Так размышлял Грибуйль на бегу; но как он ни спешил, Томас тоже бежал во весь дух и прибыл раньше него. Он вручил сверток г-же Гребю, та развернула его и испустила вопль:
– Глядите, дорогая, глядите, что мне отправили вместо моих прекрасных новых платьев! – воскликнула она, предъявляя г-же Дельмис три старых распорка, которые она с негодованием швырнула на пол.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Да это неслыханно! За это надо сажать! Господин Дельмис, господин Дельмис, – продолжала она, – идите сюда, поторопитесь; срочное дело!
– Что случилось? – спросил г-н Дельмис, выходя из рабочего кабинета.
Г-ЖА ГРЕБЮ. – Случилось то, сударь, что надо арестовать Каролину Тибо: она воровка, она спрятала два платья в кусках, которые я отдала ей сшить, и вот что послала вместо них.
МЭР. – Это невозможно! Тут какое-то недоразумение.
Г-ЖА ГРЕБЮ. – О каком недоразумении вы тут говорите? Я потребовала у нее мои платья; а она прислала то, что вы видите. По правде говоря, это уж чересчур!
Г-Н ДЕЛЬМИС. – Вот именно потому, что это уж чересчур, я говорю и настаиваю, что кто-то тут заблуждается, тут какая-то ошибка.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Вот вечно вы так, господин Дельмис: никого не слушаете, никому не верите; можно подумать, что ни у кого в мире нет разума, кроме как у вас. Я утверждаю, что кража налицо, и требую от вас как от мэра, именем моей подруги, госпожи жены помощника, арестовать воровку!
Г-н Дельмис улыбнулся, пожав плечами; в тот момент, когда он собирался ответить, в комнату стремительно ворвался Грибуйль, преследуемый или, скорее, схваченный мадмуазель Розой, которая удерживала его изо всех сил и от которой он отбивался пинками и кулаками. Дамы вразнобой заголосили.
– Убийца! – кричали они. – Убийца! Брат воровки! Он зарежет Розу! На помощь!
– Замолчите же! – властно воскликнул Дельмис: – Вы переполошите весь город.
– Именно этого мы и хотим, раз у вас не хватает храбрости арестовать виновных, – парировала г-жа Дельмис.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – Тихо! Роза, отпустите Грибуйля, дайте ему сказать! Что ты хочешь, мальчик?
ГРИБУЙЛЬ. – Сестрица меня отправила, господин мэр, чтобы вам сказать, что она плохо объяснила, как это у нее обычно со мной выходит; она мне сказала: «Иди найди в шкафу платья в кусках для госпожи Гребю». Я понял, что платья в кусках – это куски платьев… кусочки… так ведь, господин мэр?
– Продолжай, Грибуйль, – сказал мэр, улыбаясь и начиная понимать.
ГРИБУЙЛЬ. – Я беру самые рваные платья, такие, где больше всего клочков, как она сама и сказала; заворачиваю их в серую бумагу; как она мне и велела, и даю их Томасу – все в точности, как она мне и сказала. А потом она как застыла, ну прямо как статуя, не шевелится, не улыбается, вся бледная, а потом как побежит к шкафу да как закричит: «Ах, боже мой! Грибуйль! Милосердный боже! Платья! Вот они! Вот они! Беги скорее! Они скажут! Они подумают! Скажи, что ты ошибся! Что платья у меня!..» И я не знаю, что еще: про воровку, про Томаса, чтобы его догнать. И тогда, господин мэр, я как побежал! но Томас прибежал быстрее, чем я. А тут – нате вам: мадмуазель Роза загородила мне проход! «Не войдешь, – говорит. – Войду, – говорю. – Не пройдешь. – Пройду». Короче, она хватает меня за куртку; я даю ей пинка; она меня – кулаком… да еще так здорово… Я отбиваюсь что есть сил, и ногами и руками, и вот я здесь, и все потому, что всегда слушаюсь сестрицу.
Мэр, которого сильно позабавил рассказ Грибуйля, обернулся к дамам.
– Ну, видите! Кто из нас был прав?
Затем, повернувшись к багровой, запыхавшейся Розе, стоявшей у дверей.
– Роза, если вы еще раз повторите то, что сейчас устроили, то немедленно покинете мой дом.
И обращаясь к Грибуйлю:
– Забирай свой узел с платьями, мой бедный мальчик, и скажи сестре, чтобы она не огорчалась, а отослала госпоже Гребю то, что ей принадлежит, и что если ей что-нибудь понадобится от меня, я готов оказать услугу. Ты хороший мальчик, очень хороший… очень честный; я позабочусь о тебе и твоей сестре. Передай это Каролине.
Грибуйль, в полном восторге, попрощался с мэром, г-жой Дельмис и г-жой Гребю.
– А дамы ничего не желают мне приказать? – спросил он с самым любезным видом.
– Убирайся, и чтобы сюда ни ногой, – отвечала г-жа Дельмис.
Грибуйль удивленно взглянул на нее, не ответил и вышел, попрощавшись напоследок с мэром.
– Что вы имеете против бедного Грибуйля? – сказал г-н Дельмис, улыбаясь.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС, раздраженно. – Что имею, то и имею: не ваше дело; он не лучше своей сестрицы.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – Я считал его сестру одной из ваших главных любимиц: вы же ей давали шить все ваши платья.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Давала; но больше не дам.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – С чего бы вдруг? Не потому ли, что она потеряла мать и более, чем когда-либо, нуждается в куске хлеба?
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Потому что она так основательно испортила мои последние платья, что я не могу их носить.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – А я думал, что она так умеет работать…
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Умела, пока была жива ее мать, потому что это мать кроила и готовила работу.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – И кто же вам это сказал?
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Роза.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – А! Ну да! Все та же Роза. А как она узнала?
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Она узнала, потому что ей это сказали, она этому поверила, когда увидела, как ужасно сидят мои платья.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – А кто вам принес платья на примерку?
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Роза.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – Сколько времени они у нее были?
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Минут пять.
ГОСПОДИН ДЕЛЬМИС. – А!.. Тогда другое дело.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Другое дело? Что за другое дело? Что вы думаете?
Г-Н ДЕЛЬМИС. – Я думаю, что если бы она их получила накануне, то могла бы их перекроить и перешить, по злобе против Каролины, которую она ненавидит.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Ненавидит? Да наоборот, очень любит; она мне это еще утром говорила.
Г-Н ДЕЛЬМИС. – В то время как порочила Каролину в ваших глазах! Мои полицейские расследования решительно доказывают, что она ее ненавидит и что это плохая женщина. Вы уверены, что платья не были принесены накануне?
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Она мне так сказала; кто еще, по-вашему, должен мне сообщить об этом?
Г-н Дельмис ничего не ответил и, попрощавшись с г-жой Гребю, ушел к себе в кабинет.
Оставшись одни, дамы посмотрели друг на друга.
– Что вы об этом думаете? – спросила наконец г-жа Гребю.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Ничего я не знаю и не думаю. Слушайте, дорогая, давайте сделаем так: возьмем платья и покажем их Каролине, как будто хотим попросить их перешить.
Г-ЖА ГРЕБЮ. – Лучше не придумаешь; пойдем.
Г-жа Дельмис завернула платья в узел и отправилась к Каролине в сопровождении г-жи Гребю. При виде вошедших дам удивленная и испуганная Каролина поспешно поднялась с места.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Не бойтесь, Каролина; мне сказали сегодня утром, что вы не умеете как следует шить платья, что это ваша мать их кроила; я этому поверила, потому что платья испорчены, и вот я их принесла, чтобы вы посмотрели, можно ли их переделать.
КАРОЛИНА. – Чрезвычайно благодарю вас, сударыня; я не смела просить об этом после того, что вы сказали нынче утром.
И Каролина, развязав узел, принялась рассматривать платья.
КАРОЛИНА. – Корсажи и рукава заужены, сударыня; их перекроили.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Это невозможно! Я их примерила через пять минут после того, как вы их принесли.
Каролина выглядела удивленной.
КАРОЛИНА. – Позвольте спросить, когда вы их примеряли?
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Сегодня утром, в десять часов.
КАРОЛИНА. – Я принесла их вчера, около четырех часов пополудни.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Я была дома: почему вы мне их не показали?
КАРОЛИНА. – Мадмуазель Роза не позволила; она сказала, что вы заняты.
– Странно все это, – сказала г-жа Дельмис.
КАРОЛИНА. – Не желаете ли убедиться, сударыня? Вот неровные стежки; вот вырезанные места. Как видите, сшито плохо; вы знаете, сударыня, что я не имею обычая сдавать небрежно сделанную работу.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Верно. У вас всегда все сделано аккуратно и тщательно.
КАРОЛИНА. – Сударыня, если вы позволите оставить эти платья, я постараюсь их перешить, расставив клиньями наивозможно лучшим образом. Только я бы попросила вас, сударыня, прийти их примерить у меня.
– Хорошо, очень хорошо! – с улыбкой ответила г-жа Дельмис, – я догадываюсь, чего вы опасаетесь… Грибуйль, Роза любит твою сестру?
ГРИБУЙЛЬ. – Нет, сударыня, ненавидит.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Почему это и давно ли?
Грибуйль рассказал г-же Дельмис приключение с платьем, злобу м-ль Розы, ее угрозы по адресу платьев, сшитых Каролиной. Удивленная г-жа Дельмис слушала, то смеясь над наивностями Грибуйля, то возмущаясь мерзостями Розы.
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Я позабочусь о том, чтобы эти скверные случаи не повторились, мой бедный Грибуйль. Как вернусь, то и мадмуазель Роза получит свой узелок.
ГРИБУЙЛЬ. – Не хочет ли мадам, чтобы я его ей отнес?
Г-ЖА ДЕЛЬМИС. – Нет, нет, Грибуйль; в том узелке, который я собираюсь ей дать, будет хороший выговор и предложение, чтобы она искала другой дом для упражнений в пакостях.
