мы скоро поймем это, и тогда живыми вам отсюда не уйти.
— А кто ты, крот? — проговорил Алдер властным тоном, к которому привык за последнее время. — Твое имя?
— Можете называть меня Карадок. Я охраняю эти Камни с той поры, как умер мой отец. Я — последний крот этой системы, или первый, если наступит прекрасный день.
— Прекрасный день? — повторил Алдер.
— Великий прекрасный день, когда придет Крот Камня. В тот день Карадок возродится.
— Он придет сюда? — усомнился Алдер, оглядывая пустынную местность. — А лучших мест нет, куда бы мог прийти Крот Камня?
— Есть, есть, и я не сомневаюсь, что сначала он посетит их. Но эта система — одна из Семи Древних, и он обязательно сюда придет. Так говорил мой отец, и его отец, и отец его отца говорил это, и отец того — еще раньше. А я? Я верю, что такой день настанет, и надеюсь сам увидеть Крота Камня.
Наступило молчание, и, хотя крот замерз и его рыльце посинело, казалось, он этого не чувствует.
— А куда вы направляетесь, кроты, и зачем? — спросил он. — Я знаю, что вы говорили по дороге, но едва ли это истинная причина.
— А что мы говорили? — поинтересовался Маррам.
— Что вы выполняете особое задание и идете в Шибод. Вы ведь не шпионы грайков? Вы не похожи на шпионов.
— Нет, мы не шпионы, — просто ответил Алдер и понял, что ему поверили. Он понял также, что перед Камнем кроту нелегко солгать, и Карадок прекрасно это знал и потому не отрываясь смотрел в глаза Алдеру.
— Вижу, ты говоришь правду, — произнес Карадок.
— Мы пришли издалека, с востока, наш путь был очень длинным. Мы идем в Шибод, потому что он сопротивляется грайкам, и хотим присоединиться к кротам Шибода и помочь им, если нам разрешат остаться.
— Откуда же вы? — спросил Карадок.
— А я думал, ты все о нас знаешь! — улыбнулся Алдер.
— Не все, нет-нет. Я услышал о вас в августе, но никто мне не говорил, откуда вы идете.
— Из Данктонского Леса, — сказал Алдер.
Во взгляде Карадока отразилось сомнение.
— У вас северный акцент, — произнес он, — а в Данктоне южный.
— Он же не сказал, что мы там родились, он сказал, что мы идем из Данктона, — вступил в разговор Маррам.
— Это правда? — встрепенулся Карадок, внезапно воодушевившись.
— Конечно правда, — успокоил его Алдер.
— Мы чертовски устали, слишком устали, чтобы дурачить какого-нибудь крота, — сказал Маррам.
— Но?.. — начал Карадок, которому от избытка чувств хотелось задать столько вопросов, что он просто потерял дар речи.
— Ты поверил нам, крот, а мы доверимся тебе и расскажем, кто мы и что намерены делать, — проговорил Алдер. — Как знать, вдруг ты сможешь нам помочь! Нас послал в Шибод из Данктона крот по имени Триффан.
— Триффан! — воскликнул Карадок. — Что я слышу!
— Да, нас послал Триффан, — подтвердил Маррам.
— Мы должны многое сообщить кротам Шибода и о многом расспросить их, — продолжил Алдер. — Сейчас они противостоят грайкам в одиночку и ведут себя храбро. Но грайки становятся сильнее. Мы знаем, как надо сражаться, знаем кое-что о грайках, знаем многое, что может пригодиться кротам Шибода. От Триффана мы несем послание и приветствие Камню. Триффан — наш вожак, а мы — его послы.
— Какое послание вы несете? — спросил Карадок.
Алдер поднял глаза на Камни, стоявшие вокруг, на покрытые пятнами снега холмы за ними и произнес:
— Хотя сейчас на кротовий мир опустилась ночь, повсюду правят грайки и они сильны, все же свет вернется, а с ним все кроты услышат другой звук, не тот, что издают черные когти.
— И что это будет за звук? — прошептал Карадок.
— Безмолвие Камня, — проговорил Алдер.
Глаза Карадока наполнились слезами. Никто из троих не чувствовал сильного холодного ветра.
— Хоть мы и пришли от Триффана, но сами мало знаем о Камне, — признался Алдер. — Мы хотели бы узнать больше. По пути сюда мы посещали все Камни и чувствовали, что за нами наблюдают, но ты первый, кто вышел и заговорил. Так просвети нас, крот.
— Самое большее, что может сделать крот, — это открыть свою душу, — вздохнул Карадок, — А это нелегко. Но я расскажу вам, как оказался здесь и почему вышел наверх спросить вас, кто вы...
Много лет назад два крота пришли сюда так же, как вы. Это было до того, как я родился, да, наверное, и до того, как родились вы. Их звали... ну, я уверен, вы знаете их имена. Их звали Брекен и Босвелл. Один был из Данктона, другой из Аффингтона. Они пришли сюда в Самую Долгую Ночь и молились у Камня, а один крот следил за ними, как я за вами. Этим кротом был мой отец.
Он был робок, мой отец, но искренне верил с детства. Потому-то каждую Самую Долгую Ночь он выходил на поверхность, на это покинутое всеми место, и произносил священные слова, которым его научили старые кроты. В ту ночь он тоже вышел наверх. Отец очень боялся, что путники побьют его. Понимаете, он слишком долго был одинок в своей вере.
Поэтому он просто смотрел и слушал, что говорил Босвелл, когда молился у Камня. Потом отец рассказывал мне, как потрясла его красивая и необычная молитва Босвелла. Спустя короткое время отец перестал бояться незнакомцев.
— Он приветствовал их? — спросил Алдер.
Карадок покачал головой и опустил рыльце, словно ему было стыдно:
— Понимаете, он чувствовал, что недостоин. Ощущал собственное ничтожество. Чувствовал стыд за свою систему. Он понимал, что этот крот Босвелл — особенный, совершенно особенный. Хотя красотой он не отличался. Одна лапа у него была сухая, и он хромал — но мой отец не решился выйти к нему.
Потом, когда они ушли, отцу сказали, кто это был. Как они отправились в Шибод, как потом пришла Ребекка, — отец обо всем этом слышал. Здешние кроты знают эту историю очень хорошо. Да, многие говорят, что это было начало пришествия Крота Камня. Многие верят в это.
Ну вот, после этой Самой Долгой Ночи мой отец изменился. Когда пришла весна, он нашел себе подругу,
