– В нашем деле не должно быть случайностей.
Вы лично отвечаете за результаты операции.
– Есть.
– Работайте.
– Есть, товарищ Берия, – быстро отчеканил комиссар и осторожно положил трубку.
Кистью ладони смахнул проступивший на лбу пот, не спеша сел в кресло. Следом присели майор и капитан. В помещении снова повисла напряженная тишина.
– На чем мы остановились? – оглядывая присутствующих, спросил комиссар.
– Я внимательно выслушал все ваши доводы, – вымолвил майор. – И, тем не менее, я считаю, что вы необоснованно затянули операцию.
– А я так не считаю, – резко отрезал комиссар. – Все было просчитано и рассчитано, а также согласовано с партийными органами.
– У меня будут свои коррективы к плану операции, – вымолвил майор.
– Ваше право. Мы их внимательно рассмотрим и представим товарищу Жданову, – ответил комиссар.
– Совместно с разведывательным управлением Генштаба Красной армии мы проводим расследование по факту утечки информации об операции к немцам, – строго изрек майор.
– А причем здесь военная контрразведка? – тихо спросила капитан.
– Да, причем? – строго вставил комиссар.
– Это решение Москвы, – отчеканил майор.
Комиссар на мгновение задумался, затем жестко вымолвил:
– Мы тоже проводим расследование…
* * *
В одиннадцать вечера Ермолая разбудил управляющий конторы.
«Переживает начальник за отгрузку», – подумал Сергеев, нехотя поднимаясь с раскладушки.
Он увидел стоящие у раскладушки блестящие, как у Ципок, черные хромовые сапоги.
– Это тебе капитан прислала, – ответил на немой вопрос Сергеева улыбающийся управляющий. – Заботу о тебе проявила милиционерша, цени, брат, – усмехнулся и вышел.
Сергеев примерял сапоги, они оказались в самый раз. Он мысленно поблагодарил капитаншу.
В столовой Ермолай попил чая с сухарями и отправился в хранилище. Как и накануне, вместе с банковскими инкассаторами-грузчиками они загрузили четыре грузовика. На станции «Лиговская-Товарная» уже солдаты выгрузили ящики в вагоны, сто восемьдесят ящиков – в первый вагон и оставшиеся двадцать – во второй. Сергеев руководил разгрузкой и расстановкой ящиков, крепил стеллажи. Неоднократно в небе слышался приглушенный гул самолетов.
– Фашистские разведчики летают, – комментировал капитан Чивава.
Капитан Ципок появилась на станции к концу выгрузки и была какая-то нервная, издерганная. Ермолай так и не решился поблагодарить ее за сапоги. Пару раз капитан ни за что, ни про что накричала на Сергеева, досталось и вальяжному капитану Чивава, и железнодорожникам, и даже охранявшим солдатам. Проходя раз мимо Чивава, Ермолай услышал, как тот зло бросил в адрес Ципок:
– Ну, стерва-баба, опять напилась…
До раскладушки сильно уставший Ермолай добрался в начале шестого утра. И сразу уснул, как убитый…
* * *
Ленинград. Подвальное помещение в одном из многоэтажных домов на Лиговском проспекте…
Валет вместе со своими ближайшими корешами за накрытым столом обсуждал воровские дела. Тут же на столе лежало несколько колод игральных карт.
– Да я к нему и так, и так, и горлышко от бутылки показал, и даже бабу обещал привести, а он одно твердит – военный груз, да военный груз, – с пеной у рта и размахивая руками распинался Кот. – Подойти к этим трем вагонам никак нельзя, днем и ночью целый военный взвод охраняет. Ночью еще грузчики появляются, полный п… одним словом.
– Значит, не сумел ты, Кот, у железной дороги узнать, что за военный груз, – подвел невеселый итог Валет. – А под маркой военного груза может быть что угодно: и шмотки, и жратва разная, и техника. А? – далее последовала ненормативная лексика.
Третий присутствующий, беззубый, полностью лысый старик ловко наполнил стаканы изрядно пахнущей самогонкой.
Троица молча выпила, стала закусывать.
Валет из ближайшей к нему колоды вытянул одну карту. Рассмотрев ее, взглянул на лысого старика и выдавил:
– Тебе, Зуб, придется поработать. У тебя там есть такой пацан, которого кличут, кажется, Шплинтом, он еще с заячьей верхней губой. Шустрый такой, верткий, в любую щель пролезет. Так вот, пусть он ночью поработает по этим вагонам.
– Да не подойти к вагонам, убьют же солдаты, – рявкнул Кот.
– Тебя, дурака, да, убьют, – строго продолжал Валет. – А пацан тихо так подлезет к вагону, ну, тот, который первый грузили. Осторожно и толково снизу в днище сделает дырочку и посмотрит, что в вагоне находится, – положил карту в колоду.
– Бросить надо эти вагоны, есть же у нас другие эшелоны. Убьют Шплинта, – разливая самогон, вставил Кот.
– Если убьют, значит, судьба у него такая, – медленно изрек Валет, ухмыльнулся. – А вот если узнает Шплинт, что в вагоне находится, – развел руками, – мы тогда и решим, что делать дальше. Ну и Шплинта наградим по-царски.
Кореша авторитета переглянулись.
– Ну, за воровскую удачу! – весело предложил тост Зуб.
– За нашу удачу, – вяло поддержал Кот. Троица дружно выпила…
Глава 3
Ленинград…
На кровати, слегка прикрывшись простыней, лежали обнаженные мужчина и женщина. Изящно держа сигарету двумя пальцами, она курила. А светловолосый, с квадратным лицом, крупный мужчина-атлет, казалось, находился в забытье.
Вот женщина повернулась к прикроватному столику. На нем стояла бутылка коньяка, бутылка воды, тарелка с нарезанными лимонами, несколько стаканов и какието белые таблетки.
– Ты выпьешь? – приподнимаясь с кровати, спросила женщина.
Мужчина отрицательно покачал головой и изрек мягким голосом:
– Дай мне лучше таблетку первитина (наркотический препарат).
Женщина приподнялась, почти полностью раскрыв свое прекрасное тело, быстро налила полстакана воды и полстакана коньяка. Воду и белую таблетку передала мужчине.
– А я выпью, – слегка улыбнувшись, бросила женщина. – От такой жизни порой мне так и хочется напиться.
Лихо осушила стакан, закусила лимоном и глубоко выдохнула.
– Понимаю тебя, – тихо выдавил мужчина, запивая таблетку водой.
– Как мне хорошо и спокойно с тобой, – тихо и проникновенно вымолвила женщина.
– А мне с тобой, – в тон ответил мужчина.
Женщина медленно поставила стаканы на столик, снова легла в постель, прижавшись к сильному мужскому телу.
Какое-то время они лежали молча.
– Как мне надоело играть и корчиться! – эмоционально изрекла женщина. – Ну, скажи, – капризно добавила, – когда кончится эта война и весь этот дурдом?
– Война – не знаю, – ответил мужчина. – Но лично для нас дурдом закончится вполне возможно скоро. В Аргентине на подставное лицо я оформил ранчо, практически готов и транспортный коридор для нас и груза. В данный момент оформляются на нас документы.
– Золото – металл царей и королей, – мечтательно вымолвила женщина, грациозно рукой сделала пируэт в воздухе. – И… мой тоже любимый металл.
Не менее грациозно затушила сигарету и спросила:
– Ты уверен в своем знакомом из этого городка Лахденпохьи?
Этот небольшой городок на северном побережье Ладожского озера был оккупирован в июле 1941 года финскими войсками.
– Да, дорогая, – выдавил мужчина. – У него отменный, скоростной катер, как раз нужной нам грузоподъемности.
Раздумывая о чем-то, женщина довольно улыбнулась.
Затем повернулась лицом к сосредоточенному мужчине, сверкнула глазами и тихо и проникновенно вымолвила:
– Я так тебя люблю!
Мужчина вспыхнул.
– Я тоже.
Они слились в страстном поцелуе, а их красивые тела – в единое целое…
* * *
Ермолай проснулся и сразу понял, что его ктото усиленно трясет за плечо. Недовольно выругался, нехотя открыл глаза и увидел стоящего рядом хмурого управляющего конторой.
– Трясу-трясу и никакой реакции, – уже улыбнувшись, вымолвил Коваль. – Понимаю, что умаялся бедняга Ермолай. Но вставать надо, уже полдень на дворе, дела делать надо.
Протирая ладонями глаза, Сергеев принял вертикальное положение. Сразу почувствовал боль во всем организме.
– Давай, на обед в столовую и потом быстренько в хранилище, – сказал Коваль и направился к выходу.
Ермолай недовольно выругался про себя, бросил вдогонку управляющему:
– Да, я сейчас, – и стал осторожно подниматься с раскладушки…
* * *
Оккупированное в июле 1941 г. финскими войсками северное побережье Ладожского озера…
Из Выборга до города Сортавала, порядка ста километров, барон фон Шоммер решил проехать на машине. Сначала в дороге немного подремал, мысленно исполняя ранние мелодии своего любимого композитора Вагнера. Затем из окна стал любоваться чудной природой: по правую руку спокойное и одновременно величественное иссиня-голубое Ладожское озеро, его береговая линия сильно и порой причудливо изрезана, местами каменистая, виднелись небольшие зеленые острова; по левую – удивительный зеленый лес из сосны и ели, два небольших островка из бело-зеленых берез, то там, то там выступали небольшие, заросшие зеленью скалы…