мыслях общее количество. Вышло пятьдесят семь человек. Однако неплохо, если учесть, что нас всего шестеро. Уж не знаю, как работали бы настоящие диверсанты, но, учитывая полное отсутствие какого либо дозора, подобная ситуация вполне могла произойти. Возможно, когда придётся действовать в стане реального врага от подобных вылазок придётся отказаться. Всё же это довольно рискованно. Мало ли кому вдруг приспичит отойти по нужде. А тут, видишь ли, диверсанты хозяйничают. Нет, по тихому сокращать численность личного состава врага всё же не очень целесообразно. Впрочем, как лишняя тренировка и доказательство беспомощности нынешней русской, или скорее новгородской, армии перед шведской данная операция подходила как нельзя кстати. Очень надеюсь, что Михаил задумается о какой-то реформации в организации войска после этой ночи.
Решив не портить казённого имущества, мы все вшестером сгруппировались у главного входа в палатку. По науке надо бы ворваться всем с разных сторон и, не теряя ни минуты лишнего времени, нейтрализовать цели, после чего делать ноги. Но, во-первых, ликвидировать мы взаправду никого не собирались. Разве что контрастно разбудить вождя большим количеством острого металла возле его лица. Вот это, конечно, можно. А во-вторых палатка-то и вправду хорошая, а вход только один. И как-то не хотелось рвать такую хорошую вещь даже ради столь благой цели. Эх и эффектный же мог получиться штурм! Прям как в крутых боевиках, которые я, впрочем, особо не смотрел.
Солнце, ещё недавно беспомощно грозящее где-то за горизонтом уже давало столько света, что наша конспирация постепенно сходила на нет. Ну вот теперь точно — пора.
— Маски, — Отдал я короткую команду и все пятеро тут же закутали свои лица по самые глаза в тёмную ткань. Лишь белокурый Бьёрн выделялся на тёмном фоне своими светло-молочными волосами. Не, ну точно японские ниндзя! Только катан за спинами не хватает. Шутки шутками, но такой вот спецназ реально мог переломить ход почти любого сражения. Ведь даже банально поднять шум посреди ночи, не давая противнику как следует отоспаться перед боем — значит несколько приумножить шансы даже численно не превосходящих союзников.
— Ну, вперёд, ребята! — Не успел последний звук слететь с моих губ, как громадный силуэт Бьёрна нырнул в тёмную тень палатки, как будто та безвозвратно поглотила его, подобно чёрной дыре. За ним последовали и остальные. Вскинув каждый свой арбалет, сержанты, подобно группе захвата, наполовину пригнувшись и выставив оружие перед собой залетали в постепенно становящуюся тесной палатку и, проведя мушками по каждому углу, становились на колено, готовые в любой момент среагировать на малейшее движение. Сами арбалеты, от греха подальше, болтов в себе не имели и, соответственно, заряжены были, выражаясь более современным языком, холостыми. Не хватало ещё ненароком шмальнуть Михаилу промеж глаз. Вот тогда точно аллес. И мне и всей военной компании в целом. Само это мероприятие подразумевало нешуточный риск. Но риск этот был оправдан незаменимой в деле разведчика и диверсанта практикой и, конечно, наглядным примером для воеводы и всего полка в целом.
Оторвавшись от размышлений, я последним шагнул в палатку, где по прежнему царил полумрак. Однако глаза мои уже привыкли к темноте и я смог быстро обнаружить на небольшом столе несколько сальных свеч. За время пребывания в этом времени я понял, что горят такие свечи уж очень тускло, зато чадят так, что жуть. Восковые тут, конечно, предпочтительнее, но и цена у них зачастую баснословна. Когда я всё же сподобился зажечь при помощи зажигалки из моего времени так не понравившиеся мне местные «светильники» в небольшой палатке разом стало гораздо светлее. Моему взору предстало небогатое, но всё же весьма интересное убранство шатра воеводы. Небольшой столик, о котором уже было замечено ранее, сундучок в углу и набитая соломой подстилка, на которой мирно храпел сам Михаил. Как бы так его разбудить? Хм, я и не подумал об этом. А впрочем… Заприметив ранее не замеченное мною ведро, наполовину наполненное на удивление прокипяченой водой, я взял его, вылил на землю застоявшуюся жидкость и со всего размаху бросил о землю. Палатку наполнил режущий уши грохот. Однако нужный результат был получен: Михаил соскочил с места, испуганно озираясь. Его рука потянулась к сабле, стараясь нащупать знакомую рукоять. Я же поднёс к его лицу клинок своей сабли и, стараясь изменить свой голос, отчеканил:
— Стоять! Руки вверх! — Секунду поколебавшись и оценивая ситуацию, воевода всё же не стал сопротивляться. В его глазах читалось искреннее непонимание. Я еле сдерживался, чтобы не засмеяться, глядя на его испуганное лицо. Ну всё, пора прекращать этот цирк.
— Поздравляю, Михаил, — Уже своим голосом сказал я, — Ты убит! — И в подтверждение моих слов Фёдор, до этого держащий его на мушке, произвёл холостой выстрел. Щелчок тетивы заставил воеводу вздрогнуть и на секунду зажмуриться. Но, поняв, что он, почему-то, до сих пор жив, Михаил стал озираться уже без испуга. Я стянул со своего лица чёрную ткань, явив ему наконец лицо, прервавшее его мирный сон.
— Ты?! Саша! Это чего такое, а?! — Страх и непонимание сменились гневом. У него просто не хватало слов, чтобы выразить всю степень своего недовольства.
— Я же сказал: ты убит. Вот будь на нашем месте тати какие или вовсе свеи: они б тебя даже спрашивать не стали бы. Раз, — Я провёл в воздухе саблей, имитируя короткий замах, — и нет у полка Новгородского воеводы!
— Так а чего ж ты-то всё это устроил? — Не унимался Михаил.
— А я тебе говорил: ставь часовых. А ты мне что?
— Так ведь свои ж все кругом! — Распалился он в ответ.
— Да пойми же ты: ежели ты людей с самого начала не поставишь туда, где они стоять должны, они после стоять там будут вовсе не так, как ты хочешь.
— Это как это? — Уже без гнева спросил он.
— Ну вот смотри: дюжину ночей армия пройдёт без караульных. А когда мы к свеям выйдем — ты их выставишь. Но будут ли они тогда нормально сторожить? Уснут в первый же час! А знаешь, почему?
— Так это, — Он задумался, как первоклассник над сложной задачкой. Я стал объяснять непреклонному воеводе тонкости армейской муштры. Что в походе, да в условиях военного времени, нельзя давать людям расслабляться. Что в походе вся армия не должна терять бдительности, иначе может случиться большая беда. Как я и ожидал, большого влияния на Михаила мои слова не оказали. Он по-прежнему упрямо фыркал, не желая вслушиваться в мои аргументы. Одно слово: консерватор. Впрочем, я и не рассчитывал на какой-то колоссальный успех в
