В самом корпусе вольготно размещаются пятьдесят человек, которые преотлично могут вести стрельбу по врагу.
В задней части корпуса расположена пушка. На легко вращающейся платформе, достаточно мобильная, так, что можно вести веерную стрельбу.
Паровоз также одет в броню, разве что кончик трубы торчит наружу. Ну и окраска – защитная. Цвета хаки, так элегантно… в белый решили не красить, все же зимой не воюют…
Сколько такое стоит?
Не спрашивайте! Броневая сталь, вооружение…
Ромашкин прямо-таки облизывался… Это ж прелесть! Мечта диверсанта!
Итак, имеются динамитные патроны…
* * *
Борхум – прелестное место, просто прелестное. И люди там хорошие, и очень скрупулезные, обязательные, педантичные. Если сказано – «от и до», так они и будут действовать. Именно что от – и до. Но никак не налево, не направо, не рядом…
Так сказано?
Так и будет сделано! И виват инструкция.
Ромашкин инструкции тоже знал. Пара купюр – одному, стакан шнапса – второму, сговорчивая баба – третьему – и вот тебе расположение караулов во всей красе. И расписание, и порядок смены, и что пожелаешь. Конечно, бронепоезда охраняют. Шутка ли? Десять штук!
Но в том-то и дело!
Сейчас они стоят на путях рядом с Морельском.
Территория достаточно большая, полностью депо не заблокируешь, рельсы туда ведут… ну разве что оцепление в три ряда поставить, но и тогда…
Депо.
Не надо воображать себе картину – в ночи крадется террорист, сгибаясь под тяжестью тюка со взрывчаткой!
Ни к чему!
Митя точно знал, надо использовать технику! А потому…
И снова – ничего сложного! Подумайте сами, сколько поездов! И сколько в поезде приятных потайных мест! Надо просто найти человека, который провезет ему килограммов двадцать-тридцать первосортного динамита! А уж такие вопросы господа террористы решать научились еще в каменном веке.
Не было тогда террористов?
Ошибаетесь! Они всегда были, просто записей не сохранилось. Они об этом позаботились. Поездов не было, а террористы и диверсанты точно были. И ходили пакостить соседнему племени, чтобы чужаки аппетиты соизмеряли и чужих мамонтов не уводили.
Митя изучал расписание поездов, потом принялся изучать проводников – и нашел того, кто ему понравился.
* * *
Стефа Падловского по имени никто не называл.
Падла – и все тут.
Фамилия так точно отражала его характер, что ни убавить, ни добавить! При взгляде на этого мужчину лет пятидесяти, не слишком высокого, худощавого, седоватого, подлысоватого, с желчным лицом, на котором навсегда оставили свой отпечаток и больная печень – последствия пристрастия к алкоголю, и перелом носа – пьяные всегда храбрецы, – у людей возникали примерно одни и те же характеристики.
Сволочь, склочник, скандалист…
И ведь оправдывалось!
Стефа закономерно не любили коллеги.
Стефа закономерно не любило начальство.
Терпело, ибо подлизывался он виртуозно и пресмыкался вдохновенно. Но – не любило. Кому ж такое понравится? Пользоваться слизняками можно, они даже полезные, наверное. Но любить и уважать? Энтомологов на железной дороге не было.
Да, Стеф работал проводником…
И сегодня он шел домой.
Дома ждала жена. Дома ждали дочь, зять, внук… милейшая, в сущности, семья. Правда, соседи с ними старались не общаться, друзей у них не заводилось, а родственники и вообще брезговали общением. Поговорить могли, но звать такое домой?
Увольте!
Но это, понятно, от предвзятости! И вовсе тут ни при чем Стефино пьянство, которое прекратилось только лет пять назад. По пьянке Стефа так в живот пырнули, что два месяца в лежку лежал. А доктор (все врачи – враги трудового народа!) тогда и высказал, мол, будешь горькую хлестать, и штопать не буду. Все одно сдохнешь! Чего на тебя время, силы да лекарства переводить?
Как многие падлы, Стеф был труслив и предупреждению внял.
С водкой завязал и устроился на работу. Раньше-то он нигде не задерживался. А родственники? А что – рабочий человек права выпить не имеет?
Гады непонимающие!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
И ни при чем тут был склочно-стервозный характер жены. И ни при чем тут было поведение единственной дочери, которая гуляла со всеми парнями (пьяное зачатие промаха не дает).
Просто родственники – сволочи!
И начальство – сволочи!
Он уж и так, и этак… а его все одно держат на «сидячих вагонах». Ему бы в купе или СВ… ну хоть бы в плацкарт! А его держат на «сидячих», для самого такого быдла! А что с него возьмешь? Десяток яиц? И то… скорее уж в морду дадут, чем взятку!
И никакой тебе благодарности, и денег не заработаешь… тьфу, а не работа!
Кругом враги!
Так, с мрачными мыслями и шел домой Стеф, когда навстречу ему из переулка вышел хорошо одетый господин. Явно из торов.
– Ох!
Столкнулись они хорошо! Стеф аж на землю полетел. Но обложить гада в три ряда не успел.
Мужчина тут же охнул, рассыпался в извинениях, поднял Стефа и предложил посидеть где-нибудь.
Стеф подумал – и согласился.
Дома ждала семья, но видеть ее лишний раз не хотелось, Стеф потому и проводником устроился, чтобы лишний раз дома не бывать. Уж больно сволочную жену он себе подобрал!
И денег нет, и живут они плохо, и люди говорят…
Тьфу, гадина! И дочь не лучше! Даешь деньги – молчат, не даешь – сутками пилят, дряни…
Нет, домой ему вовсе не хотелось. А собеседник оказался понимающим…
* * *
Дорогой коньяк. Хорошая закуска. Красивые девушки. Карты – почему нет?
И утреннее пробуждение.
Из приятных, ничего не скажешь! Стеф проснулся в одной постели с очаровательной и профессионально услужливой девушкой, выпил немного хорошего коньячку, хоть голова, считай, и не болела, позавтракал там же, в постели, наслаждаясь каждой минутой… и спустился вниз.
Вчерашний знакомый так и ждал.
– Доброе утро, жом Падловский.
Собственная фамилия Стефу не нравилась. Но возразить он не успел. Мужчина продолжил:
– Надеюсь, вы остались довольны девушкой?
– Да, вполне.
– И ужином?
– Да…
– Хотите повторить?
Стеф хотел. Но…
– Задарма только кошки дают!
– Это верно. Но я вам предлагаю неплохие деньги…
Деньги действительно были неплохие. А за что?
Да просто спрятать небольшой чемоданчик, да и провезти в депо. Там жом Айзек (не называть же свое имя всем подряд?) за ним и зайдет. Что в чемоданчике?
А вот это вас, жом Падловский, касаться не должно. Ни в коем разе… донести? Ну-ну… Я понимаю, что вы – человек серьезный, хозяин своего слова. Хотите – даете, хотите – обратно берете. Но советую посмотреть сюда.
Что это?
Ну… тут всего хватает.
И показание жамы Люлю, которую вы изнасиловали. И ее же показания, но уже по обвинению в краже. И в избиении. И не только ее показания.
Вчера вы немножко разнесли кабак.
Попортили мебель, стены, обивку, подожгли кое-чего, бутылки побили… вам не впервой, правда? И убытков тут немного – пара десятков тысяч на золото… выплатите! Нет?
Ну… Не выплатите. Посидите в тюрьме лет двадцать… ладно! Сколько высидите!
Подстава?
Да что вы, милейший! Это не подстава. А вот если вас – или кого из вашей семьи темной ночью встретят да ноги переломают? Всякое ж бывает… Вылетит из-за угла пролетка, или динамит в дровах окажется, или… Вам семья и жизнь как – дороги? Или обойдетесь?
Перед тяжким выбором между деньгами и мучительной смертью Стеф закрыл глаза – и мужественно выбрал деньги.
Дмитрий мило улыбнулся – и пообещал. Сразу же, как только получит свой чемоданчик. Целым и невскрытым! Но если что – мы приличные контрабандисты, любезнейший жом, если договоримся, будете нашим постоянным каналом. Есть такие травки, вы понимаете, такие полезные травки, которые почему-то не одобряют таможенники. Но вы же знаете, как избежать их внимания?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А ваши вагоны почти никогда не обыскивают!
