Между тем подошла моя очередь. Усач поклонился, проверил мои документы, билет и пропустил в вагон. В тамбуре я дождался Сашку, и мы вместе нашли своё купе. Оно оказалось рассчитано на четверых, но пока нас в нём было лишь двое.
Мы разместили свои вещи и сели друг напротив друга у толстого окошка с крепкой решёткой.
Вскоре паровоз истошно засвистел и качнулся. Громыхнули сцепки вагонов и поезд начал набирать скорость. Серое здание вокзала и частные дома стали плавно отдаляться от нас, а городская стена — приближаться.
Сашка вдруг разочарованно проговорил:
— Вдвоём придётся ехать.
— А ты надеялся, что к нам подсядут незамужние барышни, да? — широко усмехнулся я и скабрезно подмигнул.
— Нет, что ты! — воскликнул парень и залился краской.
— Ага. Так я тебе и поверил. У тебя же в глазах написано, что ты не прочь свести очень близкое знакомство с какой-нибудь не особо разборчивой прелестницей, — протараторил я, ещё шире оскалившись.
Алексашка аж захлебнулся воздухом от возмущения, но ничего не стал мне отвечать. Он лишь гневно сверкнул глазами и хмуро пробубнил:
— Может, поедим? Матушка нам с собой пирожков с капустой завернула.
— Не, браток, ты теперь есть будешь через раз, — усмехнулся я, глядя на его тучную грушеобразную фигуру.
— Чего это? — забеспокоился парень, облизав толстые губы.
— А ты забыл, что тебя ждёт в академии, когда поступишь? Там преподают не только магию, но и общие науки, рукопашный бой, владение холодным и огнестрельным оружием, мастерство танца и манеры.
— Ну да. Если физически не развивать тело, то объём магического резерва не будет расти, — важно кивнул он.
— А чего ты тогда развиваешь свою тушку только вширь, да и то в области таза?
— Я как-то больше по наукам. Они ведь во время поступления главные. А уж потом я наверстаю и физическое развитие, — вяло промямлил Шурик и потупил взор.
— Сейчас и будешь навёрстывать, — приподнято заявил я, лихо подмигнув парню. — И начнёшь с похудения.
Юный дворянин тяжело вздохнул, достал из чемодана книгу и принялся читать. А я заложил руки за голову и вытянулся на лавке. Мерный стук колёс и покачивание вагона усыпляли не хуже колыбельной. Поэтому нет ничего удивительного в том, что я заснул.
А когда проснулся, то в купе уже горели две слабенькие лампы накаливания. Они формой оказались похожи на высокие бокалы для шампанского. Шурик же продолжал читать и никак не отреагировал на моё пробуждение.
Я широко зевнул, принял сидячее положение и без энтузиазма глянул за окно. Там укрытые вечерним сумраком деревья сливались в одну сплошную стену. Да проносились столбы, несущие провода в защитной колючей обмотке. Скучно. Глазу не за что зацепиться. Но другого пейзажа за окном не было. Так что я стал уныло наблюдать за дремучим лесом, который раскинулся на многие километры.
Но вскоре среди деревьев раздался одинокий протяжный вой. Он буравчиком ввинтился в мои барабанные перепонки, прогнав сонную апатию.
А вой меж тем поддержали другие звериные голоса. И спустя десяток секунд уже многоголосый злой хор оглашал окрестности. Он вспугнул птиц — и те принялись носиться в воздухе, добавляя тревожности моменту.
Санек побледнел, прижал к груди книгу и взволнованно прошептал:
— Дивы. Батька говорил, что у них сейчас период гона.
— Угу. А они в сезон спаривания совсем дурные. Готовы на всём продемонстрировать свою мощь. Могут и на поезд напасть, — вкрадчиво произнёс я, пугая парня. На самом деле звери вряд ли атакуют состав. Да и поезд был неплохо защищён. На окнах вон какие решётки. Прутья в два пальца толщиной.
— А что же делать-то, ежели и, правда, нападут? — тревожно пробормотал Шурик, хлопая глазами.
— Сражаться. Потому что, Саня, если сексуально озабоченные дивы поймают тебя такого красивого и толстожопого, то… — я выразительно хлопнул раскрытой ладонью по кулаку другой. — Ой, Саня, что будет… Уронишь ты честь дворянина, как есть уронишь. Мой тебе совет. Вгрызись в кадык супостата и умри натуралом.
— Чего? — опешил юноша, распахнув наивные глаза. — Я не понял и половины твоих слов. Странный ты, Иван.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Какой есть, — с ухмылкой пожал я плечами и снова услышал вой. Теперь он звучал ближе.
— Надеюсь, ты не накликал беду, — обеспокоенно пробормотал Шурик и шумно сглотнул.
Что-то и мне это уже не нравится. Как бы реально дивы не атаковали состав. Веселье мигом покинуло меня. И я поспешно открыл чемодан. В нём, помимо одежды, лежали два длинноствольных револьвера и патронташ с пулями. Я, будучи дворянином, где угодно мог таскать оружие, а вот простолюдины — только за городской чертой. Но я всё равно предпочитал держать стволы подальше. А то когда у тебя в руке молоток всё напоминает гвоздь. Да только сейчас пришло время расчехлить револьверы.
Я вытащил их из чемодана и вместе с патронташем со стуком положил на столик, а затем хмуро посмотрел на Шурика. Тот взял в руку серебряный крестик, висящий на шее, и что-то начал неразборчиво бормотать.
— За меня тоже шепни пару слов, — неунывающе бросил я, прижался щекой к прохладному стеклу окна и стал взволнованно наблюдать за лесом.
Среди деревьев уже сверкали искорки красных глаз. И их было овердохрена. Стая! Под шапкой леса мчалась стая! Но может тупые звери не нападут? «Прогонят» поезд со своей территории — и успокоятся?
К сожалению, моим надеждам не суждено было сбыться. Сотни четвероногих силуэтов сплошным ковром выметнулись из мрака леса и устремились к составу. Дивы очень напоминали здоровенных светло-бурых волков. Только у них вместо одной головы, оказалось, сразу по две. Да ещё и козлиные рога наличествовали. И вот эти фантастические твари стали азартно преследовать поезд.
Благо, что в хвосте состава двигалась усиленная железнодорожная платформа с орудиями на станках и несколькими пулемётами. И хорошо, что солдаты на ней не зевали. Их оружие тотчас загрохотало, застрекотала — и дивы пачками стали падать на землю, изрешеченные пулями.
А когда тяжеловесно бахнуло орудие, то его снаряд угодил в правое «крыло» стаи дивов. В воздух сразу же взлетели комья земли и разорванные туши животных.
Но расстояние между зверьми и платформой было небольшим, так что выжившие, обозлённые твари сумели забраться на неё.
В эту секунду поезд стал круто поворачивать. Состав изогнулся, как гигантская металлическая змея. И из-за этого от меня скрылась платформа, на которой закипел отчаянный бой.
— Твою мать! — зло прошипел я, разочарованно ударив ладонью по стеклу.
— Что там? — горячо выдохнул Сашка. Его кадык испуганно дёрнулся, потревожив второй подбородок. — Я слышал пушечный выстрел.
— Мясорубка там, — мрачно пробормотал я и обмотал вокруг пояса патронташ. Один револьвер я толкнул через столик к парню, а второй взял сам и сунул в карман.
Шурик остановил оружие пухлой ладошкой и лихорадочно протараторил:
— Ты куда?
— В коридор. Отсюда не видно ни черта.
Я решительно отодвинул заскрежетавшую дверь, вышел из купе в коридор и прилип щекой к стеклу. Оно было мутным из-за грязи, но мне всё равно удалось увидеть, что на платформе уже всё подходило к концу. Дивы добивали солдат и жадно рвали на куски их тела. Сквозь металлический грохот движущегося состава до меня долетало их ликующее рычание и крики умирающих.
Я с волнением увидел, как мужик в зелено-серой форме на полном ходу отчаянно спрыгнул с платформы и покатился по траве. Но на него тут же набросились отставшие от поезда дивы. Мощные челюсти животных, клыки и когти быстро превратили живого человека в набор для супа. Они разорвали его за секунды, залив траву потоками крови.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Звери довольно быстро растерзали всех солдат на платформе, но не успокоились на этом. Они запрыгнули на крышу последнего вагона и стали пытаться вскрыть его, точно консервную банку.
В хвосте поезда ехали простолюдины. И что-то мне подсказывало, что вагоны для этой части населения, вряд ли, хорошего качества.
