Николай Петрович положил телефон в карман, задумчиво посмотрел на директора института.
– Значит так, Станислав Файвелевич, напишите мне подробную справку по этому вопросу. Очень подробную, это в ваших интересах. И подготовьте мне копии всех документов, которые вы выслали американцам. Если будете правильно себя вести, то, возможно, мы не станем возбуждать уголовного дела. – Николай Петрович встал из-за стола, сурово сжал губы, кивнув головой на прощание и вышел из кабинета. После последних слов Станислав Файвелевич побледнел и нервно приложил платок к взмокшему лбу.
В кабинете замначальника Управления ФСБ по городу Москве и Московской области находился незнакомый Лемешеву мужчина лет сорока пяти, поджарый, с властным взглядом. Вероятно, у него был достаточно высокий ранг: он сидел в кресле генерала Тихорецкого, нога на ногу, небрежно покачивал носком начищенного до блеска ботинка и курил.
– Майор Лемешев Николай Петрович, один из опытнейших наших сотрудников, имеет боевой опыт, – представил Тихорецкий своего сотрудника гостю.
Мужчина встал с кресла, внимательно окинул взглядом спортивную фигуру Лемешева, подошел к нему, протянул руку: «Кобецкий!» Такое представление он посчитал, видимо, достаточным.
– Где воевали? – спросил он Лемешева.
– Афганистан, Чечня, в первую войну.
Гость удовлетворенно кивнул, затем повернулся к Тихорецкому:
– Александр Юрьевич, а чего он у тебя в майорах засиделся? «Паркетных» полковников по Москве как собак нерезаных, а боевой офицер – майор.
– Уже послали на представление, Геннадий Николаевич, – сообщил замначальника управления.
Гость второй раз удовлетворенно кивнул и вернулся на свое место. Новость о предстоящем повышении в звании была для Лемешева неожиданной, но она не успела его удивить или обрадовать, так как мозг сверлила другая мысль: зачем его вызвали сюда. Он вспомнил: Кобецкий – это замначальника управления «БТ», главной структуры в стране, которая непосредственно занимается борьбой с терроризмом.
– Присаживайся за стол, Николай Петрович, – сказал Тихорецкий, вышагивая по своему просторному кабинету. – Ты поступаешь в распоряжение оперативного штаба генерала Кобецкого, – без обиняков начал вводить он в курс дела своего подчиненного, – в ближайшее время поедешь в среднесрочную командировку на Кавказ. Сразу предупреждаю, будешь там работать в условиях, приближенных к боевым. Поэтому спрашиваю: есть ли у тебя какие-либо личные обстоятельства, препятствующие твоему выезду в командировку?
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, произнес про себя Лемешев. Поворот событий, самый обычный для любого оперработника, его не удивил, но огорчил. Отпуск накрылся медным тазом, путевку в санаторий придется сдать. Эх, и попилит жена! И потом, «среднесрочная командировка» – довольно резиновое понятие. В новой квартире работы непочатый край, но это не есть обстоятельство. Мать больная. Ну, так что, она же официально не на иждивении сына.
– Нет, – кратко ответил Лемешев.
– Николай Петрович, – внимательно посмотрел на подчиненного Тихорецкий, – я знаю, что ты два года уже не был в отпуске и что у тебя на руках путевка в санаторий, но … обстоятельства, – обескураживающе развел он руки в стороны.
– Товарищ генерал, разрешите уточнить один вопрос, раз уж такой разговор зашел. – У Лемешева еще теплилась надежда. – Вы знаете, что я разбираюсь с серьезной проблемой в НИИ геофизики и, кроме того, у меня на финишную прямую вышло ДОР[15] «Лиходей». Лучше меня никто не знает нюансов этого дела. И еще. Я что, единственный, кто имеет боевой опыт?
– Товарищ майор, – Тихорецкий перешел на официальный тон, – если я остановил свой выбор на вас, то это не потому, что вы мне нравитесь или не нравитесь. Вы – единственный в управлении специалист-взрывник. Это важно для предполагаемой работы. Во-вторых, ты работал на Кавказе, знаешь менталитет местных жителей. Это тоже имеет значение. А что касается твоих дел здесь, то… пусть поработает твой начальник отделения. А то он любит жаловаться, что его подчиненные недостаточно оперативны, вот пусть и покажет свою оперативность. Тем более что, как ты говоришь, твои разработки идут к финишу.
Лицо Лемешева сделалось деревянным. Он понял, что вопрос по его кандидатуре решен окончательно.
– Николай Петрович, – воткнулся в возникшую паузу Кобецкий, – нам действительно понадобится ваша подготовка взрывника. И не просто взрывника, а узкого специалиста. Что вы знаете о вакуумных бомбах?
– Это изделия, работающие на «высасывающем» эффекте. При взрыве в радиусе действия бомбы воздух выжигается и образуется вакуум, разрежение как в космосе. Человека или животное просто разрывает, а материальные объекты почти не разрушаются. Эти бомбы есть в некоторых странах, в том числе и в США, но они запрещены конвенцией…
– Все правильно, но этот запрет только для государственных военных структур, а для бандитов запретов нет, – усмехнулся Кобецкий. – У нас возникли подозрения, что эти бомбы сейчас есть на Кавказе и даже испытываются кем-то.
– Как они туда попали? – удивился Лемешев.
– Вы ведь имели с ними дело в Афганистане? – вопросом на вопрос ответил Кобецкий. Заметив замешательство майора, усмехнулся. – Можете не отвечать. Это уже не важно. Важно то, что они как-то попали на Кавказ. Увы, слишком много было бардака при развале советской империи, а наши военные – люди небогатые… Но об этом потом. Вы можете приехать к нам завтра на совещание в пятнадцать часов?
– Может, – утвердительно ответил Тихорецкий вместо своего подчиненного. – Николай Петрович, завтра к обеду сдай все дела своему начальнику…
– Спасибо, Александр Юрьевич. – Кобецкий встал из-за стола. – Вы нам очень помогли. – Он протянул на прощание руку Лемешеву: – До завтра.
После ухода гостей Лемешев тоже встал, ожидая, когда замначальника управления отпустит его, но тот не торопился.
– Присядь, – коротко попросил он Лемешева, сам сел напротив него. – Получена информация о серии готовящихся взрывов в Москве. След тянется с Кавказа. Но об этом никому ни слова. Тебе на связь будет передан наш агент из среды террористов. Это пока наш единственный козырь в игре с ними. Будь аккуратней: сожжем его – вся наша игра коту под хвост. Своим ребятам в отделении скажи, что едешь в отпуск на юг. Путевку не сдавай, жену отправь в санаторий. А с твоим начальником я сам поговорю. Все, вопросы есть?
– Нет, Александр Юрьевич.
– Будешь непосредственно подчиняться Кобецкому. Я его знаю, с ним работать можно. Он мужик жесткий, но правильный.
Тихорецкий встал из-за стола. Лемешев тоже поднялся.
– Ну что, Николай Петрович, – крепко пожал майору руку генерал, – сработаешь там хорошо, будет повышение, и не только по званию. Желаю успеха.
– Спасибо, товарищ генерал.
Выйдя из кабинета начальника, Лемешев почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Это ощущение всегда возникало в нем перед серьезным боем.
Глава 6
Михаил выжимал из старого «фордика» все, на что тот был способен. Стрелка спидометра колебалась в диапазоне сто сорок – сто пятьдесят километров. Торопиться особенно было некуда, но он специально держал такую скорость: так легче выявить «наружку» или преследование.
«Форд» этот он купил на станции техобслуживания по наводке капитана милиции, которого он завербовал в целях своего расследования в Питере. Разбитной парень с золотыми фиксами, показывая машину, коротко обозначил сумму сделки: «Десять. Продаю себе в убыток, только как другу моего друга». Михаил осмотрел машину. Цена была явно завышена. Он проехал на «Форде» несколько сотен метров. Движок работал хорошо, видимо, его недавно перебрали, но машина была старая даже для России – семь лет. Минут десять Михаил въедливо торговался, выторговал пятьсот долларов. Он делал это не потому, что ему было жалко денег: продавец не должен заподозрить в нем богача. Под конец торга Михаил признался, что у него только девять тысяч долларов. Продавец болезненно поморщился и махнул рукой: «Ладно, тогда я заберу магнитолу».
А причина такой скаредности у Михаила была серьезная. В багажнике у него лежал туристический рюкзак, под завязку набитый долларами – два миллиона. На директора фирмы «Авилон» жалко было смотреть, когда он отрывал от сердца эти два миллиона. Но деваться ему было некуда, на крючке у Михаила он сидел прочно.
Пять часов утра. Светает. Дорога пустынна. Это хорошо. Он отъехал от Питера пятнадцать километров. Пока ничего подозрительного. Но это пока! Если на него будет охота, то шлепнут его где-нибудь посередине пути. А желающих поохотится за ним предостаточно. Во-первых, люди Вячеслава Владимировича. А чего? Коробочка из трех машин, в каждой по стрелку, и он ничего сделать не сможет. Он сам не раз устраивал такую охоту. Во-вторых, люди Прохора. В порту он засветился, и информация по нему наверняка дошла до главаря бандитов. А зуб на него Прохор имеет большой. И, наконец, менты. Он не питает иллюзий, что все работники милиции сплошь честны и благородны. Вот менты-то, пожалуй, самое серьезное, потому как система! Ч-черт, мысленно выругался Михаил, у меня даже ствола нет!
