— Думаешь, они…
— Психологию такого возраста трудно учесть. У них очень остро развито чувство справедливости. Если им покажется, что с ними обошлись не по договоренности, они не преминут напомнить об этом.
— Ладно, спасибо хоть подготовил, — улыбнулся Василий Федорович и обнял друга. — Пойдем, однако. Не будем испытывать их терпение, раз они у тебя такие сердитые…
Актовый зал встретил их сдержанным шелестом. Алферов прошел на председательское место, директор, хотя рядом с Василием Федоровичем пустовало приготовленное ему место, присел с краю, как бы отмежевываясь от решения комиссии, каким бы оно ни было. Алферов поднялся и оглядел притихший зал. Курсанты сидели группами, по экипажам, ожидая решения комиссии. В любом случае участие в конкурсе давало возможность почетно сдать групповые испытания, поскольку это было соревнование лучших экипажей. Субботинский экипаж сидел в стороне от остальных групп, как бы подчеркивая свою непричастность к волнующему всех событию. Большинство примирилось со своим положением, и лишь в трех наиболее удачливых группах теплился живой интерес.
— Итак, давайте подведем итоги наших трехдневных состязаний, — начал Василий Федорович в полнейшей тишине, — Экипаж Самохвалова. Пять баллов за прохождение полигона, два балла за оригинальность решений при выходе из ловушек, пока все это составляет сумму второго места.
— Шестьдесят девять, — быстро прикинул Сима. — У Кузнецова шестьдесят семь, то же у Демина. Это против наших семидесяти пяти! Хорошо!
— Молчал бы уж лучше, — с горечью сказал Макаров.
— Саша, — укоризненно покачала головой Майя.
Макаров стушевался, но оживление Смолкина уже прошло. Он сидел, виновато потупившись, и делал вид, что внимательно прислушивается к результатам. Саша корил себя за то, что не удержался и напомнил товарищу о его вине…
— Несколько слов об экипаже, выступавшем вне конкурса. Он набрал четырнадцать баллов, вдвое больше, чем лучший экипаж. Вы знаете, он нас поставил в затруднительное положение. Мы посовещались и решили восстановить этот экипаж в равных правах.
— Конечно, у них Интуиция, — со вздохом сказал Демин. — С ним любой экипаж выскочит на первое место.
— Что, что? — не понял Василий Федорович.
— Интуиция — прозвище Субботина, — пояснил кибернетик Казаринов. — Если мне не изменяет память, он получил его еще во время поступления в институт. Это чувство у него развито чрезвычайно.
— Ясно. Спасибо за информацию, однако продолжим, — Алферов улыбнулся, заметив по внезапно возникшей тишине настороженное внимание экипажей, по каким-то неприметным признакам уловившим, что еще не все потеряно. — Вместе с тем, нам хотелось бы уравнять шансы других, наиболее отличившихся экипажей. Им будет предложено две задачи. За правильное решение экипажам дополнительно начисляется по пять баллов. Таким образом, команды Кузнецова, Демина и Самохвалова имеют возможность вернуть утерянное превосходство. Экипажи согласны на дополнительные задачи? Демин?
— Да.
— Самохвалов?
— Конечно.
— Кузнецов?
— Согласны.
— Вот и отлично. Тогда приступим. В чем дело, Гончарова? — увидел Алферов поднятую руку Майи.
— Экипаж с решением комиссии не согласен.
— Садитесь, Гончарова. Ваша группа в решении этих задач не участвует.
— Но…
— Садитесь, садитесь!
Василий Федорович обернулся к диспетчеру.
— Включите запись!
…Вездеход мчался по песчаным барханам, легко покачиваясь на буграх и валах.
— Объявляется трехминутная готовность метеоритной угрозы, — раздался голос директора, и запись оборвалась.
— Экипаж Самохвалова, ваше решение?
Секундное замешательство, и Самохвалов, переглянувшись с товарищами, поднялся со своего места.
— Невзирая на опасность, направить вездеход к ближайшему укрытию. Риск есть, но другого выхода нет.
— Экипаж Кузнецова?
— Решение Самохвалова считаем правильным. Всему экипажу перейти на автономное дыхание.
— Это записано в положении о метеоритной опасности в открытом космосе, — спокойно заметил Самохвалов.
— Экипаж Демина?
— Считаем задачу некорректной.
— Ясно. Экипажу Самохвалова — два балла, Кузнецова — один. Экипажу Демина — ноль. Продолжите запись.
Когда курсанты увидели, как вездеход зарывается в песок, в зале сначала возникло оживление, а затем раздались аплодисменты. Демин от досады хлопнул кулаком по подлокотнику.
Запись оборвалась на попытках вездехода выбраться из-под песка.
— Экипаж Кузнецова!
— Пробиться вперед через бархан!
— Экипаж Демина!
— Экипаж просит десять минут для совещания.
— Ваши десять минут. Минус один балл.
— Экипаж Самохвалова!
— Просим пять минут.
— Ваши пять минут. Минус один балл.
В зале послышались смешки. Самохвалов покраснел от досады: время меньше, а штрафные очки те же. Кто-то попытался сострить, но командор так выразительно глянул на шутника, что тот умолк, понимая, что экипаж и так в состоянии цейтнота…
Пять минут в притихшем зале то в одном, то в другом углу возникал тихий говорок, вызывая фейерверк идей и подробностей, пока короткое командирское «нет» не унимало брызжущий фонтан. На несколько секунд воцарялась тишина, пока свежая мысль не взрывала ее.
— Экипаж Самохвалова!
— Разрешите решение подать в письменном виде.
— Давайте.
Самохвалов с достоинством прошествовал через зал и положил записку на стол перед Алферовым. Тот развернул ее, улыбнулся и подал членам комиссии. И опять в зале наступила сосредоточенная тишина.
— Экипаж Демина!
— Предлагаем в верхней крышке вездехода просверлить два отверстия и вывести выше поверхности песка трубы диаметром 20 миллиметров, которые есть в комплекте запасных частей. Одну трубу подсоединить к компрессору на всасывание, другую на выход сжатого воздуха и попытаться сдуть песок с крышки люка. Затем, выбравшись на поверхность, освободить вездеход.
— Ясно. Решение верное. Пять баллов, плюс два балла за оригинальность решения. Экипаж Самохвалова предложил выдвинуть сквозь песок трубы для прохождения водных рубежей, обеспечить экипаж воздухом и вызвать аварийную команду. Решение половинчатое. Три балла. Минус один балл за секретность.
По реакции зала Алферов понял, что комиссия, сняв, по предложению кибернетика Казаринова, один балл с экипажа Самохвалова, поступила правильно. Лидер должен вести за собой другие экипажи и не бояться, что тебя опередят. Чувствуя поддержку зала, Василий Федорович полностью уверился, что его симпатии к экипажу Субботина разделяет подавляющее большинство курсантов, и никто не поймет решение комиссии превратно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
