие. Не скажу, что у хозяйки был безупречный вкус, но цену она себе явно знала.
– Как-то не вяжется, что жена шофера, пусть даже и работающего в частной фирме, позволяет себе такие покупки, – прочитала мои мысли Мариша.
Кажется, милиция пришла к такому же выводу, потому что рыжий Кротов принялся допытываться, знали ли мы жену убитого, а если знали, то с кем из мужского пола мы в последнее время видели Милу. Мы добросовестно пересказали ему все сплетни, которые услышали внизу от бабок. Он был очень доволен и помчался докладывать своему начальству, оставив нас одних в спальне Милы.
Мариша немедленно метнулась к тумбочке возле кровати и принялась лихорадочно открывать один ящик за другим. На мой взгляд, занятие на редкость бесперспективное, так как милиция должна была уже все здесь обыскать. Оказывается, я плохо знала нашу милицию. Она уделила основное внимание месту убийства, оставив всю квартиру на потом. Я тоже решила поискать что-нибудь подозрительное, направившись с этой целью к трюмо.
Как всегда, Марише повезло. Сначала она с торжествующим криком вытащила из нижнего отделения толстую стопку тетрадей, которую сунула мне в руки, как только я оказалась возле нее, а затем – тонкую книжицу в роскошной тисненой обложке. Мельком глянув в тетради, мы увидели, что страницы там сплошь исписаны мелким нервным почерком. На большее у нас не хватило времени, так как появился рыжий.
– Девочки, пойдемте, – позвал он нас и, увидев, что я держу в руках увесистую стопку, как и следовало ожидать, заинтересовался. – А что это у вас тут? – спросил он, указывая на нее.
Ругая себя последними словами, мне пришлось протянуть ему тетради.
– Где нашли? – поинтересовался Кротов.
– Валялось, – неопределенно ответила Мариша, сверля меня уничтожающим взглядом, сама-то она успела спрятать свой трофей.
Оно и понятно, тонкая книжица совершенно растворилась на ее отнюдь не субтильном теле, а мне что, прятать тетради в простыню? А куда потом девать внушительных размеров тючок? К счастью, Кротов не был законченной сволочью и начал рассматривать тетради у нас на глазах. Всего их оказалось около десятка, исписанных все тем же почерком.
– Дневник! – восторженно воскликнул Кротов. – Видите, все по числам. Седьмое октября 1986 года. Жена убитого вела дневник! Это же просто неоценимая находка.
– М-да уж, – пробормотала Мариша, – это точно.
Но радость Кротова оказалась несколько преждевременной. В стопке не было дневника, относящегося к последнему времени. Самая поздняя дата в отобранных у нас тетрадях – прошлого года. Разумеется, мы могли пролить свет на то, где скорее всего находится последняя часть дневника Милы, но почему-то не стали.
– Надо еще тут поискать, – сказал разочарованный Кротов. – Должен найтись. Дамочка была не слишком большого ума, так что хорошо спрятать не смогла бы.
И он занялся поисками дневника. Совершенно непонятно, на чем он основывался, делая свое заявление. Может быть, строчки из дневника его натолкнули на эту мысль? Чтобы не терять даром времени, я спросила:
– А как убили Степу?
– Вообще-то, это тайна следствия, – сказал Кротов, озабоченно роясь в пестрой горе шелковых халатиков и подвязок, – но вам я скажу. Его задушили удавкой. Очень профессионально. Только это было уже напрасно.
– Почему? – удивилась я.
– Потому что он все равно не выжил бы после тех травм, что ему нанесли перед смертью, – откровенно поделился с нами Кротов тайной следствия и добавил для особо тупых: – Его пытали.
– Пытали! – ахнули мы. – Зачем?
– Искали чего-то, – пожал плечами Кротов. – Видели, какой разгром в квартире?
– Видели, но мы думали, что это ваши ребята постарались, – растерянно сказала я.
– Ни в коем случае! – возразил Кротов. – Чтобы привести в такое состояние квартиру, нужно по меньшей мере часа два. А мы тут всего около часа. Поэтому нам так важно установить, в какое время покинула квартиру жена убитого. Вероятно, те мужчины, что сопровождали ее, и были убийцами ее мужа. Вы точно помните, что видели ее еще в первой половине дня?
– Спросите у других соседей, – посоветовала я.
– Обязательно спросим, – со вздохом сказал Кротов. – Очень странная история. Сначала исчезает жена, потом убивают мужа и обыскивают квартиру. Как это может быть связано одно с другим?
– Кстати, а что слышно у него на работе? – поинтересовалась Мариша.
– Почему ты спросила? – насторожился Кротов.
– Степа подозревал, что у Милы был роман с его начальником, – сказала я.
– В самом деле? – оживился Кротов. – Тогда понятно, почему пропали последние тетради дневника. Вероятно, их и искали убийцы.
– А может быть, что Степу убил один человек, а потом другие уже перевернули вверх дном квартиру? – спросила я.
– Маловероятно, – сказал Кротов. – Соседи слышали шум из этой квартиры, который примерно совпадает по времени с убийством. Хотя ваше предположение тоже нельзя исключить.
– А кто вызвал милицию?
– Соседи и вызвали, – сказал рыжий. – Из сорок первой квартиры девочка пошла гулять с собакой, а та уселась под дверью и начала выть, так что ее не оттащить было. На вой выглянули другие соседи, вспомнили про странный шум, кто-то вспомнил, будто бы видел двух крепких парней, которые недавно спускались по лестнице, и решили на всякий случай сообщить в милицию.
