Двери палаты, откуда пришли послы, отворились и двое молодых слуг князя подстриженных под горшок подошли к лавке, взяли её и вынесли из палаты.
Савва насторожился, поняв, что это был нехороший знак.
Так послы простояли больше четырёх часов. За окнами стемнело. В палате горели свечи, принесённые княжескими слугами. Наконец из дверей, ведущих в приёмную палату великого князя, вышел княжеский слуга в синем платье, встречавший послов.
– Сегодня великий князь не сможет принять дорогих новгородских гостей.
Послы ночевали в доме, где останавливались новгородские купцы. Новгородцы, жившие в Москве, сообщили послам о враждебных настроениях московского правительства по отношению к Новгороду.
На следующий день посольство отправилось в Свято-Данилов монастырь. Послы молились в главном храме монастыря. Савва сделал низкий поклон перед ликом Христа.
– Упаси, Господи, от войны и несчастий русскую землю.
Позади послышался шум открываемых дверей храма.
– Ах, вот они где гости мои дорогие. – Савва не знал голоса великого князя, но сразу же догадался чей это голос.
Иван вошёл в церковь с друзьями и ближними боярами. Всего его сопровождали двенадцать человек.
Иван остановился перед иконостасом, перекрестился и поклонился. Сопровождавшие его сделали то же.
– Храни Господи великого князя московского. – Савва перекрестил Ивана.
– Храни Господи русскую землю. – Иван повернулся к иконам, снова перекрестился и сделал поклон.
Иван снова стал перед Саввой.
– С чем пожаловали, гости дорогие?
Савва явно расслышал в голосе князя ёрнические нотки.
– Хотим получить от тебя, великий княже, грамоты о безопасности проезда по твоей земле посольства нашего архиепископа.
– О безопасности? Я не ослышался? С каких это пор архиепископ новгородский стал бояться ездить по русской земле? Или что, в Новгороде меня принимают за разбойника? Дорогие послы, мне это очень не нравиться. – Иван отошёл чуть в сторону от архиепископа. – Феофил должен был сам немедленно явиться для утверждения в своём сане в Москву к митрополиту Филиппу. И… И, что это за дерзость, когда представители моей отчины являются ко мне, будто чужестранные послы!? Жители моих отчин могут ездить по моей земле без всяких грамот.
Посольство покинуло Москву.
В доме новгородского архиепископа собрался совет. Кроме архиепископа были самые знатные бояре вольного города. Самыми главными считались Борецкие: вдова мать – Марфа и её сыновья Дмитрий и Фёдор. За столом сидели пятнадцать человек. Стол был накрыт скромно: рыба, хлеб, немного хмельного напитка в кувшинах, маленькие чарки, немного фруктов. Горели три толстые свечи, установленные на столе. У стола стоял Савва.
– Значит, он назвал Новгород своей отчиной? – произнёс подавленно Феофил.
– Именно, – подтвердил Савва.
– Как же быть нам? – Феофил имел крайне растерянный вид.
– Войны не избежать, – сказал Дмитрий и залпом выпил чарку хмельного напитка.
– Выдюжим ли? – усомнился архиепископ.
– Иного пути у нас нет, или тебе не дорога воля города нашего? – Дмитрий зло улыбнулся.
– Псковичи присылали послов, – сказал Фёдор Борецкий. – Москва уже договорилась с Псковом совместно вести военные действия против нас.
– Чего же хотят эти псковичи? – спросила Марфа.
– Они не хотят воевать, – сказал Фёдор. – Они хотят выступить посредниками в мирных переговорах.
– Может быть они дело говорят? – Архиепископ повернулся в сторону Саввы и сказал ему: – Ступай.
– Миру с Москвой не бывать, – сказал Дмитрий.
Весна пришла в Новгород. Только-только растаял снег во дворах и деревянных городских мостовых. В голубом небе кричали о чём-то на своём языке птицы.
На главной городской колокольне зазвонил колокол. Звон этот был знаком каждому новгородцу. Эти звуки были похожи на призыв к чему-то великому, чему-то очень важному. Услышав эти звуки, каждый новгородец чувствовал необыкновенный подъём в душе. Он знал, что он пусть и простой ремесленник или торговец, но, тем не менее – он свободный человек и он должен решать свою судьбу и своих детей. Как он решит, так и будет. Знать должна была опираться на поддержку простых новгородцев и тратила на это разные средства. Так из века в век поддерживался относительный социальный мир, изредка прерываемый разграблением бояр-богачей, как правило обвинённых в предательстве по отношению к Новгороду.
Народ потянулся к главной площади города. Новгородцы столпились у помоста. На помосте стоял Феофил, а за ним семь бояр с золотыми поясами.
– Новгородцы, из Москвы приходят дурные вести, – начал архиепископ.
– Хватит, Феофил, бормотать пустое! Знаем уже всё! – кричали из толпы.
– Хотим слышать Дмитрия! Дмитрия! Дмитрия! – Борецкие пользовались широкой поддержкой в народе.
Феофил отошёл назад. Вперёд вышел Дмитрий Борецкий. Он величаво поднял руку, показывая тем самым, что просит народ утихнуть. Толпа чуть смолкла.
– Новгородцы, вольные новгородцы, вы хотите услышать моё слово, – начал Дмитрий. – Московский князь объявил наши земли своей вотчиной. Что мы можем на это ответить? Мы можем с этим согласиться. И что тогда? Тогда не будет войны, о которой все говорят на площадях, во всех концах и во всех домах. Мир – это хорошо. Не будет нас бояр новгородских, посадников. Москва пришлёт своих дьяков и воевод-наместников. Что это значит, мы знаем от наших соседей псковичей, которые хотят дружить с Москвой. Москва постоянно присылает им своих наместников, которые грабят псковичей. То же будет и здесь. Не будет воли – будет холопство и гнёт наместников и дьяков. Это ли угодно новгородцам!?
– Не! Не любо! – кричала толпа.
– Сколько лет новгородцы сами правили собой? Неужели теперь отдадим свою волю московским князьям и боярам?!
– Не отдадим! – кричала толпа.
– Сколько раз Новгород выгонял неугодных городу князей! Пока наконец не приучились мы жить и править собой вовсе без князей. Если хотим сохранить свою волю, нужно браться за оружие и идти биться с московитами.
– Лучше дружить с православной Москвой, чем с латинской Литвой! – крикнули из толпы представители Плотницкого конца.
– Дорого будет стоить такая дружба, – сказал на это Дмитрий. – Придётся тогда затянуть пояса.
Москву поддерживало меньше народа. На сторонников Москвы разозлились её противники.
– Псы московские! Трусы! Предатели!
Политические народные дебаты на вечевой площади часто кончались потасовками, а то и вооружёнными столкновениями между враждующими партиями. И в этот раз вече не закончилось спокойно. Накал страстей был слишком велик. Народ проголосовал за:
– Войну! Война Москве! Постоим за наш вольный Господин Великий Новгород.
Воины из городской тысячи охраняли сторонников Москвы, провожая их до своего конца, чтобы они не подверглись расправе агрессивно настроенных новгородских патриотов. Однако и ночью, когда представители партии меньшинства, закрылись в своих дворах, разгоряченные хмельными напитками и желанием постоять насмерть за родной город, патриоты призывали выходить из своих домов и дворов сторонников Москвы криками:
– Трусы! Псы московские! Выходи на кулачный бой!
Дюжина молодцов из промосковской партии вооружившись дубинами сделала вылазку. Патриотов оказалось значительно больше. Сторонников Москвы схватили, избили и сбросили с моста в Волхов, как часто бывало в Новгороде с представителями проигравших партий.
В доме Марфы Борецкой собрался небольшой совет из близких к их семье людей. Присутствовали сыновья Марфы: Дмитрий и Фёдор, несколько знатных бояр и Василий Казимир – боярин, друг Борецких.
– Казимир вряд ли нам поможет, несмотря на все свои обещания, – сказал Дмитрий. – У него и без нас много трудностей, трудно удержать в целости страну из таких несовместимых племён, как литовцы, русичи и поляки; а тут ещё мы.
Дмитрий ездил в посольстве в Литву для заключения союзного договора и даже породнился в Угорской земле со знатным родом Батори, женившись на представительнице этого рода Анне. Литва хотела больших уступок со стороны Новгорода. В итоге по договору Новгород получал большую автономию и фактически сохранял самоуправление. Дмитрий понимал, что такой договор Казимира не устраивал вполне, и он не особенно стремился его выполнять. Так что на военную поддержку со стороны Литвы, Борецкие не очень рассчитывали.
– А что у нас Орден? – Марфа обратилась к Василию Казимиру только что вернувшегося из Ливонского Ордена.
– Рыцари готовы поддержать Новгород, – сказал Василий.
– Успеют ли придти вовремя? – усомнился в помощи Ордена Фёдор. – И не оттолкнём ли мы переговорами с Орденом Литву?
