— Не все. Кое-какая неофициальная информация до меня доходила. И доходит. Я привыкла хранить тайну, но теперь не обязана. Это частная информация. Скорее слухи…
— И вы нам расскажете! — обрадовалась Мартуся. — Со стола я потом уберу!
— Как бы там ни было, мы все по уши сидим в этой истории с Иоанной во главе, — с достоинством констатировала Клара.
— Только ничем хорошим это не кончилось, — предупредила Аня. — Расскажу, разумеется. Всех подробностей я не знаю, может, вы даже дополните…
И она поведала нам о Розочке Земчак.
* * *
Из четырнадцати вопросов, заданных одновременно, Аня ответила на один:
— Нет, ей никто, абсолютно никто не причинил никаких повреждений. Вскрытие было произведено с необыкновенной тщательностью. Пан Земчак добился разрешения на привлечение частного патологоанатома, сам ему заплатил. Ничего не нашли, никаких следов от веревок на руках и ногах, никакого кляпа, ни синячка, ни царапинки. Пустой номер. Даже макияж, сделанный при жизни, был в полном порядке. Ни грамма наркотиков, только приличный алкоголь, и не из дешевых: в основном коньяк, подкрепленный ромом, виски, кальвадосом, красным вином и сливовицей…
— Повезло ей, а то бы утром с бодуна маялась…
— Несомненно, упилась она в дым, но все повреждения, по большей части смертельные, были получены одновременно в момент наезда. Проверяли это, можно сказать, с остервенением, так как ни разу не видели жертвы похищения в столь идеальном состоянии. Дело, разумеется, закрыли, с утра начал моросить дождь, и весь день так лило, что ничего уже нельзя было обнаружить.
— Сама по пьяному делу сунулась прямиком под колеса фуры, а шофер дал деру, — с видом философа произнес Витек. — Дело житейское.
— Вот именно, — сухо подтвердила Аня. — О Розалии Земчак мне известно больше всего, так как это одно из последних дел, которое попало ко мне. Раньше были и другие, но из-за денег Земчака именно к этому отнеслись с особым вниманием. В предыдущих все сами старались…
И рассказала дальше.
* * *
Не вся современная молодежь занимается глупыми и достойными всяческого осуждения вещами. Интересы некоторых ее представителей выходят за пределы тусовок, дискотек, наркотиков, секса и телевизора, в общем и целом развлечений весьма нездоровых. К таким исключениям принадлежала некая Наталка Комажевская.
Семью и ближайшее окружение она достала своим поведением уже в раннем детстве. Страшно любопытная и всюду сующая свой нос проныра успела отравить жизнь половине человечества, пока не напоролась на событие, отравившее жизнь ей самой. За неполные шесть лет ей так и не удалось от него отвязаться.
Накануне шестнадцатилетия Наталка стала свидетельницей странной сцены. Сцена показалась ей настолько подозрительной, что она попыталась заинтересовать ею полицию, а когда номер не прошел, то хотя бы средства массовой информации. Никто и слушать не хотел, а те, кто слушал, воспринимали все как мало забавный анекдот. Пришлось действовать самостоятельно. Лет этак через шесть стало понятно, что все взрослые оказались дураками, а девчонка была права.
На стоянке перед супермаркетом OBI Наталка увидела нечто весьма странное и любопытное. Дело было перед самым закрытием, когда паркинг почти опустел и людей почти не было. Пока старший совершал покупки, складывал их в тележку и расплачивался на кассе, она вышла из магазина, подошла к машине и вдруг уронила брелок автосигнализации с ключами, который закатился под авто. Девочка присела и попыталась его достать. Она знала, что запасной брелок остался дома, а машина заперта и стоит на ручнике, брат ее с места не сдвинет, зато сестре скажет все, что думает о неуклюжих растяпах и балдах безруких. Брелок закатился далеко, пришлось искать в сумке длинную пилочку для ногтей, чтобы до него дотянуться. Наконец кое-как достала. Вся эта свистопляска заняла немало времени, и пока девчонка сидела на корточках, скрытая машиной, успела стать свидетелем события если не важного, то интересного.
Через два парковочных места от нее какой-то тип садился в машину. С другой стороны к нему подошла какая-то прихрамывающая тетка, которая, несмотря на хромоту, двигалась поразительно быстро и ловко. Тетка была здоровенная, не то чтобы толстая, а прямо-таки мощная, сильно накрашенная, с прекрасными черными волосами и в очках. Она стремительно открыла правую дверцу и села без приглашения на пассажирское сиденье, чем весьма удивила того типа. Они перекинулись парой слов, тетка ткнула пальцем куда-то в конец стоянки, и машина отъехала.
Наталка как раз дотянулась до брелока, достала его, и тут подошел брат с садово-огородными покупками: цветочными горшками и длинными такими корытцами. Мама ждала их возвращения посреди раскуроченного цветника, поэтому надо было спешить. Брат сразу тронулся с места.
Понятное дело, поехали к выезду с паркинга Наталка не придала бы значения сцене с брюнеткой, хотя та ее заинтриговала, если бы не увидела продолжения. Машина с теткой остановилась на контроле раньше их и как раз снова трогалась с места, но расположение людей в салоне несколько изменилось. Теперь за рулем сидела черноволосая мымра, а бывший водитель рядом, на пассажирском месте, причем вид у него был слегка пришибленный, сидел он как-то криво, с опущенной на грудь головой. Наталка успела все это заметить, так как машина тронулась прямо перед их носом и брату пришлось притормозить. Она начала даже что-то брату рассказывать, но тот был зол на нее, торопился и слушать ничего не хотел, поэтому на всякий случай предусмотрительная девчонка записала номер подозрительной машины. Она сама не могла себе объяснить, почему машина показалась ей подозрительной, но было во всем этом что-то странное, а любопытство было ее отличительной, можно сказать, чертой от самой колыбели.
Позднее в газетах и на телевидении появилась фотография того водителя со стоянки перед супермаркетом. Оказалось, что фамилия его — Липсчак. Сообщалось также, что он пропал без вести. Семья утверждала, что его похитили, был даже один звонок с требованием сумасшедшего выкупа.
Родные подняли страшный шум. Информация в прессе появилась только раз, потому что вскоре выяснилось, что этот тип якобы вовсе не был похищен, а попал по пьяной лавочке в аварию и погиб. А раз это была самая что ни на есть обычная авария, поскольку покойник перед этим элементарно напился и неудачно сверзился с какого-то моста, то интерес к этому делу сразу же пропал.
Пропал у всех, за исключением Наталки.
Настырная девчонка провела свое частное расследование, осложнявшееся тем, что была несовершеннолетней и никто не хотел с ней разговаривать. Подростки в этом возрасте должны учить уроки, а не заниматься посторонними трупами. Брат вообще ничего не заметил, а всякие странные происшествия были ему глубоко по барабану.
Все последующие годы Наталка упрямо продолжала свое расследование. Направление движения подозрительной машины она запомнила еще в тот раз, когда брат некоторое время ехал за ней следом. На светофоре они разминулись: брат поехал прямо, а подозрительная машина свернула на Виляновскую. Позже, прочесывая район на велосипеде и легко входя в контакт с местной молодежью, Наталка получила не слишком точную, но все же информацию. Похоже, искомая машина стояла несколько часов около старого домика на задах закрытой забегаловки. Чья-то подслеповатая бабка видела, как пьяненького мужика заботливо пересаживали из одной машины в другую. О второй машине сведений не сохранилось, зато первая осталась на том же месте, а два дня спустя в ней был обнаружен труп пропавшего владельца. И никого это дело не заинтересовало, следствие проведено не было!
Относясь с подозрением к разного рода несчастным случаям, Наталка надыбала дело о ребенке. В школе как раз шли выпускные, но с ее упорством это не было проблемой, наврала с три короба, что собирается на юридический, и добралась-таки до папок уже прикрытого дела.
Родители заявили о похищении. Мальчику было четыре года. На третий день оказалось, что ничего подобного. Упал с лестницы в их собственном подвале, его нашла собака, подняла вой… Только вот что-то не срасталось, и в первую очередь накладка с временем. Ребенок вроде бы разбился насмерть, но в то же время жил еще два дня, и собака молчала Наталка нашла врачей со «скорой», те сказали, что мальчонка умер максимум за три часа до того, тогда и собака затянула свою песню, а медицинское заключение пропало…
— Единственное разумное существо в этой истории как раз собака, — буркнул Витек.
— Никаких похищений, сплошные несчастные случаи, — проворчала Малгося.
— И где, интересно, это заключение пропало: в полиции, в прокуратуре или в морге? — желчно спросила я.
Точных сведений у Наталки не оказалось, но похоже, что именно в прокуратуре. Там вообще постарались ничего не заметить. И где преступление? — никто ребенка с лестницы не сбрасывал, родители нормальные, не алкоголики, не извращенцы, прости господи, заботливые, а дети сейчас такие непредсказуемые — только держись! Одни с чердака с бабушкиным зонтиком сигают, другие квартиру поджигают, а третьи на гладильной доске катаются с крыши, сущее наказанье!
