батальон?
— Нас не официально называли пустынным. То есть батальон нес службу повзводно в пустыне. По сути дела, нёс охранные функции. Контролировал огромные пространства пустыни. Проверял караваны. Имел задачу не пропускать караваны с оружием.
— Насколько я помню в вашей армии в батальоне 3 роты пехоты, в каждой 3 взвода, в каждом взводе 3 БТР или БМП. Плюс миномётная рота в составе 9 миномётов. Я не ошибся Виктор?
— Нет, не ошиблись. Всё точно. У вас отличная память, сэр. Единственное, в роте был еще один взвод: пулемётно-гранатометный, на двух БМП. А в миномётной батарее было 12 миномётов. В нашей бригаде был немного необычный штат. — восхищённо воскликнул я.
— О, да! Точно. Подзабыл уже. Память. Мы столько готовились к войне с вами. Столько в роте было БМП?
— 12 БМП. Всего.
— А что там ещё было в батальоне? Напомните мне Виктор.
— Еще был разведывательный, гранатомётный, зенитно-ракетный, противотанковый взвод. Взвод связи, обеспечения, медицинский.
— А сколько всего в батальоне БМП было?
— С учетом машин на базе БМП — 51 единица и 6 штук БТР-80.
— Мощные батальоны. И сколько их в бригаде, четыре?
— Мотопехотных было четыре. Но был еще десантно-штурмовой — это столько же техники сколько и в мотопехотном батальоне. Был и танковый батальон — это 40 танков. Еще был артиллерийский дивизион, а это 24 гаубицы Д-30 и 6 РСЗО БМ-21 «Град».
— Точно. Помню. У вас всегда уделялось большое внимание артиллерии. В наших бригадах артиллерии меньше. Это ошибка. Мощная бригада у вас была.
— Да. Техники большое количество. Всего в бригаде было 224 БМП, 46 БТР, 6 боевых разведывательных машин, 40 танков, 8 зенитных самоходных установок, 6 самоходных артиллерийских орудий, 24 гаубицы, 60 миномётов, 6 РСЗО. Мне нравилось служить в этой бригаде.
— Почему же ты ушёл из армии? — генерал перешёл на «ты», а это означало некоторое сокращение дистанции между нами.
— СССР развалился. Да ещё с таким треском. Войска вывели из Афганистана и в армии пошёл такой развал! А потом моя Родина опять обрела независимость. Но в армии Литвы служить не захотел. Какая там армия может быть? Если одна моя бывшая бригада мощнее её в три раза! — усмехаясь ответил я.
Джимми рассмеялся. А потом остановился и тихо добавил, менторски похлопав меня по плечу.
— Ваша армия имела хорошие вооружения, но была обречена.
— Почему вы так считаете?
— А ты сам не понимаешь?
— Вы имеете ввиду дедовщину? — спросил я.
Это я специально сказал про дедовщину, а не про межнационалку. Умышленно создал ситуацию, когда Джимми мог заговорить про тему, на которую я хотел его прощупать.
— Нет. Я не это имел ввиду. У вас во взводе сколько было человек?
— Со мной 30 человек, сэр.
— А сколько из них было русских?
— Не знаю, я так не считал. Мы по-другому считали.
— Как? — удивлённо спросил Джимми.
— Мы не считали отдельно русских, украинцев, белорусов. Все их, включая прибалтов считали славянами. Славян в разное время было от 6 до 10 человек. Остальные или с Кавказа или из Средней Азии.
— Вот эти противоречия были самыми опасным в вашей бывшей армии. Согласен?
— Согласен. Кстати, так и вышло в итоге. Все республики разошлись по национальным квартирам. Но в итоге, для меня так даже лучше. Я приветствовал независимость Литвы.
— Ты был коммунистом?
— Я состоял в КПСС. Но коммунистом не был. Просто у нас по-другому было нельзя.
— Я знаю это. А как ты относились к солдатам не славянам?
— В принципе я пытался подавить все религиозные и национальные моменты. Пытался всех привести к одному знаменателю.
— Получалось?
— С трудом. Но всё-таки это проявлялось. Этого было невозможно полностью добиться.
— Почему? Думал над этим?
— Думал. Очень разные у русских и мусульман взгляды. Солдат приходит в армию, когда ему уже 18 лет. Его восприятие мира уже не переделать за 2 года службы.
— Ха! За 2 года… У нас в стране бывают уже по 200 лет живут и не переделаешь.
— Вы имеете в виду чернокожих?
— Не только, но в основном их. Ты имел дело с ними? — тут Джимми положил ладонь мне на плечо, как бы показывая мне что мы с ними стали ближе.
— Практически нет.
— Почему?
— Просто не сталкивался по работе. Вне работы у меня тоже нет таких знакомых.
— Почему нет таких знакомых? Ты избегаешь иметь дело или общаться с ними?
— Просто сложнее установить контакт. Иду по самому простому пути. Понимаю, что могут быть разные взгляды и не хочу обострений возможных.
— И как ты пришёл к такому выводу, если с ними дел не имел?
Я пристально посмотрел в глаза Джимми и понял, что он от меня хочет услышать.
— Не обязательно разговаривать. Я вижу их поведение на улицах, в транспорте, много где. Как только приехал сюда это сразу бросилось в глаза. Но если мне встретится интересный человек, при этом чернокожий, то никаких проблем не будет. Я всё-таки смотрю на человека.
— Очень правильно ты всё сказал. Я во Вьетнаме воевал с чернокожими плечом к плечу. Есть среди них много хороших людей. Но то что произошло в Лос-Анджелесе в 1992 году, это первый и явный сигнал нашей стране. Мы все должны подготовиться и в случае повторения подобного должны дать отпор.
— Но там эти беспорядки нормально армия подавила.
— Не в этом дело! Армия справилась. Проблема даже не в чёрных.
— А в чём? Не понимаю.
— Проблема в том, что белые испугались. Белые даже не подумали их приструнить и дать отпор. К белым должны были присоединиться и чернокожие, те, которые не поддерживают эти бунты. Этого не было! Это самая главная проблема Америки! Белые потеряли свою боеготовность бороться за те порядки и ценности, которые мы создали. Чёрные, те кто не против белых, вообще отсиделись. В нашей стране есть традиции. И за эти традиции надо бороться. Вы, русские, когда служили в армии своей не смогли же сломать всех своих солдат-мусульман. Они устояли перед вашим давлением. Но! Вы пытались это сделать. А мы белые американцы уже даже не пытаемся. Мы боимся. И те чернокожие которые с нами, те тоже боятся, хотя их дела могли иметь больший вес чем у белых. Ты понял меня?
— Я вас прекрасно понимаю и полностью с вами согласен.
Наш разговор прервался, к нам подошёл сенатор, извинился передо мной, взял под локоть Джимми, и они отошли в сторону.
Через несколько дней Ричард мне сообщил что я очень понравился этому генералу, тот просил меня приглашать на будущие
