После него за вожжи взялся Неделя. Не слабый на вид пацан с тяжелым прессующим взглядом. Мало кто мог выдержать этот взгляд. Мало у кого возникло желание перечить Неделе. Во всяком случае Демьян ощутил себя кем-то вроде кролика перед удавом.
– Это, похороны, с этим все на мази, – пошевелил челюстями Неделя. – Похороним твоего братана как надо... Это, ты там что-то насчет Радика говорил.
– Говорил.
– За братана ответку давать собирался.
– Ну собирался.
– От слов своих не отказываешься?
Вообще-то, у Демьяна уже не было того зверского порыва, как тогда, когда он пенился перед Гоблином. И он уже не прочь был бы отказаться от своих слов. Как ни крути, а Радик – это моща. Он сейчас наверняка с телохранителями ходит. Да и спросить за него есть кому. И спрос один – смертный приговор... А жить-то охота...
Но и заднюю включить Демьян не мог. Братва – это не общество защиты природы. Здесь все круто, все предельно серьезно. Назвался груздем – полезай в кузов. Выпадешь из корзины, растопчут и разотрут. Короче, за свои слова отвечать надо... Демьян может отказаться от своих слов. Мочить его за это не будут. Но всякое уважение к нему пропадет. И плевать, что он родной брат самого Флюса. Братва будет его презирать. А вслед за этим о его позоре узнают и все «пятаки». Никто и руки после этого Демьяну не подаст. Все серьезные пацаны будут обходить его стороной...
– Я что, свой язык на помойке нашел? – с достоинством хмыкнул Демьян. – Я за брата с любого спрошу...
– Да за брата это понятно. А это, ты там чисто за рынок на Дзержинке подписывался. Типа Радик нам помеха. Надо его того...
– Барахолка мне по барабану... Хотя...
– Что хотя?
– Если ты меня в команду возьмешь, то не по барабану. Я думаю, место для меня найдется.
– Найдется, – кивнул Неделя. – Только с краю.
– А я на центр не претендую.
Глупо было бы рассчитывать на такой расклад. Демьян брат Флюса, но никак не его преемник. И если он становится под ружье, то спрос с него как с рядового «быка».
– Короче, мы тут покумекали. Короче, ты прав, Радика нужно валить... Ты сам подписался на это дело, так? Гоблин сказал, что ты сам это, за шашку взялся...
– Ну, это образно.
– Гы-гы, образно... А валить Радика по-настоящему надо... Короче, ты на это дело подписался. С тебя и спрос... Радика сейчас в городе нет. Куда-то на острова слинял...
– Ясень пень, если рыло в пуху, прятаться надо. Или хотя бы время переждать... Только для меня времени не существует. Я не джигит, бляха, и с гор не спускался. Но я за кровную месть. Хоть через год, хоть через два, но я его достану...
Демьян отдавал себе отчет, что это бравада. Поймал себя на мысли, что ему нравится хорохориться перед Неделей, перед самим собой... Но в то же время его слова не так уж и сильно расходились с намерениями. Насчет года, двух, трех лет он точно сказать не мог. Но пока будет кому спросить с него за пустой базар, жизнь Радика под угрозой, это однозначно...
– Правильно, пацан. Уважаю... Короче, за Радика будем браться всерьез... У тебя кореша есть?
– Без базара.
– Ты это, самого надежного подбери. Чтобы это, безо всякого за тобой шел.
– Есть такой, – кивнул Демьян.
Дрон за ним и в огонь и в воду.
– Короче, я тебе отмашку на Радика даю. Пока его нет, надо пробить ситуацию на его счет. Жена, любовница, родные, где живет, где тусуется... Кое-что, конечно, у нас на него есть. Но этого мало. Надо все чисто до мелочей пробить. Чтобы если мочить, то наверняка...
– Да я понял. Не в скафандре родился...
– Ну раз понял, тогда действуй... Насчет «стволов» – это мои проблемы. Будут «стволы»... Стрелять умеешь?
– Я бы в киллеры пошел, пусть меня научат.
– Сечешь фишку, пацан... Гоблина жди. Он сам к тебе подъедет. В лес вывезет. Там и постреляете...
Кровная месть, киллеры, «стволы», стрельба, мочилово... Все очень, очень и очень серьезно. И надо набраться смелости, чтобы пройти весь путь до конца... А так хочется свалить в сторону.
Игорька похоронили со всеми бандитскими почестями. Черный лакированный гроб, вереница машин, толпы народу, хвалебные речи. И крест на могилу воткнули не абы какой – черный мрамор. Круто!..
Знал Демьян одну дуру. Так она все мечтала умереть в молодости. Чтобы лежать в гробу в белом подвенечном платье, чтобы все восхищались и убивались одновременно. Короче говоря, чтобы почести были, внимание... Дура она, полная дура. Лично Демьяну не нужны пышные похороны, и плевать ему на всякие навороченные некрологи. Он вообще умирать не хочет. Он хочет жить. Долго... Базара нет, он хочет, чтобы его уважали, чтобы перед ним преклонялись. Но это ему нужно при жизни... И он, кстати, уже знает, как этого добиться.
После похорон, как водится, поминки. Родню, знакомых и просто сочувствующих повезли в столовку. Пусть там нажираются. В смысле поминают невинно убиенного Игорька. А братва собралась для этого в «Славянке».
Демьян готов был забрать обратно свои слова насчет того, что в банде Игорька разброд и шатание. Неделя сумел укрепить треснувший фундамент. И уже возводит свое собственное здание... Да, сумел он себя поставить. Но за счет кого? За счет Демьяна! Неделя дал понять, что Радик ответит за Игорька. Кровью будет умываться. А кто его должен умыть? Кто? Демьян! То-то же...
Официантов выгнали из зала. Чтобы никто из посторонних не наматывал их разговоры себе на уши. А разговоров-то почти и не было. Так, про Игорька поговорили, какой он хороший. Про Радика ни слова. Как будто его нет и не было... Все правильно. Если насчет этого козла все решено, то на фиг сотрясать воздух. А то ведь среди своих может завестись крыса. Возьмет и настучит Радику о том, что Демьян собирается его мочкануть...
А мочить Радика он будет. Однозначно... Где-то в душе он все еще трепетал перед этой неизбежностью. Но в то же время его наполняла гордость за то, что именно он, а не кто-то другой отомстит за брата. Осознание собственной крутости пьянило голову не хуже водки. Да и водки хватало... Плевать, что на поминках выпивают всего по три рюмки. Демьян пил без меры. Пил и почти не пьянел. В смысле хорошо было, но голова светлая, без дури. И язык не заплетается. Штормит, правда, немного. Но это не помеха для крутого пацана...
Он хорошо помнил тот момент, когда толпа стала расходиться по домам. И Демьян поднялся. Вместе с Дроном потянулся к выходу. Вместе с ним вышел на улицу. Время не позднее. Еще и девяти нет. Лето. На улице светло. И телки по тротуару вдоль проспекта гарцуют. У-ух, какие... В самый раз надыбать пару знойных кошечек. И куда-нибудь на природу.
А что, запросто. Он же теперь не какой-то там уличный баклан. Он теперь серьезный человек. Бандит. Из крутой бригады. Да он теперь любую телку себе может позволить. Ни одна не откажет... Жаль, машины у него нет. Но вон Жменя в свою «девятку» грузится. Можно к нему на хвост упасть. Он по женской части не дурак. И сауну организует, и девочек. Все без проблем...
Демьян хлопнул Дрона по плечу, показал на «девятку» и сам ломанулся к ней. Но в самый последний момент остановился. Как озарило. Куда он лезет? Какие бабы? Он же брата сегодня похоронил. Он скорбеть должен. А его на развлекуху тянет. Вряд ли братва правильно его поймет. Сто пудов, скажут, что Демьяну не дорога память брата...
И все же он подошел к Жмене.
– Братан, домой не подвезешь?
– Какие проблемы, братуха? – подмигнул ему Жменя. – Садись. Прокачу.
Втайне Демьян надеялся, что Жменя повезет его куда-нибудь к бабам. Но тот оказался занудой. И взял курс к его дому.
Они проезжали мимо парка, когда Демьян увидел знакомый силуэт. По парковой аллее шла Катька. Соска-папироска. Вся из себя, все чики-пуки. Белые волосы, белое короткое платье... И трусики на ней наверняка белые. И в попку врезаются... Надо проверить. Надо... В конце концов, он уже сколько обхаживает ее. А она все за лоха его держит. Прикалывается над ним. Трахается при нем... Сука!!!
В голове что-то перемкнуло. Перед глазами все поплыло, в ушах зазвенело. Как будто магниево-марганцовый взрывпакет прямо перед ним взорвался...
Он уже плохо помнил, как попросил Жменю остановиться.
Демьян выбрался из машины. Он плохо соображал, где он, с кем. Не пожал на прощание Жмене руку. И Дрона не замечал. Не до того ему... Его сейчас волновала только Катька. Вот она, идет, задом виляет. Идет... Да нет, уже пришла. Стоп, машина!
Он не помнил, как бежал за ней. Помнил только, как гремело в ушах от топота собственных ног. И это ощущение полета. Как будто летел с высокой скалы вниз...
– Стоять, коза!..
Он плохо слышал голос. Какая-то падла заложила ватой уши... Зато с другим органом из трех букв никаких проблем. Стрелка компаса стояла колом и показывала точно на Катьку.
– Демьян, тебе чего?
Страшно ей. Глаза распахнуты, рот перекошен, руки судорожно цепляются за воздух... Да она, кажется, падает... Ну да, он же, как паровоз, несется на нее. С ног уже сшиб... Пусть падает. Баба должна лежать. Лежать, и точка. И если ей и можно стоять, то только раком...
