— Это очень хорошо. Для девочек мое исчезновение и так стало стрессом, я очень надеялась, что их отец останется для них опорой в эти непростые времена. — С другой стороны альбиноса также пнул Троттл и взглядом обозначил, что он думает о поведении друга в последнее время. — Как они, Винни?
— Все хорошо, Чарли, детка! — чуть радостнее, чем следовало бы, снова включился в разговор Троттл. — Они сейчас у Терри, остались с ночевкой.
— Да, они по тебе очень скучают, мы часто приглашаем их к себе, чтобы отвлечь, — выдал порцию полуправды Модо, гневно сверкая глазом. Врать, тем более близким, он ненавидел! Винни, внезапно осознавшему, что не один он потерял родного человека после депортации, захотелось провалиться сквозь землю.
— Хорошо! Боюсь, на этом я должна отключиться. Я закодировала канал, но его лучше использовать для коротких переговоров, чтобы не засекли. Я свяжусь снова через пару дней. Может, смогу и с девочками поговорить. Я очень люблю вас, ребята!
— И мы, Чарли! Любим и скучаем!
— Я люблю тебя, милая! До связи! — Винни отключил рацию и, упершись локтями в колени, закрыл лицо руками. Все трое молчали, не зная, что сказать. Чарли, умница, оставила им возможность пусть нелегальной, но коммуникации!
Наконец, Винни с силой растер лицо и очень серьезно посмотрел на друзей.
— Простите, братья, после депортации Чарли я раскис. Спрятал голову в заднице и наделал глупостей. Совсем забыл о том, каково девочкам. Я прошу: до завтра пусть побудут у Модо, я приведу дом в порядок и заберу их.
— Конечно, — ему на плечи легли ладони друзей. — Мы сделаем все, чтобы помочь.
— Мы семья, Винни, — великан тепло улыбнулся ему. — Вместе мы со всем справимся!
Винни действительно забрал Хоуп и Нику на следующий день. Тот, кто знал его хуже, чем друзья-байкеры, решил бы, что вот она — образцовая семья: заботливый, внимательный отец двух дочек-близняшек. Девочки, всегда аккуратно одетые, причесанные, с полезными и вкусными завтраками, идеально выполненными уроками и предельно пунктуальные. Но Модо видел, как в каждом поступке альбиноса читается вина перед дочерьми. Вина за то, что позволил разлучить их с матерью, вина за то, что не защитил любимую женщину, вина за то, что не увез вовремя с планеты, вина за то, что не был рядом в сложный момент. Великан благодарил звезды, что девочкам хватило поддержки друг друга и друзей, чтобы не затаить обиду на Винсента, понять, как тот страдал, и с готовностью вернуться к нему. В один миг беззаботные и избалованные малышки выросли: если раньше родители выполняли все их капризы, то, вернувшись домой, они поделили между собой обязанности по дому и принялись в меру сил заботиться об отце, отвечая лаской на его самобичевание.
Время от времени они связывались с Землей и переговаривались. Каждый разговор был теплый, оживленный и полный надежд на светлое будущее и воссоединение, но после каждый уходил в свой угол дома, чтобы остальные не видели, как тяжело дается разлука. Винни смотрел в стену. Хоуп шла на крыльцо, прося у Фобоса шанс снова увидеть мать. Ника включала синтезатор и играла самые сложные партии, которые знала.
Ни один из них не позволял слезам пролиться из глаз.
Спустя 15 лет 8 месяцев после победы над Плутарком.
Встречи в доме Модо остались неизменными, вот только разговоры все чаще крутились вокруг политики. Плотно закрыв дверь и окна кухни, убедившись, что подростки заняты своими делами, взрослые обсуждали последние новости.
— Он совсем из ума выжил! — Винни стукнул кулаком по столу, едва не снеся пару стаканов.
— Признаю, решение на пять лет отправить Марс в полную изоляцию от Галактики, оставив только представителя в Совете, — крайне спорное, — кивнул Троттл.
— Этот вопрос вынесут на общий референдум. Стокер везде заявляет, что не будет брать ответственность за такой шаг на себя, — Огонек, задумчиво грызя зубочистку, рассеянно гладил руку Нагинаты.
— Какова вероятность, что нам объявят реальные итоги? — задала волнующий всех вопрос его жена: генерал Римфайер, как самый близкий к штабу Лидера, был информирован наилучшим образом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты о том, что их могут подделать? — Он задумался. — Команду по проведению референдума, как бы странно это ни было, решением Стокера возглавляет министр обороны. Только не спрашивайте, почему Скабб — понятия не имею!.. Не помню, упоминал ли я, но там, где проекты курирует он, я постоянно замечаю что-то подозрительное и не всегда законное. Поэтому я уверен, что он подготовится и на случай, если голосов не хватит. Но у меня ощущение, что пропаганда работает достаточно хорошо, чтобы население проголосовало за изоляцию. Мыши просто своими руками запрут себя, — он вздохнул.
— Я согласна с Огоньком, — подала голос Карабина, до этого больше молчавшая. — И это так не вяжется со Стокером! Я уверена, что все эти решения принимает его команда, не он сам. А Стока используют просто как символ!
— Да, я согласен! Не может наш друг и брат творить такое! — Мысль о том, что набирающий силу диктат идет от близкого, была для Модо невыносима! — Что ты скажешь на это, Огонек?
— Ммм… мне сейчас сложно судить. Становится очевидно, что Сток сдает. Про это не говорили в СМИ, но за последний год он перенес два сердечных приступа, один раз Линк едва его откачал. Стокер избегает обсуждать со мной деятельность Скаббарда и уводит разговор в сторону каждый раз, как я пытаюсь что-то спросить. При этом я заметил, что к тем вопросам, которыми руководит Скаббард, меня стараются не подпускать. На общих совещаниях министр обороны весьма агрессивно навязывает свою позицию всем окружающим, в том числе и Лидеру. У меня ощущение, что итоговые решения все чаще принимает именно он, а не Сток.
— Но что же делать? Можем мы как-то повлиять на происходящее? — Нагината вопросительно посмотрела на более взрослых и опытных.
— Официально — только проголосовать против на референдуме, а вот если говорить о незаконных способах… — медленно проговорила ее мать и остановилась в нерешительности.
— Продолжай! — горячо потребовал альбинос, в чьем сердце поселилась лютая ненависть к существующему режиму. Остальные закивали. Карабина показала глазами, чтобы проверили, плотно ли закрыты двери и окна. Огонек встал, пощелкал замками и отстучал на командирском браслете код активации портативной военной глушилки, вмонтированной в «Дрэгстер» еще Тэссен по его просьбе как раз на случай необходимости переговорить без риска быть подслушанным. Весь дом накрыл купол, не выпускающий наружу ни один звук. Огонек опустился на свое место и перетащил жену на колено, устроив голову на ее плече. Наги зарылась пальцами в его коротко стриженные волосы между антенн, а потом тихонько почесала за ушами, и Огонек благодарно прикрыл глаза. Она видела: молодой генерал, всем сердцем преданный родине и Стокеру лично, с трудом справляется с нервозностью, понимая, что встает на путь измены. Пару минут спустя присутствие жены и ее осторожные ласки успокоили мужчину: его хвост перестал рвано метаться и бить о ножки стульев.
Модо, глядя на пару, не мог не умилиться и даже забыл на мгновение о неприятной теме, которую они собирались обсудить. Карабина, улыбаясь уголками губ, тоже следила за действиями дочери, но потом посерьезнела, нахмурила брови и начала:
— Когда мы пытались через юристов оспорить дело Чарли, я подняла все свои связи в правительстве, попробовала зайти через тех, кто сейчас в отставке, вышла на связь с родственниками других депортированных. Про это, конечно, не говорят в СМИ, но в приватных беседах многие высказывают недовольство политикой. Конечно, не те, кто пользуются исключительно благами нашего мира и не видят того, что Марс превращается в клетку, а те, кто страдают от режима. Я узнала, что несколько десятков мышей только за последние полгода исчезли без следа. Марсиане боятся говорить что-то против власти, но они возмущены и, я чувствую, готовы действовать! Мы могли бы организовать недовольных. Одна мышь ничего не сделает против системы, но… Борцы за свободу доказали, что, сплотившись, можно изменить мир!
