Гейл нахмурилась. Луи чрезмерно фамильярен. Однако ей тут же пришла в голову мысль: раз принц знаком с Николь, значит, и для Луи он тоже приятель.
— Судя по твоим словам, вы с ним старые друзья, — осторожно сказала она. Как она ни презирала себя за любопытство, все же не могла удержаться, чтобы не расспросить его о человеке, который только что выложил весьма существенные для фонда деньги за один вечер в ее обществе.
— Да, — кивнул Луи. — Мы каждую пятницу играем в карты часов по шесть кряду. И много Лет вместе выставляем лошадей на скачки. Марио славный малый. Он тебе понравится.
Гейл невольно скривилась, но потом решила не быть полной лицемеркой. Вначале она решила притвориться, будто вовсе незнакома с принцем, но потом поняла, что сейчас не тот случай.
— Мы с принцем уже встречались на той неделе, — сухо проинформировала она. — Тогда он мне не понравился, да и сейчас я от него не в восторге.
Луи страшно изумился.
— Вы уже встречались? Где?
— В Торонто, на кинофестивале. Меня пригласили туда судить показ мод. В общем, твой приятель запал на меня.
— И что?
— И ничего! Я уже тебе сказала. Он мне не понравился.
— Ты меня удивляешь. Женщины обычно без ума от него.
— Может быть, именно поэтому он мне и не понравился, — парировала она. — Но какое имеет значение, нравится он мне или нет. Он купил право несколько часов находиться в моем обществе, что делает ему честь. Но если будешь говорить обо мне со своим высокородным другом, советую предупредить его вот о чем. То, что он заплатил большую сумму денег, дает ему не больше привилегий, чем он получил, пригласив меня на той неделе в свою ложу. Да, Луи, так ему и передай. И еще скажи: в следующую субботу, ровно в семь вечера, я буду в ресторане «Времена года», но до того времени он не должен связываться со мной. Я очень рассержусь, если мой телефон, которого нет в справочниках, каким-то образом попадет в руки его светлости. Ты понял?
— Я понял. Интересно, а ты поняла?
— Что?
— Марио не склонен к внезапным эскападам. После того, что ты мне рассказала, я думаю, что он не случайно пришел на аукцион. Он пришел специально, чтобы купить право поужинать с тобой. Деньги для него не имеют значения. Следовательно, напрашивается догадка: возможно, он без памяти влюбился в тебя. Если так, то полагаю: твоя нелюбовь к нему с первого взгляда вскоре окажется всего лишь маленьким капризом.
— Это что — угроза? — ощетинилась Гейл.
— Возможно. Слушай, если он правда тебе не нравится, если он тебе безразличен, тогда берегись. Марио не тот человек, с кем можно играть.
— Я никогда с ним не играла.
— Перестань, Гейл. Я видел, как ты сегодня ему улыбалась. Равнодушные женщины так не улыбаются.
Щеки Гейл залило краской.
— Ты не понимаешь. Я просто… просто…
— Дразнила его?
Она раздраженно передернула плечами.
— В некотором роде.
— Не советую, — серьезно сказал Луи. — С таким человеком, как Марио, шутки плохи. Он может быть… опасным.
Она широко раскрыла глаза.
— Опасным? В каком смысле?
Луи покачал головой.
— Если хочешь, я поговорю с ним. Разъясню ему положение дел. Я уверен, он с уважением отнесется к твоим пожеланиям, если убедится в том, что ты к нему совершенно равнодушна. Он тебя точно не интересует?
— Ах, перестань! Избавь меня от объяснений с избалованным принцем, который возомнил себя неотразимым для женщин.
— Может быть, для такого мнения о себе у него есть основания.
Гейл не смогла удержаться от презрительной усмешки.
— Для меня единственно важной чертой принца Марио является его толстый кошелек, И то только в том случае, если он жертвует деньги на мой фонд. Так и передай ему, Луи. А сейчас мне пора. Хочу скорее снять это немыслимое платье!
Луи смотрел, как Гейл изящной походкой скользит прочь, соблазнительно покачивая бедрами, и ему невольно вспомнилось известное изречение: «Не верь женщине, которая пылко отрицает любовь».
В следующую субботу около шести вечера Гейл вылезла из своего неприметного белого седана, взяла с заднего сиденья сумку с вещами, отдала ключи от машины парковщику и вошла в отель. К счастью, ее приезд остался незамеченным.
Жизнь научила ее разными способами избегать назойливых папарацци. Если позволяло время, она приезжала на светские рауты заранее и часто в камуфляже. Жаль, что о сегодняшнем ужине раструбили во всех газетах — одна проныра-репортерша все же проникла на ее благотворительный вечер и на следующий день написала об этом статью, особенно подчеркнув огромную сумму, уплаченную принцем Марио ди Сан-Пьетро за право ужина с «нашей очаровательной Гейл». Обычно желтая пресса старалась придать подобным историям романтический оттенок.
Гейл поняла, что сглупила, объявив во всеуслышание дату, время и место проведения ужина. Однако еще большей глупостью было бы звонить принцу и менять условия сделки. Она связалась с владельцем отеля. Мистер Хеннесси заверил ее в том, что ни один журналист не побеспокоит за ужином ни ее, ни высокочтимого гостя из Сан-Пьетро. Он пообещал усилить охрану как у входа в отель, так и в зале ресторана.
Гейл поблагодарила Стивена Хеннесси, но тем не менее забронировала себе номер в отеле, чтобы иметь возможность прибыть туда заранее и переодеться, а также потом переночевать. Таким образом, она сможет выспаться и на следующее утро спокойно отправится по своим делам.
И вот она в отеле — пока что ей везет. Никто не узнает ее в невыразительном темно-каштановом парике и больших темных очках, закрывающих пол-лица. Ей не пришлось выносить вспышки фотокамер и терпеливо отвечать на нескромные вопросы. Какое облегчение! Если бы вокруг отеля слонялись репортеры и фотографы, они точно лишили бы ее покоя. Неделя для нее выдалась трудной, и сегодня ее нервы на пределе.
Гейл вошла в лифт, бросила взгляд на часы и нажала кнопку второго этажа. У нее меньше часа. Однако на то, чтобы подготовиться к свиданию, времени хватит. Утром она вымыла голову и высушила волосы феном. А еще успела сделать маникюр. Ей осталось только переодеться, наложить макияж и надеть серьги. Приготовления не займут много времени. Гейл заранее продумала, что наденет сегодня вечером.
Если принц считает, что на ней будет нечто, подобное наряду прошлой субботы, тогда его ждет сюрприз. Сегодня он не увидит ни кусочка ее обнаженного тела. Ничего, на чем он мог бы задержать свой похотливый взгляд.
Точно без пяти семь Гейл снова вошла в кабину лифта. Она поменяла потертые джинсы, на свободные черные крепдешиновые вечерние брюки и просторную шелковую синюю тунику, скрывающую все ее женственные выпуклости и изгибы. Волосы она собрала в тугой узел. На лице, казалось, совсем не было косметики.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
