вовремя остановить коллективное осуждение, иначе процесс критики может зайти слишком далеко.
Хироко Нагата при аресте
Не то, чтобы эта практика была вредна или ошибочна. Просто этот инструмент оказался в неумелых руках. Мори не был готов обуздать новую форму самокритицизма, а остальные члены группы не могли контролировать эксцессы, особенно если приходилось вступать в конфронтацию с лидером. Многие члены не понимали всю суть «кёнсансюгика». Коммунизация не имела конечной цели и не указывала, как эта цель должна быть достигнута. Коммунизация — это Путь.
И это, кстати, вполне в троцкистском духе. Для троцкистов Революция — тоже Путь. Она важна сама по себе. Главное — процесс, а не результат. Борьба ради борьбы. Обобществление ради обобществления. Революционное насилие ради революционного насилия.
В сессиях роста сознательности более продвинутые члены должны были вести за собой менее продвинутых. В процессе коммунизации выискивалось буржуазное поведение и классово вредные мысли. Но так как участник зачастую не догонял, чего именно от него хотят, то он вспоминал лишь мелкие проступки и легкомысленное поведение, а остальные участники раздували это до больших проблем. То есть раздували из мух слонов. Преобразование из буржуазного студента в революционного солдата делало любой неприятный момент прошлого сомнительным и опасным для общего дела. Врать своим товарищам молодые люди не могли. Это было стыдно.
В начале Мори предполагал, что участник должен сам, без помощи других идентифицировать свои проблемы типа зависимости, жадности, лени и предложить решение типа «ужесточить себя», «перековать себя заново». Многие из членов думали, что они легко смогут пройти этот Путь. Потом коммунизация была усовершенствована, в групповую психотерапию были внедрены элементы «Бойцовского клуба». Но в определенный момент что-то пошло не так. Непредвиденная смерть повернула всё в другое русло.
Озаки Мицуо — первая жертва — не должен был умереть. Его смерть была первым знаком, что процесс самокритики зашёл слишком далеко. И Цунэо Мори, как командир, должен был принять на себя ответственность за непреднамеренное убийство своего товарища. Но тогда ему пришлось бы подвергнуть критике самого себя. Авторитет, которым Мори дорожил, был бы безвозвратно утрачен. Иначе говоря, лидеру организации самому остро не хватало тех качеств, которые он пытался привить своим товарищам.
В итоге процесс коммунизации стал разрушительным и привел Объединенную Красную Армию к поражению.
В феврале 1972 года японская полиция начала получать тревожные звонки о необычной активности небольших групп людей в горах. Боевики Объединенной Красной Армии были замечены местными жителями. Куски и обрывки информации были сведены в одно целое во время расследования. Полиция приступила к действию.
Примерно в это же самое время, в середине февраля 1972 года Мори и Нагата оставили горное убежище. Они отправились в город для закупок, их возвращения ожидали через несколько дней, а руководство на время их отсутствия принял на себя Сакагути Хироти, 25 лет, муж Нагаты.
Да, все верно. Нагата все это время была замужем.
Сакагути не имел такого влияния на группу, которое было у Мори, поэтому они поддерживали телефонную связь. Мори часто критиковал решения Сакагути. Когда Сакагути совершил короткую поездку в Токио, чтобы забрать вещи, закупленные руководителями, он был проинформирован, что Нагата выбрала Мори как нового спутника, и что с Сакагути они скоро разведутся. Это определённо значило для Сакагути, что без Нагаты его дни будут сочтены. Тем не менее, Сакагути оставался лояльным и продолжал исправно выполнять обязанности руководителя.
Пока Мори и Нагата отсутствовали, участники Объединённой Красной Армии передислоцировались в новое место. Но место было выбрано неподходящее, неподалеку от нового лагеря пролегала тропа для туристов. Также они узнали из газет, что полиция обнаружила их прежнее укрытие. Сакагути быстро приказал всем оставить новый лагерь. Это известие не смогло достичь Мори и Нагату вовремя.
17 февраля, когда Мори и Нагата возвращались в лагерь, они напоролись на полицейский заслон. Вместо того чтобы уехать, они попробовали добраться до лагеря другой дорогой, но и другая дорога тоже оказалась перекрыта. Нагата с ножом бросилась на полицейских, но ее быстро скрутили. Цунэо Мори революционного рвения никак не проявил и также был арестован.
Тем временем Сакагути и его отряд двигались по пересечённой местности. Полиция вела преследование, полицейский вертолет отслеживал перемещения отряда. Переход был долгим и опасным, глубокий снег осложнил продвижение, а жизни боевиков зависели от скорости. Они решили разбиться на две группы по 4–5 человек, чтобы оторваться от преследователей.
Одна из групп достигла железнодорожной станции «Каруидзава». В ранние утренние часы в зале ожидания на железнодорожной станции четверо подозрительных молодых людей, два парня и две девушки, одетые в грязные и изорванные шмотки, нервные, издерганные, сразу привлекли к себе внимание продавщицы в газетном киоске. Добравшись до дежурного по станции, она позвонила в полицию. Подоспел поезд, началась посадка, молодые люди готовились к отбытию, как вдруг на платформе появились десять полицейских — они изолировали и арестовали всех четырёх подозреваемых.
Оставшаяся группа, под командованием Сакагути, вышла к трёхэтажному санаторию «Асама Сансо», построенному на склоне вулкана Асама. Дальнейшие события так и вошли в историю — под названием Инцидент в «Асама Сансо». Санаторий был настоящей железобетонной крепостью, построен на склоне горы, вела к нему всего одна дорога. В санатории имелись запасы еды и воды, было радио и электричество. Боевики ворвались в здание, в нем в это время находилась только жена управляющего. Взяв женщину в заложники, боевики забаррикадировались и приготовились держать оборону. Этот бой должен был стать для них последним.
Полиция оцепила местность. К санаторию прибыло 3000 полицейских. Осада продлилась 9 дней, с 19 по 28 февраля. Призыв сложить оружие и сдаться был проигнорирован. В последний день осады полиция приступила к штурму.
Санаторий был обесточен, к нему подогнали строительный кран с чугунным шаром для сноса зданий, с его помощью удалось разнести вдребезги парадный вход. Внутрь санатория пустили газ, затем полиция начала методичную зачистку помещений.
Штурмовая группа быстро зачистила первый этаж, затем второй. Боевики с боем отступили на третий — самый верхний. Дальше отступать было некуда. В ходе перестрелки погибли двое полицейских, боевики применили самодельные бомбы, из-за чего пятнадцать полицейских получили ранения. Кроме того, боевиками был случайно застрелен гражданский — он каким-то образом перебрался через полицейское оцепление и словил шальную пулю. В конце концов, боевики оказались прижаты к стене, и им пришлось сдаться. Все пять японских красноармейцев были взяты живыми и невредимыми. Заложник не пострадал.
В целом операция продлилась 8 часов. Все это время она транслировалась японским телевидением в
