Жанна опешила. Она знала про кулинарные таланты Орлова, представляла себе, что он очень самостоятелен. Но макияж! Вот уж неожиданность!
Мороз на улице был такой, что у ребят инеем покрылись ресницы. В автобусе все окна были покрыты причудливыми ледяными узорами. Володя подышал на стекло, оттаял дырку. Пытался увидеть, где же они едут, чтобы не пропустить остановку.
Дворец культуры был огромным, с колоннами, балконами, с красными ковровыми дорожками на лестницах. А вот паркет в большом фойе, где должен был проходить конкурс, оставлял желать лучшего. Володя снова удивил. Достал из сумки плоскую терку и парафиновую свечу.
— Ты как догадался это с собой из Москвы взять? — не удержалась от вопроса Жанна.
— Честно? Я знал про паркет.
— Но откуда?
— Понимаешь, этот паркет дед мой укладывал, когда ДК строили. Бабушка каждый раз, когда сюда с гастролями приезжают артисты, обязательно ходит. Паркет проведывает. Она мне и сказала.
— Твоя бабушка? Она живёт в Перми?
— Моя мама отсюда. И меня отправляли к бабушке с дедушкой летом несколько раз. Сестры и тётя придут за нас болеть. А потом мы с тобой в гости поедем.
— Я тоже? С тобой? К твоей бабушке? — Жанна заволновалась. С одной стороны она жутко стеснялась. А с другой ей было очень любопытно посмотреть на Володину татарскую родню.
— Да, ты со мной. Я же знаком с твоей бабушкой. А ты с моей — нет, — улыбнулся Володя, — туфли надевай, парафинь и пошли разминаться.
Это был немного странный конкурс. На них косились местные пары.
Ребята разговорились с танцорами из Чайковского. Но едва те узнали, что Володя и Жанна из Москвы, удивились очень.
— Нее, ребят, вы серьёзно? Вот прям из Москвы?
— Ну да… А что? — Володя напрягся.
— Москвичи они не такие. Да и не похож ты на москвича, — не унимался их новый знакомый, — вы нормальные люди.
— У нас в Москве, как везде, люди одинаковые, — словно почувствовав, что партнерша уже натянута, как струна, веско сказал Орлов, — пойдём Жан, я там нашёл место, где лицо рисовать.
Жанна поежилась. Каждый раз эти разговоры выводили её из равновесия. Ну разве они виноваты, что родились и выросли в столице? У Володи хоть бабушка местная, а у Жанны бабушки-дедушки с обеих сторон в Москве родились. И её никуда в другой город к бабушке не отправляли. Разве что в Кузьминки к одной и на Фили к другой.
Вот такие слегка взвинченные разговорами, они и вышли на паркет. Одно радовало — их педагог сегодня судит. Значит хоть какая-то поддержка и защита.
Ах, как кстати был парафин, привезенный Орловым! Когда они поделились им с парой из Чайковского, напряжённость окончательно растаяла.
Сестёр и тётю Володи Жанна узнала сразу. Они были так похожи! Три девочки и молодая женщина хлопали им изо всех сил. И эта поддержка не осталась незамеченной. Аплодисменты подхватывали сидящие рядом зрители.
Орлов, проходя мимо родни в венском вальсе, подмигнул младшей сестренке. В фокстроте сделал позу рядом с ними. Жанна улыбалась. Ей было тепло от такой искренности.
В латиноамериканской программе особенно ярко получился пасадобль! Если бы сейчас Жанне сказали, что Орлов испанец, она бы поверила.
Финалы должны были быть после большого перерыва. И что бы они делали, если бы не Володина родня. Чай то в буфете был, а вот из еды только пирожные. Тётя Эля привезла какие-то необыкновенные пироги с мясом и картошкой треугольной формы.
Жанна сначала повертела пирог в руках, разглядела. Румяное совершенство пахло умопомрачительно вкусно.
— Ешь, это эчпочмак. Тётя пекла, — Володя ждал, пока она откусит.
— Спасибо, очень вкусно, — Веденеева умяла пирог моментально. И теперь обдумывала, удобно ли будет взять ещё один.
Володя посмотрел на партнёршу внимательно, чуть сощурил глаза и молча протянул Жанне второй пирог. Той осталось только благодарно кивнуть.
Финалы оттанцевали спокойно. Правда пришлось импровизировать, чтобы избежать столкновений. Для Орлова это был особый пунктик. В его голове всегда держалась картинка площадки целиком. Он обладал способностью видеть те линии, по которым будут двигаться соперники. Партнерше оставалось только подстраховывать при движении назад. Правда Веденеевой иногда казалось, что партнёр видит и спиной тоже.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Борьба за первое место сохранялась до быстрого фокстрота. Выслушивая оценки за венский вальс, Володя наклонился к уху партнерши.
— Держись, сейчас попрыгаем. Дыши только, — тихо сказал, зная, что Жанна имеет привычку чуть задерживать дыхание, а от этого быстрее устаёт.
И она дышала. Улыбалась, считала про себя "квик-квик-слоу". Ноги сами летали над паркетом. У Орлова было сначала серьёзное лицо. Но уже через пол минуты напал такой азарт, что никто их уже точно бы не догнал!
Сил на латину, кажется, не осталось. Но нет, открылось таки второе или уже третье дыхание.
Свои места за последний танец ребята слушали, не сомневаясь в победе. Жанна делала один поворот в сторону жюри на каждое объявленное первое место. Всего шесть. По числу судей.
"Хулиганка, " — с удовольствием подумал Володя, когда Жанна села в глубокий реверанс. Из-под ресниц она глянула на их педагога. Та улыбалась.
После награждения на Володю налетел сестры.
— Абай, абай, — наперебой. Володя подхватил на руки младшую. Обнял тётю и старших девочек. Маленькая Рушана слезла с Володиных рук, кинулась к Жанне и крепко её обняла за талию.
— Абай означает старший брат, — объяснила Володина тётя, — собирайтесь, дети, бабушка ждёт.
— Мы сначала к педагогам, потом сами придём. Скажите, мы скоро, — взял Жанну за руку Володя.
Педагоги не стали никак анализировать выступление ребят. Всё, что нужно будет доделывать, потерпит до Москвы. Сейчас они сами принимали поздравления и радовались победе своих учеников. Вторая их пара выступала классом ниже и заняла третье место. Тоже прекрасный результат.
8.2 Пермь
8.2 Пермь
Ребята переоделись, собрали костюмы и вещи, попрощались с педагогами, обещая к 23.00 быть в гостинице. До дома Володиной бабушки пошли пешком. Под ногами скрипел кипельно белый снег. Воздух ворвался в лёгкие. Острый и арбузно-вкусный. Володя вёл Жанну за руку сначала вдоль широкого проспекта, потом через небольшой сквер и дворами.
Она никогда в обычной жизни не держала его за руку. А сейчас его горячая ладонь ощущалась через её двойные пуховые варежки и его перчатки на овчине. И вот они перед кирпичным домом послевоенной постройки. Высокие лестничные марши, широкие ступени. Жанне это напомнило дом в Ленинграде, где они с мамой часто гостили.
— На Ленинград чем-то похоже, мне кажется, — будто прочитал её мысли Володя. Это ленинградские строители. Во время войны тут в эвакуации был архитектурный институт. И специалистов много потом осталось. Нам на третий.
Жанна стала стягивать варежки, получалось неловко. Володя вдруг взял её за плечи, повернул к себе.
— Не волнуйся, мы в гости, ты всем тут нравишься, — тихо и уверенно сказал, глядя девушке в глаза. А про себя подумал: "Всем. Мне первому".
— Спасибо тебе, — слабо улыбнулась в ответ Жанна.
В маленькой прихожей на ребят снова налетел девочки, как будто они не виделись несколько месяцев, а не час отсилы.
Потом из кухни появилась черноглазая пожилая женщина, похожая на Володю.
— Дэу эни! — распахнул тот объятия.
Бабушка широко улыбнулась, быстро заговорив по-татарски. Обняла внука, похлопала по спине. И без перевода было понятно, что она удивлена, как он вырос и повзрослел.
Потом бабушка Наиля обняла Жанну.
— Добро пожаловать, девочка, мы тебе очень рады. Проходи, будь как дома.
— Спасибо большое, — раскраснелась девушка.
Её подхватили, потащили вглубь квартиры. Показали, где руки вымыть. Потом повели в свою комнату. Жанна сначала растерялась, потеряв Володю из виду, но потом быстро успокоилась.
