Джоан резко встала и твердо заявила:
— Либо сейчас, либо никогда. Завтра меня здесь уже не будет.
Дэвид с облегчением вздохнул.
— Ну вот и прекрасно. У вас найдется листок бумаги и ручка?
— Найдется.
— Хорошо.
Джоан села за стол, и через несколько минут письмо было готово. Дэвид взял его и прочел.
— Ну что ж, очень убедительно. Вы поступили правильно. Там, в бумажнике, несколько тысяч. На первое время вам хватит, потом сообщите свой адрес — я пришлю остальное. — Он положил письмо в карман и подошел к двери. — Прежде чем уйти, я хочу еще раз предупредить вас. Никогда — слышите, никогда! — больше не хочу ничего знать ни о вас, ни о вашем ребенке. Считайте, что вы еще хорошо отделались. И не дай бог вам придет в голову шантажировать нашу семью своею беременностью… — Его глаза гневно сверкнули, и он повторил с нажимом: — Не дай вам бог. Прощайте. — С этими словами он вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
3
Прошло всего несколько месяцев с того памятного дня, когда Дэвид разоблачил Джоан. Спешно покинув Нью-Йорк, она нашла приют у своего дяди в Лос-Анджелесе, владельца небольшого кафе. Несмотря на то, что они не виделись много лет, он все же принял ее с условием, что она поможет ему в кафе. Тогда она была уверена, что уже ничто не поможет ей подняться. Но время все лечит. И сейчас, сидя на скамейке в городском парке Лос-Анджелеса, Джоан совсем не хотелось вспоминать о прошлом, она думала только о ребенке, который должен был скоро появиться на свет, и о том, что ради него она должна идти только вперед и не оглядываться. Однако прошлое само решило напомнить о себе, когда она меньше всего этого ожидала.
Поднявшись со скамьи и подойдя к небольшому озерцу, возле которого играли дети, Джоан сама бы не смогла ответить, что заставило ее обернуться. По тропинке, ведущей к озеру, шел Дэвид. Она очень удивилась, ведь они общались исключительно через его поверенного. Когда он подошел совсем близко, ее поразила его тяжелая поступь и усталый взгляд.
— Здравствуйте Джоан. Ваш дядя сказал, где вас можно найти.
— Здравствуйте. Кажется, я ничем не нарушила нашего договора. Что же привело вас сюда? — удивленно спросила она.
Дэвид опустил взгляд.
— Мы могли бы поговорить где-нибудь в спокойном месте?
Джоан нехотя согласилась.
— Дядино кафе еще не открылось, но у меня есть ключ. Там нам никто не помешает.
Они доехали на машине Дэвида до кафе. Джоан открыла дверь, и они прошли за один из столиков. Перед этим Джоан налила два стакана с содовой.
— Спасибо.
Было видно, как Дэвиду трудно начать разговор. Джоан решила ему помочь.
— Итак, могу я узнать, чем вызван ваш визит? — Она обратила внимание на его дрожавшие руки, когда он пил содовую.
— Я хочу попросить вас вернуться.
Джоан удивленно посмотрела на Дэвида.
— То есть как это?
— Как будто ничего не было. Я прошу забыть о нашем договоре, вообще обо всем, что произошло. Вы должны вернуться к Джорджу. Он вас любит. Я просто тогда не знал, до какой степени он вас любит. А теперь он страдает.
Ответ Джоан прозвучал довольно резко в тишине небольшого зала кафе:
— Об этом не может быть и речи. И не потому, что я хочу кому-то отомстить. Просто вы были правы. Нельзя начинать семью с обмана. И тем более чтобы ребенок рос в такой семье. Я сама прошла через это. Мои родители жили друг с другом по инерции и постоянно выясняли отношения. Поверьте, ничего хорошего здесь нет. Мы с братом были предоставлены сами себе и постоянно сбегали из дому от вечных скандалов. Я не хочу такой же участи для своего ребенка.
Дэвид молчал и все время смотрел куда-то в сторону. Она не могла до конца понять причины, по которой он приехал, однако после паузы твердо заявила:
— Я уже вам сказала, что не люблю Джорджа. И вы знаете об этом лучше, чем кто бы то ни было, и мне, признаюсь, странно сейчас слышать от вас предложение вернуться. — Она поднялась со стула. — Думаю, дальнейший разговор не имеет смысла.
Ее поразило, как внезапно его лицо стало серым.
— Вы правы, за все в этой жизни приходится платить. Я вас тогда не пожалел, так с какой стати вы будете жалеть меня?
Только сейчас Джоан заметила у него поседевшие виски. Поддавшись внезапно нахлынувшему чувству, она снова опустилась на стул и очень осторожно спросила:
— Что с вами?
Дэвид не смог справиться с волнением и почти шепотом проговорил:
— Прошу вас, спасите моего сына!
Джоан с удивлением посмотрела на него.
— Вашего сына? Но я не знаю его. Как я могу ему помочь. Я и представления не имела, что у вас есть сын.
После небольшой паузы она услышала:
— Это Джордж. Он очень болен и сейчас находится в больнице.
— О боже. — У Джоан от изумления округлились глаза.
Предвосхищая вопросы, Дэвид решил сам все объяснить:
— Мне было шестнадцать лет, когда я приехал в родительский дом на каникулы. В это же время там гостил старший брат с женой. Тогда все и произошло. Она сама созналась во всем брату, и тот простил ее, а ребенка усыновил. К тому времени они уже прожили вместе десять, лет и вряд ли у них могли быть свои дети.
— А вы?
— А что я? Мне было шестнадцать. Отец поставил условие, что я должен вернуться в колледж. Я увидел Джорджа, когда ему исполнилось уже четыре года.
— Джордж знает?
— Нет, — поспешно ответил Дэвид. — Вряд ли мое признание сделало бы его счастливее. Да и Барбара с Фрэнком не заслужили этого.
— А мне Джордж как-то сказал, что восхищается вами.
Дэвид с интересом посмотрел на Джоан, но ничего не ответил. Она же не могла скрыть свое удивление.
— Да, сложная штука жизнь. Со стороны все, что происходило в вашей семье, казалось сказкой. А оказывается… — Джоан не договорила. Она была просто ошарашена признанием Дэвида и даже забыла на время, зачем Дэвид приехал к ней.
И все же он первый очнулся от воспоминаний. Пристально посмотрев ей в глаза, он спросил:
— Вы поможете мне, вернее Джорджу?
Джоан сделала слабую попытку отказаться:
— Ну как вы все это представляете? Неужели вы думаете, что мой приезд может что-нибудь изменить?
— Вы поймите. После вашего отъезда Джордж все время находится в подавленном состоянии. Врачи говорят, что, если у пациента нет желания бороться, он обречен. А когда вы вернетесь, у него появится смысл в жизни. Он будет бороться. И, кто знает, возможно, случится чудо. — И, уже отвернувшись, он тихо добавил: — Вы ничего не потеряете, даже если Джордж умрет. Вы, как жена, будете иметь все права на наследство.
