– Странная штука, – начал он. – Загадочная. Я куда-то дел вашу сестру.
– Ничего. Я ее нашла.
– Да? – обрадовался Фредди.
Тут из кустов раздался голос. Фредди подскочил на сиденье. Что-то такое, помнил он, было с Моисеем. Интересно, пророк тоже принял это так, как он?
– Я здесь! – сообщил голос.
– Это она ? – несмело спросил Фредди.
– Да, – холодно ответила Эприл.
– Что же она там делает?
– Сидит, потому что на ней ничего нету.
– Ничего? В каком смысле?
– В смысле одежды. Лошадь столкнула ее в воду.
– Лошадь раздела вашу сестру?
– Нет, – сказал голос. – Вещи лежали на берегу. Мы всегда их аккуратно складываем. Понимаете, я представляла леди Годиву. Вы же мне сами посоветовали?
– Когда-а?!
– Вы сказали, чтобы я брала пример с его героинь.
– Вы возбудили ее воображение, – уточнила Эприл, бросая на него достаточно неприятный взгляд. – Не могу осуждать бедное дитя.
– Но я…
– Оставим эту тему. Она сидит в кустах и может простудиться. Быть может, вы будете так любезны, что отвезете ее домой?
– О, конечно! Еще бы! С великим удоволь…
– И закутайте ее в плед, – сказала Эприл.
Мир вокруг Фредди завертелся. Голос осла, гулявшего на ближнем лугу, показался ему хохотом бесов. Птицы щебетали, но их он не слышал.
– Простите… – вымолвил он, дважды сглотнув.
Эприл удивленно на него поглядела:
– Что? Вы отказываетесь уступить плед простуженному ребенку?
– Простите, я…
– Да вы понимаете?..
– Ревматизм, знаете ли… Жуткие боли… В коленных суставах… Все врачи…
– Мистер Виджен, – твердо сказала Эприл, – немедленно дайте мне плед!
Глаза его исполнились несказанной печали. Ни слова не говоря, он нажал на газ и исчез в лучах заката.
Когда почти стемнело и цветы усеяла вечерняя роса, он позаимствовал брюки у чучела. В них и приехал он в Лондон и живет теперь тихо, растит на всякий случай бороду.
Мне он сказал, что если кому-нибудь нужен почти чистый томик Теннисона, по любой цене, пусть даром, он рад служить. Дело не только в неприязни к обозначенному поэту, но и в письме от мисс Кэрроуэй, из которого он вывел, что больше книжка не понадобится.
© © Перевод. Н.Л. Трауберг, наследники, 2011.
Страшная тайна
Один Трутень лежал в больнице со сломанной ногой, поскольку попытался проехать на спортивной машине через Мраморную арку, и его добрый собрат заглянул к нему, чтобы поделиться сплетнями. Немощный Трутень играл с сестрой в шашки, и гость его, присев на постели, поел винограда. Тогда больной спросил, как дела на свете.
– Ну что ж, – отвечал посетитель, – лучшие умы клуба бьются над страшной тайной.
– А в чем дело?
– Ты что, не слышал?
– Ни слова.
Гость удивился, и настолько, что проглотил две виноградины.
– Да Лондон ходит ходуном! Обычно считают, что тут не без четвертого измерения. Сам знаешь. Случится что-то странное, спросишь кого-нибудь умного, а он покачает головой и скажет: «А, четвертое измерение!» Странно, что ты ничего не слышал.
– У меня еще никто не был. Так в чем дело? В чем тайна?
– В шляпах.
– То есть как?
– А так. Перси Уимболт и Нельсон Корк купили по цилиндру.
Страдалец умудренно кивнул:
– Ясно. Один купил Перси, другой – Нельсон.
– Вот именно. Один плюс один – два.
– А в чем же здесь тайна?
– В том, что Элизабет Ботсворт и Диане Пентер шляпы не понравились.
– Это бывает.
– Они же от Бодмина.
Страдалец подскочил:
– Как?
– А вот так.
– Не волнуйте пациента, – сказала сестра, до сих пор в разговор не вступавшая.
– О, сестра, сестра! – сказал больной. – Вы плохо расслышали. Если бы вы расслышали хорошо, вы бы узнали, что Перси Уимболт и Нельсон Корк купили цилиндры у Бодмина – да-да, у Бод-ми-на – и те им не подошли. Это невозможно.
Говорил он пламенно, и гость кивал. Часто говорят, что молодое поколение ни во что не верит, но это не так, оно верит в шляпы от Бодмина. Как говорится, одна из вечных истин. Признайте, что такая шляпа дурна, и вы на прямом пути к сомнению, расколу и хаосу.
– Естественно, – продолжал гость, – Перси и Нельсон стояли насмерть.
– Насмерть?
– Да. Стояли.
– Вы не расскажете с начала? – осведомилась сестра.
– Охотно, – отвечал гость, подкрепляясь виноградом. – Держитесь, сестрица.
– Так страшно?
– Еще бы! С начала и до конца.
Надо вам знать, друг мой сестрица (сказал гость), что Перси Уимболт и Нельсон Корк должны быть очень осторожны. Они не могут просто напялить любой колпак. Перси дороден, высок, и голова у него арбузом; Нельсон изящен, и голова его больше напоминает орех.
Тем самым, вы признаете, что угодит им лишь истинный мастер, а потому они ходят к Бодмину. Помню, Перси сказал, что верит в Бодмина, как юный священник – в епископа, и не сомневаюсь, что Нельсон сказал бы то же самое, если бы додумался.
В то утро, с которого я начинаю свой рассказ, они встретились у входа в святая святых.
– Привет, – заметил Перси. – Шляпу покупаешь?
– Да, – отвечал Нельсон. – И ты тоже?
Перси кивнул, оглянулся и еле слышно прибавил:
– Есть причины!
– Интересно! – сказал Нельсон. – И у меня они есть.
Перси снова огляделся и еще понизил голос.
– Нельсон, – спросил он, – ты знаешь Элизабет Ботсворт?
– Естественно.
– Хороша, э?
– Не без того.
– Я бы сказал, прекрасна.
– Вот именно.
– Да-да! Хрупкая, нежная, миниа… – ну, как это? Словом, ангел в человеческом образе.
– А они не все в человеческом образе?
– Думаешь, все? – откликнулся Перси, нетвердый в ангелологии. – Ладно, – он покраснел, – я ее люблю. Мы встретимся в день скачек, и я очень надеюсь на эту шляпу. До сих пор мы встречались только в усадьбах, и она меня в цилиндре не видела.
– Вот это совпадение! – удивился Нельсон. – Я покупаю шляпу по той же самой причине.
Перси содрогнулся и выпучил глаза.
– Чтобы пленить Элизабет Ботсворт? – вскричал он.
– Нет-нет, – утешил его Нельсон. – Что ты! Мы с ней большие друзья, но и только. Я хочу поразить своей шляпой ту, кого люблю.
– Кто это? – заинтересовался Перси.
– Диана Пентер, внучка моей крестной. Странное дело! Мы знакомы с детства, можно сказать – вместе выросли, но я только сейчас в нее влюбился. Что там, я ее боготворю от самой макушки до дивных ножек.
Перси немного подумал.
– Да, большое расстояние. Мы с Дианой очень дружим, она прелестна, но немного высока, ты не считаешь?
– Это мне и нравится. Она – как статуя. Нет, как греческая богиня. И потом, ты тоже высоковат для Элизабет.
– Да, – признал Перси.
– В общем, я ее люблю, черт меня подери! Люблю, люблю, люблю. И мы с ней завтракаем в первый день скачек.
– В Аскоте?
– Нет. Она не выносит лошадей, и я сам туда не поеду.
– Вот это любовь, – признал Перси.
– Мы встретимся у крестной, на Беркли-сквер. Надеюсь, вскоре после этого ты прочитаешь в «Морнинг пост» интересное сообщение.
Перси протянул руку. Нельсон пылко ее пожал.
И они вошли в мастерскую. Бодмин обмерил их собственными руками и обещал прислать цилиндры в оговоренный срок.
Перси Уимболт – не из тех, в ком можно заподозрить нервы, но между Бодмином и завтраком он буквально трепетал. Ему чудились страшные беды, настигающие шляпу; и, честно говоря, он не ошибся. Позже он решил, что есть в нем что-то мистическое.
Случилось вот что. Трепеща, он плохо спал и накануне рокового дня вскочил в половине одиннадцатого, а там – подошел к окну посмотреть, как погода. И кровь его замерла в жилах.
Внизу, прямо под ним, ходил по тротуару юнец в униформе Бодмина и другой, тоже противный, в обычной одежде. На голове у низких созданий чудом удерживались цилиндры, а к перильцам газона прислонились две картонные коробки.
Поскольку только что Перси видел во сне, что он стоит в своей шляпе перед лорд-мэром и тот внезапно бьет по ней булавой, обращая тем самым в лепешку, можно подумать, что он был готов ко всему. Но нет, он не был. Он буквально взвился. Точнее, сперва он оцепенел, мысля о том, что всегда подозревал в гнусном юнце дух нигилизма, равно как и повадки, неуместные на такой службе, а уж потом взвился и страшно закричал.
Крик его подействовал на юнцов, как хорошая бомба. Вот они ходят, красуются, балансируя шляпами, а вот – уже нет ничего, кроме коробки у входа. Перси понес ее наверх, благоговейно открыл, дрожа от страха, но все было в порядке. Мерзкий юнец пал низко, но шляпы не уронил.
Словом, все было в порядке, и наутро, отполировав цилиндр пивом, Перси надел ботинки, гетры, брюки, рубашку, воротничок, узорный жилет, пиджак, повязал сдержанно-серый галстук, вдел в петлицу старую добрую гардению и отправился в такси к своей даме. Вскоре он узнал, что она сейчас выйдет, что и произошло.
– Привет, привет! – сказал Перси.
– Привет, – сказала и Элизабет.
Естественно, до этой минуты гость стоял без шляпы, а тут ее надел, чтобы показать в должном свете. Очень тонкий маневр. В такси – уже не то, в такси все цилиндры одинаковы.
