— Я присоединюсь к своей команде в столице. Сан-Паулу — это крысиное гнездо. Там нетрудно спрятаться. Потом мы отправимся в Рио пешком, проверим, как обстоят дела с Корковадо, и поговорим с некоторыми тамошними семействами.
Лоуренс кивнул. Мими подумала было, что сейчас он объявит заседание оконченным, но нет. Вместо этого Лоуренс достал из кармана рубашки сигару. Кингсли протянул ему горящую зажигалку, и Лоуренс с силой затянулся. Воздух заполнился дымом. Мими захотелось помахать рукой и напомнить Лоуренсу, что в Комитете курить не принято, но она не осмелилась.
Регис сурово оглядел присутствующих.
— Я осознаю, что некоторые из вас недоумевают, чем вызвано нынешнее присутствие Кингсли, — произнес Лоуренс, озвучив наконец вопрос, не дающий всем покоя.
Он снова затянулся.
— Особенно в свете свидетельства, прозвучавшего на суде крови. Однако же с тех пор мне стало известно, что Мартины, и Кингсли в частности, невиновны. Их действия обоснованы заданием, полученным от предыдущего региса. Исходя из интересов защиты Комитета, я не могу открыть ничего сверх этой информации.
Ее отец! Чарльз был как-то связан с этим! Но почему Лоуренс не желает говорить, в чем там дело?
— Каким заданием? — решительным тоном поинтересовался Эдмунд. — Почему Совет должен оставаться в неведении?
— Задавать вопросы регису — не наше дело, — оборвал его Форсайт Ллевеллин.
Нэн Катлер кивнула.
— У нас это не принято.
Мими видела, что присутствующие поделились почти строго надвое. Половину членов переполняло возмущение и беспокойство, а вторая половина готова была принять заявление Лоуренса без вопросов. Правда, особого значения это не имело. Совет не был демократическим учреждением. Регис являлся неоспоримым главой, а его слово приравнивалось к закону. Мими трясло от едва сдерживаемого гнева. Что произошло с тем Советом, который обрек ее на сожжение всего несколько месяцев назад? Это нечестно! Как они могут доверять этому «исправившемуся» типу из Серебряной крови?!
— Желает ли кто-то официально выразить несогласие? — поинтересовался Лоуренс небрежно. — Эдмунд? Дэшиел?
Дэшиел склонил голову.
— Нет. Мы верим тебе, Лоуренс.
Эдмунд заворчал, но кивнул.
— Спасибо. Кингсли снова является членом Совета, в статусе венатора, и имеет право голоса. Давайте вместе поздравим его с возвращением в наши ряды. Без Кингсли мы не узнали бы о Корковадо так быстро.
Раздались редкие аплодисменты. В заседании наступил перерыв, и старейшины, разделившись на группы, принялись перешептываться. Мими заметила, что Лоуренс успокаивающе говорит что-то Нэн Катлер.
Кингсли подошел к Мими и тронул ее за локоть.
— Я хотел тебе сказать, что сожалею о произошедшем. О суде и всем прочем.
— Ты подставил меня! — прошипела девушка, стряхнув его руку.
— Это было неизбежно. Однако же я рад, что ты в порядке, — сказал Кингсли.
Но голос его безошибочно свидетельствовал, что Кингсли глубоко безразлично, в порядке ли Мими.
Глава 6
Юноша выступил на освещенное место; на лицо его легли отблески пламени. Он выглядел прежним — все те же печальные глаза и растрепанные черные волосы. И одежда на нем была та же самая, что при их последней встрече, — грязная футболка и джинсы.
— Дилан! Откуда ты взялся?! Что случилось? Где ты был?
Шайлер с восторгом кинулась к юноше, желая обнять его. Дилан! Живой! Она не ждала его, но очень обрадовалась его приходу. Ей о стольком хотелось его расспросить! Что случилось в ту ночь, когда он исчез? Как он бежал от Серебряной крови? Как ему удалось выжить?
Но стоило ей приблизиться к Дилану, как она поняла: что-то тут не так. На лице Дилана застыло мрачное, гневное выражение. Взгляд его был расфокусирован, и похоже было, что юноша находится на грани истерики.
— Что происходит?
Дилан молниеносно нанес Шайлер ментальный удар, но девушка оказалась проворнее и увернулась.
— Дилан! Что ты делаешь?!
Она вскинула руки, словно пытаясь защититься, как будто физическая преграда могла ей чем-то помочь.
Удар! Еще удар! На этот раз внушение принуждало ее спрыгнуть с балкона.
Шайлер задохнулась; ей казалось, будто мозг ее сейчас взорвется от давления. Она бросилась на террасу, не в силах воспрепятствовать внушению, овладевшему ее чувствами. На бегу она оглянулась. Дилан следовал за ней по пятам. Он выглядел безумным и жестоким, словно был одержим какой-то злобной силой.
— Зачем ты это делаешь?! — выкрикнула девушка, но Дилан лишь послал ей новый мучительный, терзающий приказ: «Прыгай!»
«Да. Я должна выполнить приказ, я должна повиноваться». — «Прыгай!» — «Да, я все сделаю, но если я не буду осторожна и у меня не будет времени, чтобы... я могу оступиться... я могу... О господи, а вдруг Лоуренс ошибается? Вдруг я не бессмертна? В конце концов, я ведь наполовину человек!.. Вдруг я не выживу? Вдруг эта жизнь — все, что у меня есть? Но теперь уже поздно об этом беспокоиться — у меня нет выбора». — «Прыгай!».
Она не видела, куда идет, она лихорадочно цеплялась, за что могла, в поисках опоры... Он у нее за спиной, и потому ей придется...
Шайлер спрыгнула с террасы и полетела...
Некогда, некогда вскарабкаться на другой ярус, некогда уцепиться за ограду... Тротуар угрожающе приближался...
Шайлер собралась в комок и с глухим ударом приземлилась на ноги. Хорошо, что на ней ботинки. Она упала прямо посреди стильно разодетой толпы, сгрудившейся перед входом в ресторан «Сент-Перри». Это были ньюйоркцы, отданные на волю стихий за привычку курить.
В мгновение ока Дилан очутился рядом. Как быстро, до чего же он стремителен... На девушку обрушилось мощнейшее давление; это уже не было простое внушение — это была мертвая, сокрушающая хватка тисков. Тот самый малоизвестный пятый фактор Контроля, о котором ей говорил Лоуренс. «Консуммо алиенари». Полное растворение одного разума в другом.
Для Красной крови алиенари означало мгновенную смерть. Вампиров же безвозвратно разбивал паралич: разум уходил и воля оказывалась полностью подчинена. Лоуренс рассказывал, что Серебряная кровь не только отнимала кровь и память у сородичей-вампиров, проводя над ними церемонию Оскулор, — водилось за ними и другое. У них имелось и много других пыток и приемов. Они выпивали досуха не все свои жертвы; некоторых оставляли в живых, потому что они были более полезны для Серебряной крови в качестве орудия.
По мере того как сила алиенари окутывала ее, Шайлер становилось все хуже. Она сейчас не выдержит... гораздо легче сдаться, чем сражаться... силы ее иссякали под этим давлением... Что останется от нее, если Дилан добьется своего? Шайлер подумала о матери, живой — и не живущей. Не станет ли это и ее собственной судьбой? Девушку мутило, она шаталась. Скоро все кончится... Но потом она сумела обнаружить среди темных эманации нечто наподобие хвоста — хвоста Контроля, — и ей удалось изолировать сигнал и вычислить, которая часть пытается контролировать ее. Шайлер скрутила его, словно боролась с аллигатором, врезала ему по голове — и вскоре начала брать верх, и вот уже она навязывала ему свою волю, и...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
