Таким образом, Хайдеггер показал, что с метафизической точки зрения, коммунизм в реальности представляет собой стремление к власти ради власти. Исполнение этой власти осуществляется посредством «утилитарной машинерии» (Machenschaft). Согласно Хайдеггеру, «ни месть, ни стремление к счастью, ни насилие не могут служить объяснением для системы, которая сама по себе не имеет ничего человеческого. Власть пользуется людьми как винтиками, а не наоборот. Сами руководители не образуют никакого братства, наоборот, они не доверяют друг другу. Система зиждется на лжи, но в какой-то момент происходит „прояснение бытия“.»
В момент этого «прояснения» человек-винтик, забывший о своей сути, начинает о ней постепенно вспоминать. Он вновь становится человеком, и тогда возрождается вечная Россия. Россия, входившая в состав СССР, была лишена своей сути. Конечно, оставалась территория, язык, славянская культура. Церковь подвергалась гонениям – особенно при Сталине в довоенный период и при Хрущеве. Но бытие России находилось в тени. Сталин понял это, и для борьбы с нацизмом, воззвал к патриотизму, а не к идеологии. Он также воззвал к православию и позволил патриарху выступить по радио. Все это пробивало бреши в «машинерии» власти ради власти, так как помогало возвращению к корням.
Россия появилась вновь, но большая часть территории бывшей империи откололась от нее: Белоруссия, Украина, Казахстан, населенный в значительной мере русскими, обрели независимость, так же, как и страны Балтии, Кавказ и Центральная Азия. Именно в этом состоит связанная с падением СССР трагедия, о которой говорил президент Путин. Однако исчезновение советской системы было исторически необходимо для того, чтобы Россия вновь обрела свою истинную сущность. Что сегодня и происходит. А вот развал советского государства, возможно, не был столь неизбежен.
Итак, история вступила в новый этап. Коммунистический режим сам распался и кровавой революции для этого не понадобилось. В связи с этим созрели условия для того, чтобы новая Россия сформировалась как мир, отличный от Gestell. В этот момент идолы Gestell отступили: Бог возвысился над эго. Корни не были до конца уничтожены технократией и пробудились. Самым ярким примером в этом смысле является восстановление Храма Христа Спасителя на месте построенного советской властью бассейна. Коммунистический идеал исчез, уступив на какое-то время место деньгам, что характерно для западного Gestell, но деньгам пришлось уступить место военно-патриотическому идеалу, чувству самопожертвования. И хотя на смену человеку массовому коммунистическому пришел человек массовый западный, но значение личности было восстановлено в соответствии с иконой, изображающей Святого Георгия, поражающего дракона.
Падение коммунизма привело к возрождению человечного «мира», в то время как на Западе, особенно начиная с 1960 года, Gestell захватил прежний мир, породив поклонение эго, деньгам, технике и массам. «Открытие бытия», связанное с падением коммунизма, обеспечило возрождение мира, традиционного в понимании любой подлинной цивилизации, то есть мира, в котором человек располагается между Богом, корнями, идеалами и простыми смертными.
Поэтому сегодня у новой России, без сомнения, больше человеческой подлинности, чем у Запада, охваченного Gestell. В 1945 году нацистская форма Gestell рухнула в результате военного поражения. В 1990 году коммунистическая форма погребла самое себя. Но та форма Gestell, что существует сейчас на Западе, укрепилась в период метафизической революции шестидесятых годов. Объектом возвеличивания стали эго и эгалитаризм человека массового, а также деньги и техника ради техники.
Падению СССР на Западе соответствует переход к острой форме Gestell в 1960-е годы – то, что в Квебеке назвали «молчаливой революцией». Падение советского Gestell обусловлено очевидным крахом экономической системы, хотя режим, напротив, обещал построить в перспективе экономический рай на земле, но это условие и на Западе пока не выполнено. Этот крах выявил характер системы, в которую уже никто больше не верил. Уже чувствуется, что официальная риторика все меньше и меньше воздействует на молодежь, и однажды может произойти открытие бытия, то есть возрождение человеческой подлинности в ее «четверице». В сфере метафизики у России пока еще есть некоторое преимущество.
Возвращение бытияУход бытия, спровоцировавший ужасы ХХ века, во многом связан с секуляризацией, начавшейся в Век Просвещения. Именно поэтому Хайдеггер произносит слова, которые многим кажутся таинственными: «Только Бог может нас спасти». Современный мир поклоняется четырем идолам, ибо, как сказал Достоевский, человек не может обойтись без идолов. Этими идолами являются: эго, которое пришло на смену Бога; массы, которые пришли на смену классической гуманистической личности; деньги, заменившие собой чувство чести; техника, которая хочет заменить собой сами корни нашей человечности.
С политической точки зрения, результат налицо: реакцией на избыток секуляризации стало укрепление в мусульманском мире позиций радикального ислама. Незачем искать какие-то другие причины для объяснения того, почему идеалистически настроенная европейская молодежь, потеряв ориентиры, вступает в ряды джихадистов.
Культ массовости, в частности массового потребления, напрямую ведет к резкому падению рождаемости. Христианская традиция учит нас, что важнейшей ценностью является милосердие, которое всегда изображают в виде матери, окруженной малыми детьми! Мир без детей – это мир, где правит эго, это мир, который саморазрушается и несет в себе идеологию смерти.
Культ массовости – это также гибель возвышенной культуры, ибо возвышенная культура обязательно имеет аристократическое измерение. Народу нужно это мерило, если судить по немецкой поговорке: «В Австрии каждый крестьянин – аристократ!» Ведь в империи дворянство подражало двору, а простой народ подражал дворянству. В Тироле еще можно встретить мужчин, которые целуют даме руку! В области культуры и воспитания традиции распространяются сверху вниз.
В «небесной» сфере, то есть в сфере норм (формальная причина в терминологии Аристотеля) наблюдается полное помрачение, связанное с губительными последствиями нравственного релятивизма. На смену чувству чести пришел культ денег. Достоевский писал: «…если Бога нет, всё дозволено»… И преступность растет.
Утверждение прав человека не сопровождается осознанием обязанностей и ответственности.
Что касается сферы, коррелирующейся с материальной причиной, той, что Хайдеггер называет «Земля», то здесь происходит отказ от корней или их уничтожение и замена их одной только рациональностью техники. В этом состоит проблема суррогатного материнства: с технической точки зрения, такая практика возможна, но ребенок превращается в имущество, которое можно просто приобрести на рынке, притом отвергаются принципы кровного родства, а вместе с ними элементарные принципы человечности.
Но отправную точку деградации следует искать в целевой причине: супермаркет занимает место храма! Россия почувствовала это в момент разрушения Советского Союза, и поэтому ее элиты стремятся вернуться к традициям Православной церкви.
Благодаря «открытию бытия» (Хайдеггер называет это словом Ereignis, которое означает историческое событие или пришествие бытия), русский человек, до того момента находившийся во власти тоталитарного Gestell, вновь обрел свободу. Он вновь обрел свою человечность во всех ее четырех аспектах «бытия в мире»: религиозном и нравственном, военно-политическом и гуманистическом, формирующемся вокруг семьи и культуры, привязанности к корням в силу территории и собственности. Учитывая ситуацию упадка, в которой мы находимся в связи с нашим Gestell, наш удел состоит в том, чтобы быть оторванными от этой «четверицы», забыть о том мире, без которого человек – не в полной мере человек.
Мы блуждаем в не-мире[19] где уничтожены основы, затуманены ценности, нивелирована человечность и который оставил Бог!
Поэтому падение СССР и возрождение Святой Руси имеют гораздо большее значение, чем мы привыкли думать. Это не просто поражение коммунизма перед лицом западного мира. Это восстановление связей с нашей цивилизацией, опирающейся на христианство и гуманистическую греко-римскую традицию. Эта работа по возвращению к подлинному бытию человека должна быть теперь продолжена на Западе. Конечно, силы Gestell никуда не делись: они пытаются превратить человека в винтик без корней и без идеала, который можно было бы без труда заменить на другой такой же, чтобы обеспечить безраздельное господство власти ради власти. Это стремление к власти, означающее отказ от человеческого сердца, триумф рептильного мозга, одержанный при поддержке рационального мозга (разума!) соответствует третьему искушению Христа, описанному в романе Достоевского. Автор показывает, как Великий инквизитор[20] принимает предложение дьявола царствовать над миром в обмен на поклонение злу, то есть силам смерти. А что, как не смерть, сеет Запад на протяжении последнего времени?
