Если вы ходите на один и тот же пляж, то дня через три к вам вообще никто не подойдет, кроме обслуги того ресторанчика, чьим лежаком вы пользуетесь. Ну, может быть, случайно забредший на чужую территорию новичок, не знающий, что белый сахиб или сахибка очень не любит, когда ему мешают принимать солнечные ванны. По мере приобретения вашей кожей сначала красного, а потом тёмного оттенка, напористость пляжных разносчиков падает, как это описано в разделе «Фреш чикен». Но это касается пляжа. На рынках – «Фли маркете», «Найт маркете» и бесчисленных тибетских развалах, а так же оживленных улицах – приставалы в покое вас не оставят никогда. Тут это замечательное слово будет вам верным помощником и путеводной звездой в толпе желающих приобщиться самим и приобщить вас к международным финансовым отношениям путём изъятия у вас небольшого количества денег, ведь у них каждый день «Но бизнес тудей!».
Просветленные
В Индию принято ездить за просветлением, пониманием, ответами на глобальные, гнетущие вас вопросы. Некоторые находят то, что искали, такие несут знания в себе, чтобы обдумать, переварить и понять, а следует ли миру знать то, что они открыли в себе. Некоторые делают вид, что все поняли, а некоторые полагают, что нашли ответы и теперь в их обязанность входит объяснить это каждому встречному. Таких – большинство. Они приезжают в ашрамы, живут там энное количество времени и выходят в свет абсолютно просветленными. Не будем касаться вопроса жульничества и мистификаций со стороны тех гуру, к которым приезжает народ, и степень вменяемости желающих просветлиться. Сюда едут, в основном, люди с «тараканом» в голове в ОБЩЕПРИНЯТОМ смысле этого слова, и не всегда последствия пребывания насекомых в голове имеют милый и приятный характер. И многие из них до или после своих экзерсисов попадают в Гоа, кто отдохнуть после и оттянуться «марочками», «каплями», «кристаллами» и прочими психоделиками. Кто-то по аналогии с уходом в монастырь или со свадьбой решает «в последний раз» «поторчать» перед приобщением к Великому. При встрече в аэропорту не узнать их трудно, они вам этого не дадут громкими голосами, белыми или рыжеватыми длинными одеждами. Если иностранные «просветленные» ведут себя тихо, широкой русской душе бывает обидно, что никто не замечает его избранности и причастности. Иногда это принимает гротесковые формы. На одном из «пати» в знаменитом «Вест энде», которое устраивал диджей Икс-Пи, в миру Тимур Мамаев, была, например, группа товарищей в шапочках, похожих на тюбетейки, и с посохами. Они приставали к окружающим с вопросами: «А в какой реальности мы сейчас находимся?», ведь скоро им идти к Саи Бабе. Складывалось такое ощущение, что по окончании суточного «пати» они так же, спрашивая окружающих про реальность, и пойдут «ветром гонимы…» к знаменитому Бабе получать порцию просветления. А перед этим, съев по три дозы ЛСД, решили испытать степень своей тяги к свету двадцатичетырехчасовым психоделическим зависом.
Подобный «коллектив», возглавляемый молодой девушкой со светлым именем Аэлита, в течение нескольких дней развлекал укуренный народ в «Джус центре». Заказывая соки, они членораздельно обсуждали проблему физических неудобств при открытии «третьего глаза». Аэлита перемещала себя в пространстве, неестественно выпрямив спину, для чего она сделала высоченную прическу, утыкав палочками, которыми едят суши, и украсив лентами. Сопровождающие её по пояс голые молодые люди смотрели сенсейше в рот, стараясь уловить тайный смысл в обрывках фраз и чуть ли не записывая за ней высказывания.
– У вас ещё не чешется «третий глаз», это первый признак, что он открывается! – Многозначительно вопрошала она.
– Во, во, у меня что-то такое было ночью. – Восклицал юноша с горящими глазами.
– А у меня по ночам одни поллюции, – печально констатировал Вася Самростит, обращаясь к Игорю Ганди. – Жена в Рашу полетела с визой решать вопрос.
– Не страшно, – ответил тот. – У меня тоже были, когда моя улетала на две недели. Потом такое открылось с её приездом, три ночи уже не спим…
Сжигатели оранжевого бензина
Эта категория отдыхающих, приезжающих в Гоа, довольно обширна. Они могут ехать через турагентство в гостиницу или к осевшим русским в гестхаус, или просто в неизвестность: прилетим на месте разберёмся, или в самолете у народа поспрошаем, где снять, почем…
Они берут в аренду машину или байк, еще в Раше из Интернета скачивают карту, по которой все равно ничего нельзя понять, разрабатывают маршруты на каждый день, планируют даже дни отдыха и валяния на пляже, посещения водопада, плантации специй, слонов, крокодилов. Прилетают… и все делают абсолютно по-другому. А объясняется это очень просто. Гоа не поддается планированию и логике в том смысле, в котором это понятие присуще русским, особенно москвичам, да и вообще иностранцам, белым, европейцам, форенерам. Гоа – это другое измерение, параллельная реальность, если вообще это можно назвать реальностью. Хотя люди там ходят, вполне живые и радостные. Их можно потрогать, поговорить с ними, выпить стандартного по вкусу, как все технологичное пиво в мире, пива с нестандартным названием «Кингфишер», что в переводе звучит, как королевский рыбак. Название стырено у природы, так называют довольно крупную птичку, которая изображена на этикетке. Один орнитолог, больше напоминающий ботаника, сказал, что это зимородок, сваливший сюда пересидеть холода откуда-то из Сибири. Так что – наш брат. А может, тот орнитолог съел чего перед тем, как увидел птичку, здесь такое часто случается. Так вот, попавший на гоанскую землю изначально белый чел, особенно житель мегаполиса, с распечатанном на А4 плане изучения и освоения прилегающей местности первые два-три дня, пока еще носит обидное звание «фреш чикен», остается энергичным, пытливым путешественником. Далее задор его постепенно уменьшается, любознательность приобретает всестороннюю направленность, он начинает метаться между желанием сходить на «пати», выполнить пункт из утвержденного еще в Москве, на семейном совете, плана, купить уже другого «плана» и так далее. Листочки с распечаткой, если они из хорошей бумаги, уходят на мундштуки для джойнтов, самокруток. Возникает мысль, что его обманули, обещанные две недели тропического рая на самом деле – мгновение в сравнении с вечностью, пропитавшей пространство вокруг. И рыжий глаз заката, пристально глядящий в твой разум сквозь ресницы пальмовых листьев, шумящих вдоль обрыва у танцпола в «Найн баре» – не что иное, как глаз Бога, миллиарды лет с кажущимся безразличием наблюдающий за дивными творениями своими. И что же… как же… я уеду в свое слякотное, серое Чертаново или Бутово, а он…, а я…
Человек в диком, выдавливающем слезу восторге, прыгает в седло, пришпоривает коня, и с оргастической улыбкой идиота несется по петляющей среди высушенных зноем полей, условно-асфальтированной дороге. Мимо израильского ресторана с арабским названием «Фаляфель», мимо культового, знаменитого своими «пати» и концертами «Хилл Топа», мимо супермаркета «Оксфорд» и известного определенной категории людей «Интернет Кофешопа». И не важно, что коня зовут «Актива» и собран он на заводе Хонда в Японии, а бензин на нуле – в любой лавке за шестьдесят рупий вам нальют литр его, почему-то апельсинового цвета, цвета знаменитого гоанского заката.
Гомеопатия и Аюрведа
«За наши грехи Бог послал нам два вида лекарей, одни помогают нам умереть, другие мешают жить».
Ходжа Насреддин
Читателям впечатлительным, задумывающимся лучше эту главу пропустить, потому что может так статься, что по прочтению вы полезете в Интернет, разыскивая материалы на эту тему, а найдя, чего доброго, начнете читать, а уж прочитав… У автора нет родственников, работающих в медбизнесе, и ему глубоко «по барабану», придет в упадок индустрия предоставления медуслуг или нет. А уж на фармацевтику, особенно ту, чью продукцию мы вкушаем из наших аптек, тем более. Ибо сам когда-то снабжал их импортными препаратами и так называемыми лекарствами, был грех, до сих пор не замаливается. Поэтому знаю и как, и кому, и какой приходилось выплачивать гонорар, чтобы именно твоя «шняга» «прохиляла». Сейчас, конечно, все подорожало, но в начале века, например, сертификат о том, что твоя соевая мука производится из геннонемодифицированного сырья, стоил, смешно сказать, шестьсот долларов. И продавали, и продают эту сою во все мясокомбинаты и цеха, и лопает народ, и радуется жизни, до поры. Некоторые дотошные звонили, правда: «… мы отдали вашу муку в лабораторию, …хромотограмма показала…». «Да засуньте вы вашу хроматограмму вместе с хроматографом в…» – отвечали мы им. – «Посмотрите, чья подпись на сертификате, академик, светило, директор института…, уж у него-то хроматограф, «…кого надо хроматограф», а вы нам – там хромосомы скорпиона видны. Это вам видны, а им за шесть сотен мертвых американских президентов видны ваши бодрость и здоровье…» Как заедешь во двор института питания, одни «Геленвагены» да «Коены» сотрудников стоят, так что, каков институт, таково и питание, и, судя по автопарку, неплохое… у кого-то…
