так ли? Затем я по глупости задумалась о том, что делаю. Я не знала этого мужчину, и я была с ним наедине. Дразнить, вероятно, было не самым умным ходом. Я замедлила шаг, когда заметила, что вёдер нет там, где я их оставила.
Теперь они свисали с чего-то похожего на большой шампур, не совсем в очаге, но достаточно близко, чтобы языки пламени лизали нижний край с одной стороны.
— Позволь мне помочь тебе с этим.
Шорох ткани, и затем он оказался позади меня, тепло охватило меня с обеих сторон. Я скрестила руки прямо под грудью, когда в поле зрения появились большие ладони, когда он снял шампур с прутьев, которые его поддерживали. Я совершила ошибку, проследив линию от его ладоней к мощным рукам, на которых бугрились рельефные мышцы. Чёрт возьми, этот мужчина был секс на палочке.
Потом он стоял там с вёдрами воды, не делая ни малейшего движения, чтобы отнести их мне. Отлично. Я напомнила себе, что он не джентльмен. Я разжала руки, прежде чем протянуть их, чтобы взять ведра. На секунду я почувствовала, как полотенце поддалось, а затем удержалось. У меня вырвался вздох, когда я снова подняла тяжёлую воду. Кто знал, что это будет похоже на то, как держать штангу, используемую тяжелоатлетом?
Борьба была настоящей, но я изо всех сил старалась этого не показывать.
Когда я завернула за угол, я снова почувствовал, как полотенце поддаётся. Я подняла одну руку, не обращая внимания на тяжесть ведра, чтобы спастись от собственной глупости и устроить этому придурку секундное шоу. Вода выплеснулась на меня спереди, оставив меня мокрой и униженной, но мне удалось уберечь полотенце от падения.
— Позволь мне помочь, — его медовый голос был подобен ласке, когда он появился в поле зрения. Но его не было рядом, чтобы избавить меня от бремени из свинцовых вёдер. Его рука потянулась к полотенцу, когда он начал поправлять его, его пальцы скользнули по моей влажной коже.
Я не могла сказать, был ли румянец на моих щеках вызван смущением или унизительной яростью, которая бурлила под моей кожей. У меня был выбор между тем, чтобы сказать ему держать руки при себе или позволить ему увидеть меня обнажённой.
— Спасибо, — выплюнула я со всей горячностью, на которую была способна, учитывая проклятия, которые мне хотелось обрушить на него.
— Не за что, — проговорил Грант, одна сторона его рта изогнулась в понимающей улыбке.
Когда я уходила, обливаясь водой, умоляя всё святое, чтобы я не поскользнулась, этот высокомерный ублюдок не смог удержаться и сказал ещё кое-что.
— Я полагаю, ты заплатила кучу денег за это тело и хотела бы, чтобы его увидели.
Возможно, я почувствовала вкус крови, когда прикусила язык, убивая его молчанием. Он не заслуживал того, что я должна была сказать.
Глава 6
Грант
Я чуть язык не проглотил, когда Джоли вошла в комнату практически голой, если не считать полотенца, пока я не взял себя в руки. Больше никогда. Я играл в эту игру раньше и больше не буду. Такие красивые женщины, как она, привыкли получать то, что хотят, волоча мужчину за собой на каком-то невидимом поводке.
София сделала это. Я относился к ней с добротой и уважением, в то время как она обманывала меня обещаниями о том, что её папа и его партнёры могут сделать для меня. Сначала это не имело значения. Она была великолепна. Её финансовое положение не имело для меня значения до тех пор, пока она не использовала его как ошейник, чтобы обращаться со мной как с домашним животным.
Когда я, наконец, понял, что она делает, и перестал быть мистером Хорошим парнем, её настроение изменилось. Следующее, что я помню, у меня было собеседование, а вскоре и работа. Папа думал, что это обман, но я это заслужил. Мои навыки пилота были бесспорными. Мне нужно было вмешаться, и я воспользовался преимуществом, которое мне предоставили после того, как я отпустил её. Скатертью дорога и никогда больше.
Поэтому, когда Джоли вошла, выставляя себя напоказ, как будто я должен умолять, я сорвался и сказал то, чего не должен был. Вспышка обиды, которую я уловил в её профиле перед тем, как она захлопнула дверь ванной, заставила меня почувствовать себя первоклассным засранцем.
Прежде чем я успел попытаться извиниться, моё двустороннее радио подало звуковой сигнал.
— Ты здесь, парень? — спросил хриплый голос.
Я отодвинулся подальше в комнату, чтобы меня не подслушали. Но потом из ванной донеслась музыка, и я догадался, что она включила её со своего телефона.
— Я здесь, — ответил я.
— Как она?
Я представил себе разъярённую чертовку, но сказал:
— Она жива. Я приготовила ей ужин, и она принимает ванну.
Я не упомянул, что заставил её самой носить воду. Я вздохнул и закрыл глаза, понимая, что, вероятно, облажался. Она, вероятно, собиралась дать не очень приятный отзыв о своей поездке мужчине, который оплачивал её поездку.
Это заставило меня съёжиться при мысли о том, что какой-то мужчина, годящийся ей в отцы, заслужил такое тело под собой каждую ночь.
— Хорошо. Ты обращаешься с ней правильно. Мне нужен бизнес.
— Я знаю, — произнёс я, понимая, что уже слишком поздно что-либо исправлять.
— Шторм не утихнет ещё день или два. Ведите себя там хорошо.
— Да, сэр.
«Будьте в безопасности», — подумал я, когда связь прервалась. Я не смог спросить старика, всё ли с ним в порядке. Потерял ли он власть. Я содрогнулся от этой мысли. Он мог относиться ко мне как к девятилетнему мальчику, которым я был, но он был всем, что у меня было.
Я проглотила свою обиду на Софию. Джоли напоминала мне о ней так, что я не хотел об этом думать. Она не была Софией, и мне нужно было помнить об этом. Я вздохнул и подошёл к холодильнику, поставив радио на стойку. Я взял тарелку с едой, которую она не ела, и поставила её разогреваться на дровяную плиту, накрыв фольгой.
Когда я готовил поддон, то осознал настоящую причину, по которой я ненавижу богатых. Мои родители.
Мой отец отказался от известности и богатства, чтобы осуществить свою мечту и жениться на моей матери. Моя мать бросила его ради своей мечты, богатства и известности. Долгое время я ненавидел его за то, что она ушла. Время и зрелость заставили меня ненавидеть её за то, что она предпочла деньги мне. Всё это заставило меня задуматься, как я вообще
