Как бы ни был образован человек, тайны природы останутся всегда за пределами его знания; в каких бы чудесных и загадочных образах они не проявлялись, обязанность каждого образованного человека не отказываться от них, но исследовать и изучать до последней крайности; если же они не поддаются его изучению, то следует оставить вопрос открытым, предоставив исследования этого факта будущему. Ни в каком случае человек науки не может окружать свою науку китайской стеной рутины, ибо это показало бы вполне тщеславные и эгоистические отношения к своим, весьма ограниченным, знаниям. Одним словом, спиритизм противоречит не самой науке, ибо наука должна идти вперёд, не ограничиваясь никакими препятствиями, но он противен самим людям, их привычкам и принципам, вследствие их небрежного отношения к делу.
Однако, давая такой радушный отзыв о спиритизме, мы должны оговориться и сказать, что не считаем его ещё за науку. Он впал в ту же ошибку, в которую впал и позитивизм. Мы обязаны чистосердечно сделать ему этот упрёк. Вся деятельность спиритов направлена исключительно к доказательству реальности медиумических явлений и собранию фактов проявления загробной жизни между живущими. У спиритов, так же как у позитивистов, вся деятельность направлена на обогащение экспериментальной части, а другая умозрительная часть знаний положительно отсутствует.
Нам кажется, что как химии предшествовала алхимия, как астрономии предшествовала астрология, так и спиритизм есть начало будущей великой, истинной, мировой науки. Несмотря на всю молодость спиритизма, в нём накоплено в настоящее время такое неимоверное количество всевозможных сверхчувственных явлений, состояний, настроений, фактов и всевозможных данных самого непонятного и чудесного характера, которые ждут только гениального обобщителя, который привёл бы их в стройный и цельный вид и представил бы их все в одной связной системе, которая и послужила бы канвой для переделки всех позитивных знаний на новый деистический лад.
Учёные не должны забывать, что слово «чудо», или название какого-либо явления природы чудесным или сверхъестественным не имеет абсолютного значения. Значение этого понятия сокращается по мере развития образования в человеке, и многое, что считается чудом у дикарей и чего боится невежество, совсем не кажется чудом для образованного человека. Образование и развитие человека, завоёвывая познаниями своими вселенную, мало-помалу уничтожает это понятие. Чем образованнее человек, тем меньше для него чудес. Наука не должна бояться их, ибо всякий раз как учёные брались за изучение чудес, так немедленно перед ними расширялся горизонт, просветлялись картины мира, и всё непознаваемое, всё чудесное и таинственное превращалось в естественное и понятное, и прежние чудеса перед ними исчезали, но, конечно, восставали новые, о которых они прежде ничего не знали. Всё дело совсем не в невозможности изучения этих отвлечённых областей мироздания, но в неразвитости людей, в упорном традиционном убеждении, полученном ими ещё с молоком матери и закреплённом внушениями наших школ, что дальше позитивных пределов идти нельзя. Спросите: «отчего же нельзя»? Вам всегда ответят: «так принято».
Задавал ли себе читатель вопрос, - что такое общество со всеми его модами, модными принципами, обычаями и приличиями? Вдумывался ли он, в каких ежовых рукавицах и неумолимых тисках держат они каждого человека, желающего посещать это общество, его салоны и считаться его сочленом?
Попробуйте прийти в это общество в чёрном галстуке в то время, когда все в белых, или прийти на бал или взойти в ложу бельэтажа в сюртуке; или разрежьте за обедом рыбу ножом, и ваша репутация будет навсегда потеряна; после этого можете себя считать выбывшим из него, и вас уже более приглашать никто не будет, так как вы не отвечаете его требованиям. Общество охотно прощает сочленам своим целые преступления, пороки, слабости, страсти, но отступление от коренных, самых мелочных принципов, обычаев и приличия наказываются жестоко, а потому все стремятся ему понравиться, и угодить, чтобы не получить какого-либо возмездия за свою строптивость. Девиз общества есть: «Canaille tant que vous voulez, mais mauvais genre jamais». - Научных вопросов в обществе не принято затевать, но всякий должен представляться человеком, знающим науку или, по крайней мере, её принципы и быть в курсе новейших модных открытий, принятых наукой, и, главное, интересно знать все памфлеты, направленные на еретиков науки.
Наш современный позитивизм не допускает в своих стенах исследования ничего сверхъестественного. Но ведь такая неестественность и может существовать только при позитивных, сухих, практических, модных взглядах общества на сущность земной жизни. Модный взгляд на жизнь обязателен для всех. Стремясь иметь как можно больше подписчиков, модная пресса обязана потакать модным вкусам и взглядам и отвечать требованиям дня; и это одно условие может только и составит репутацию серьёзной модной газеты или журнала. Они, как церберы, следят за появлением в других немодных и вольнодумных газетах и журналах сообщений о каком-нибудь чудесном факте, который можно было бы поднять на смех и тем угодить обществу, науке и наполнить столбцы своего издания пикантной насмешкой, дающей лишнюю тему для весёлых разговоров и острот.
Случалось ли вам, читатель, наблюдать, как, если какой-нибудь смельчак решится рассказать в обществе слышанный им от других или бывший с ним самим какой-нибудь факт из сверхчувственной области, то, наверное, вы заметили, что никто не пропустит этого удобного случая весело провести время и, конечно, и сам рассказчик, и весь загробный мир подвергались осмеянию таким неприличным образом, что, глядя со стороны, можно было бы поручиться, что никому из них не придётся никогда умирать и быть именно в том положения, которое с таким истерическим остервенением осмеивается ими.
Сколько раз в интимной беседе, происходящей глаз на глаз, случалось мне слышать рассказ одного из этих ярых насмешников загробного мира в обществе о каком-нибудь происшествии из сверхчувственной области, которое случилось или с ним самим, или в его семействе. С дрожью в теле и со слезами на глазах он рассказывал мне, как сам лично наяву видел своих умерших родителей, которые говорили ему и сообщили и т.д. «Какое же право имели вы, - спросишь его, - с такой яростью осмеивать тогда-то в таком-то обществе совершенно аналогичный рассказ?» - «Да разве в обществе можно поднимать такие вопросы? - отвечал он мне. -Это крайне неприлично, это всё равно, что в общество явиться голым. В обществе мы обязаны соблюдать приличие, как в одежде своего тела, так точно и в маскировании своих чувств; но, кроме того, эти темы священны для нас, и мы не имеем права касаться их открыто всенародно и публично, это значило бы осквернять их и вместе с тем быть неприличным в обществе, которое требует свою известную внешнюю личину во всём решительно, не заботясь о внутреннем человеке. Я, правда, погорячился несколько, наговорил много лишнего и за то я не спал несколько ночей, меня укоряла моя совесть: но виноват ли я в том? Виноват тот, кто осмеливается поднимать такие разговоры в обществе».
Как трудно пробиться истине через заколдованный круг модных толков и запутанностей земной практической жизни; тем не менее истина для угождения им не станет другой. Послушаем по этому поводу слова трёх великих учёных, а именно:
1) Артур Шопенгауэр сказал:
«Чтобы позволить себе насмехаться над тайными симпатиями или над магическими влияниями, надо признать мир вполне понятным. А это возможно лишь для того, кто смотрит на мир совершенно поверхностным взглядом».
2) Кант, в предисловии к своему сочинению «Сны духовидца», говорит: «Не верить ничему из того, что рассказывают с некоторой степенью достоверности, такой же глупый предрассудок, как верить без критики всему, что говорит общая молва».
3) Дарвин, знаменитый автор «Происхождения видов», писал одному йенскому студенту: «Привычка к анализу и к научным исследованиям заводит человека слишком далеко, пока не заставит его относиться окончательно недоверчиво к одному опытному знанию.... Во всех же вопросах будущей жизни всякий должен искать истину между сомнительными вероятностями и их опровержениями», а следовательно, и возводит их на степень своих положительных знаний.
Тот, кому не случалось видеть видений и не случалось даже проверять или разбирать виденное кем-либо, которому он верит безусловно, сделает вполне правильно, если воздержится от всякого суждения о них; ибо никакая наука, никакая научная логика, или человеческая учёность не в состоянии себе представить то, что может в действительности познать человек и временами совершенно ясно ощущать своими внутренними чувствами, которые до поры до времени таились в самой глубине человеческого существа.
