И вдруг вопреки этой укоренившейся (и в общем естественной) традиции Христос говорит: нет! Счастливы голодные, потому что они насытятся; счастливы нищие духом, потому что они будут богаты духом; счастливы плачущие, потому что они утешатся и их слезы будут отерты. Те, кого мир считает мусором, будут счастливы, и последние — станут первыми! Потому что масштабы Божественные совершенно иные по сравнению с масштабами человеческими.
И действительно, возьмите любой пример. Вспомните несчастного Александра Иванова, которого весь Петербург оплевал за его «Явление Христа народу». Бедного Модильяни, который за рюмку коньяка писал портрет с любого зашедшего посетителя… Вспомните о горькой судьбе наших современников — поэтов, мыслителей, писателей. Счастливыми победителями считали себя их палачи! Но они не были счастливыми, они проводили ночи в пирах Валтасара, которые так ярко описаны у Фазиля Искандера в «Сандро из Чегема». Почему клика Иосифа Виссарионовича пила день и ночь? Потому что они все-таки были люди, и их точил червь сомнения. От счастья не запьешь. А ведь они себя непрерывно разрушали этими ночными оргиями. Это был их образ жизни — такой же, как у Нерона, у императора Гая Калигулы, у многих других людей такого типа.
Христос говорит: многие из тех, кого мир считает отверженными, остаются бессмертными, они счастливы во внутренней жизни, которая связана с вечностью. «Блаженны изгнанные правды ради! Блаженны вы, — говорит Он, — когда поносят вас Меня ради» — то есть ради Правды, ради Истины!
Дальше Христос говорит о законе, над которым мы сегодня размышляем. Прежде всего Он говорит: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон и пророков. Не нарушить я пришел, а исполнить».
Нам это может показаться странным, потому что к элементарным, важнейшим заповедям Моисеевым впоследствии священная традиция Ветхого Завета прибавила немало обрядовых предписаний. Часть из них Христос сохраняет и считает их бесконечно важными. А некоторые полностью отменяет.
Например, был закон о запретной и разрешенной пище. В этике Моисеевой традиции этот закон носил охранительный характер. Потому что человек должен был настолько сложно относиться к пище, чтобы с язычниками ему было трудно есть. Когда преграда рухнула — это предписание было отменено.
Десять заповедей Христос только углубляет.
Он говорит: «Вы слышали, что сказано древними: не убивай. А Я говорю: и гнев является грехом, и злоба». А мы теперь знаем, что злоба — это не просто эмоциональный всплеск, а это волна, отравляющая воздух, и человек чуткий ее чувствует. Почему нам легко в лесу? Потому что когда мы находимся в городе, нас окружают волны человеческих эмоций — это реальная сила; и зло обладает реальной силой. Если бы мы были способны увидеть «испарения» злых мыслей и чувств над нашим городом, то, подъезжая к нему, мы увидели бы висящую над ним черную тучу.
Я никогда не забуду, как однажды зимой, возвращаясь с озера Байкал и подъезжая к Иркутску, я увидел над городом черную тучу — просто люди топили углем, и вся эта чернота поднималась вверх… Тогда я подумал, что, наверное, над городами незримо висит такая же аура или энергетическое поле эмоций…
Христос говорит нам, что не только разрушать брак является грехом, но греховно бесконтрольно обыгрывать внутри себя чувственность. Вы скажете: но если Бог создал чувственность, вложил ее в человека, почему же она является злом? Мы уже слегка касались этой темы, и я вам приведу один пример, а вы над ним подумайте. Вы, наверное, видели, хотя бы в кино, как в Америке отчаянный ковбой выезжает на быке или на необъезженном мустанге. Зрелище, конечно, впечатляющее. Ибо бык или мустанг пытается всячески его сбросить — он неуправляем. Не потому, что он плох, а потому что он не подчиняется человеку.
Так вот наша плоть, включая эмоциональный мир, должна подчиняться духу. Тогда человек силен. А если все, что в нас кипит, уже тянет, уже не повинуется нам, тогда, простите, мы едем на необъезженном мустанге, который в любой момент может нас сбросить в канаву.
Дальше. Христос говорит о клятве. Пусть «да» есть «да», «нет» — «нет». Потом, когда вводили церковную клятву — это было явным отступлением. Здесь Толстой был прав: не нужно извращать сказанное, не нужно никакой клятвы!
И, наконец, закон справедливости и закон любви. В ветхозаветном Законе справедливость, конечно, стоит на первом месте. Но не думайте, что любовь, которую возвестил нам Христос, перечеркнула справедливость. Нет, справедливость должна быть, она является основой личных и общественных отношений. Но только в высшем состоянии человеческой личности, в ее подъеме — она кончается. Начинается совсем другое.
Я бы сравнил это с корнями дерева, на которых оно стоит. Дерево поднимается — на нем распускаются листья, цветы. Цветы прекрасны, но должны быть корни, корни справедливости. И тут мы оказываемся перед проблемой: как соотнести межличностные отношения с социальной справедливостью. Должен быть баланс, сбалансированность.
Что такое сбалансированность? Посмотрите вокруг себя! И движение планет, и смена времен года, и органическая жизнь — во всем действует закон сбалансированности. Когда в организме все сбалансировано, скомпенсировано — он здоровый… Образно говоря, если грузить в одну сторону, то обязательно улетишь в кювет..
Когда мы говорим о гармоничности художественного произведения, о гармоничности личности — это и есть то, что мы называем сбалансированностью. Я не говорю о каком-то вульгарном компромиссе, а именно сбалансированности; она есть музыка жизни.
В социальных отношениях должна быть справедливость. И Ветхий Завет ее отстаивал в тот период, когда считалось, что справедливость — вопрос весьма открытый. Впрочем, очень многие цивилизации постепенно приходили к этой мысли… Когда человек пытался найти лучшее устройство общества, он ориентировался на справедливость.
Сейчас вышла занятная книжка Баталова об утопии — эта проблема сегодня очень актуальна*. Вы родились в век, когда утопия была догматом. Я прожил век, в который утопия была, как говорится, на всех путях наших как навязчивая идея.
Но практика показала, что искусственное образование едва ли что может дать. Все это напоминает мне студенческие годы, когда восхваляли Мичурина, который пытался путем разных скрещиваний и прочих вещей создать новые виды, — и все деградировало, все возвращалось на круги своя. Потому что он вторгался в область, которую недостаточно знал, и она оказалась ему неподвластной.
То же самое происходит с законами общества. Я должен заметить, что «законы общества» — это условный термин. Нет законов общества в том смысле, в каком они есть в естественных науках. Есть, конечно, определенные черты, свойственные обществу, но в нем могут возникать совершенно неожиданные явления.
Какие законы общества породили нашу сегодняшнюю кризисную ситуацию? Ведь административно-командная система, как теперь выражаются, прекрасно могла бы замкнуться в своей башне из слоновой или еще какой-либо кости и предоставить нам всем постепенно чахнуть.
Какие особые побуждения были к тому, чтобы все повернуть? Какие законы? Нет, тут действует воля человека, воля людей. А это уже не законы, а простите — свобода. Какие законы заставили людей столь возмутиться краткой речью вашего ректора? Нет таких законов. Здесь проявилась воля человека, его свобода.
Итак, в конце мы приходим к вопросу: в какой степени ветхозаветная этика является актуальной, а в какой степени — реликтовой (уже исторической)? На это отвечает Сам Христос. С одной стороны, Он отбрасывает законы о пище и говорит, что не то оскверняет человека, что входит в него, а что из него выходит, то есть те мысли и слова, которые идут из его сердца. Он отменяет и ряд других законов, скажем, закон о клятве.
Но все-таки Христос утверждает: «Я пришел не нарушить закон, а исполнить». Слово «исполнить» от греческого слова плерома — «полнота». «Я пришел дать ему полноту». Некоторые читают «исполнить», думая, что речь идет о том, что Он пришел, чтобы выполнить все правила Закона. Это абсурд! Какой смысл говорить Ему о том, что Он пришел, чтобы выполнить несколько правил?
Я приведу еще один пример неправильного понимания слова «исполнить». Те из вас, кто хоть раз бывал в церкви, вероятно, слышали такое начало молитвословия: «Исполним утреннюю молитву нашу» или «Исполним вечернюю молитву нашу». И полагают, что речь идет о призыве к молящимся осуществить, начать свою молитву. Ничего подобного! Церковнославянский язык под словом «исполним» означает «окончим» молитву, завершим, закруглим ее. И в данном цикле молитвословия это последняя ектенья.
Когда же Христос говорит, что Он пришел исполнить Закон, — это значит, что Он пришел достроить здание, завершить его и открыть нечто совершенно новое, но на основании старого.
