За две тысячи лет власть Рима признали франки, парижане, африканцы, англы, почти истребленные галлы, племена далекого Севера и русских степей. Распространилось могущество Рима и на Испанию, Далекую Азию, Китай и Индию. Везде римское военное оружие и сложные технические машины, которые с изобретением парового котла превратились в страшных, быстро двигающихся монстров, обеспечивали поражение и смирение непокорных народов. Но оставались еще смельчаки и безумцы, которые считали, что римлян победить можно. Однако самоуверенность их оставалась недолгой. Она тут же превращалась в ничто, как только многотысячные римские легионы со своими машинами и орудиями появлялись под стенами их городов. Римляне не жалели непокорных. После поражения варваров, как было принято в римской традиции еще со времен Юлия Цезаря, жестоко казнили. Массово распинали на деревянных крестах или просто расстреливали из своих многоствольных орудий. Выживали лишь немногие. Лишь те, кто полностью терял свою волю и готов был стать даже подручным животным у великих завоевателей, лишь бы его оставили в живых. Щадили женщин. Римляне не пользовались варварскими женщинами. Однако они с удовольствием продавали их в рабство торговцам из Африки, Испании, Индии и других заинтересованных стран. Дети покоренных не представляли для римлян никакой ценности. После триумфального грабежа и разрушений римлянами непокорных городов маленьких выживших варваров ждала голодная смерть на развалинах их домов.
В конце концов, не осталось на земле ни одного неподвластного Риму народа. А те, кто подвластными стать не захотел, просто были истреблены. Такова была участь непокорных Риму глупцов.
***
– Мальчик мой, поверь мне, это станет твоим триумфом и свидетельством небывалой доблести.
– Да, отец, я знаю.
– Эти доспехи я надевал во время битвы с кеурианцами.
– Все знают об этом, отец.
– Глупые и недалекие варвары.
– Миделлы?
– Все они, все они глупцы. Все те, кто надеяться победить когда-либо Рим.
– Согласен с тобой отец.
Гай Марк стоял возле огромного, обрамленного массивным золотым орнаментом зеркала в императорском дворце. Вокруг него суетилась прислуга, а сам он был облачен в золотые доспехи и ярко-красный императорский плащ. Слуги поправляли части доспехов на теле императорского наследника, а также разглаживали складки на его плаще и расчесывали его густые темные волосы.
Неподалеку от своего сына стоял император Сертор. Он с достоинством любовался красотой своего наследника и той, мужественности, которую выражало его лицо.
– Я уже стар, мой мальчик, и поэтому командовать армией больше не могу. – Сказал владыка Рима, – а вот ты и твой товарищ Гней Серкс, я считаю, прекрасно справитесь с этой задачей. Разгромите Мителлы и уничтожите тамошних варваров.
Гай Марк поморщился при упоминании имени полководца Серкса.
– Знаешь отец, – сказал он. – по моему, Гней вовсе не считает меня своим товарищем.
– Глупости! – воскликнул Сертор. – Не верь россказням лжецов и лицемеров!
– Ты и Гней – братья на век! – величественным тоном произнес он. – Пускай вы не братья по крови, зато давние и очень сильные братья по оружию, а это крепче, чем любые братские узы.
Сертор демонстративно взмахнул своим длинным плащом, и его подол, сделав красивый виток в воздухе, аккуратно лег на пол.
– Надеюсь, ты крепко усвоил то, что я тебе сказал мой мальчик? – строго спросил император у своего сына.
– Да, отец, – ответил Гай.
Император приказал одному из слуг налить ему вина в большой золотой кубок. Когда кубок был наполнен живительным красным напитком, Сертор сделал несколько больших глотков и сел в просторное кресло, которое стояло неподалеку от зеркала.
– Миделлы опасная и большая крепость варваров, – сказал он Гаю Марку. – Взять ее штурмом будет сложнее, чем проклятый Крид.
Гай внимательно слушал слова своего отца.
– Когда начнется бой, находись ближе к Гнею Серксу. Он сможет прикрыть тебя в случае опасности, – сказал Сертор.
– Завтра вы выступите в путь на Миделлы, – продолжил император, обращаясь к своему сыну. – Переход до земли варваров займет около двух месяцев, и будет он весьма и весьма тяжелым, мой юный сын.
Гай Марк решился задать своему отцу дерзкий, но неуверенный вопрос:
– Отец, ты считаешь – мы сможем победить варваров из Миделл?
При этих словах благородный Сертор лишь слегка усмехнулся.
– Не было еще на этом свете, который принадлежит Юпитеру, более могущественного и более цивилизованного народа, чем граждане Рима, – сказал он, делая большой глоток вина. – Никто еще за три тысячи лет существования римской державы не выдержал столкновения с нашей армией, все рабы и варвары рано или поздно пали.
– Но ведь Миделлы два раза выдерживали натиск наших самых отважных легионов.
Император сделал повелительный жест, требуя от своего сына замолчать и не говорить глупостей.
– Виною нашего поражения стал проклятый климат этих проклятых Миделл и малодушие наших полководцев, – громко сказал император, как бы стараясь, чтобы его специально услышало как можно людей вокруг.
– Мы потерпели поражение именно из-за трусости и нерешительности этих двух бездельников-полководцев! – продолжал владыка Рима. – Они привели две наших самых лучших армии к полному разгрому!
Гай Марк старательно слушал каждое слово своего отца.
– С тобой, мальчик мой, и Гнеем Серксом ничего подобного случиться не может, – сказал Сертор. – Он самый опытный и отважный полководец за три тысячи лет Рима, а ты, ты… ты будущий император мира. Боги перестанут быть богами, если вы оба падете в битве с этими животными из Миделл.
Так рассуждал император Сертор. А его преданный сын лишь покорно кивал головой, выслушивая его горделивый пассаж.
– Запомни, сын. Вы должны окончить войну всего за два месяца, – строго и глядя при этом прямо в глаза Гаю, сказал император. – К великому празднику Сатурналии вы должны уже вернуться обратно в столицу и встретить триумф. Ты – как новый император, а Гней – как заслуженный почетный гражданин и главный сенатор.
Гай Марк был удивлен и взволнован этими словами своего родителя.
– Уже? Уже в Сатурналии? Я должен стать императором…?
Сертор лишь пренебрежительно махнул рукой.
– Да, Гай – мой сын. Ты должен стать императором уже на исходе этого года.
– Но почему сейчас?! – воскликнул Гай Марк. – Я еще не готов стать императором.
На лице великого Сертора промелькнула вспышка ярости.
– О, боги, о Юпитер! Сколько горя с этим юношей, – патетически восклицал римский владыка, словно актер греческого театра. – Ты станешь настоящим мужем и воином после этого похода, ты будешь готов перенять вожжи правления подчиненными народами и направлять их. Ты будешь готов стать императором.
Гай Марк замолчал, почувствовав приближение сурового гнева своего отца.
Однако мудрый император быстро сменил свой гнев на благородное милосердие. Он медленно поднялся со своего кресла и подошел к наследнику.
Взяв своей старческой рукой Гая за его юношеский подбородок, он внимательно заглянул в его глубокие и пронзительные глаза.
– Сын мой, – с отцовской нежностью сказал Сертор. – это деяние нужно не только мне. Оно нужно тебе, и, самое главное, оно нужно нашему великому Риму. Кто-то должен сокрушить последний оплот варваров.
– Но командовать армией все равно будет Гней Сертор, отец, – тихо сказал Гай Марк.
– Естественно Гней, – мягко ответил император, все еще смотря в глаза своему сыну.
– Но знаешь ли ты, мальчик мой, что именно такая судьба уготована римским императорам, – продолжил Сертор. – В битвах побеждают полководцы, а иногда даже победа достается им ценою их собственной жизни. Так даже лучше. Но победы их принадлежат императорам.
Глаза Гая выразили изумление и не понимание.
– Ты хочешь смерти Гнея Серкса, отец? – страшно удивившись, спросил наследник.
Император усмехнулся.
– Такова участь великих полководцев, Гай. Какими бы великими они ни были, вся их судьба неразрывно связана с римским императором. Риму, и его величию, которым этот замечательный город обязан именно его императорам, принадлежат победы наших полководцев. Именно поэтому, самые великие воины Рима всегда посвящали свои триумфы императорам. Так было всегда: и при Цезаре Несокрушимом, и при Гнее Величественном, и даже при Марке Азиатском. Таков удел полководца. Он воюет не за себя, и не за свою славу, а за величие Рима.
