Птицеголовый незнакомец поднял руки, и за спиной его словно крылья распростёрся пернатый плащ. Пение и бой барабанов становилось всё громче, танец — всё быстрее. Словно дирижёр огромного оркестра человек на помосте размахивал руками, ведя своих поклонников к новым высотам преданности и обожания. Рийглер больше не сомневался в том, что это не неправильное поклонение Императору, но не мог двинуться с места, что — то заставляло его стать свидетелем окончания ритуала.
На помосте глава культа сбросил пернатый плащ, и магноокуляры непроизвольно сфокусировались вновь. Замершее изображение вновь показывало человека в птичьей маске, позволяя Рийглеру ясно увидеть, во что он был одет.
В комплекс тускло — серых силовых доспехов, инкрустированных символом Инквизиции от груди до живота.
Словно не обременённый древними доспехами вожак культа присоединился к безумному танцу ряженых людей, размахивая руками и ногами в полном унисоне с безумными песнопениями и барабанной дробью, но в тоже время не в такт, что тревожило. Шум становился всё громче, вздымаясь к крещендо, окружающие площадь гигантские секвойи раскачивались, словно саженцы пшеницы. Пыл сектантов вёл и вожака всё дальше, движения рук и ног было сложно разобрать.
И когда фигура в птичьей маске уже словно не могла двигаться быстрее, а её пение стало невероятно громким, ритуал оборвался. Магноокуляры Рийглера отключились.
Когда они заработали вновь, то на экране возникло лицо главы культа. Он снова улыбнулся, сверкая глазами, взялся перчатками за бока головы и медленно снял маску.
Голова под ней оказалась такой же.
6
Перекрестки
— Капитан Рийглер, вы полностью уверены в увиденном? — спросил великий магистр Кранон. По его гололитическому образу пошли помехи.
— Полностью, великий магистр. Хотя тварь была облачена в доспехи лорда — инквизитора Кошина, открывшееся лицо принадлежало демону.
Восемь других возникших над грязной землёй джунглей призрачных фигур о чём — то говорили, в луче портативного аппарата медленно летели пылинки. Позади капитана отделения Альфа и Бета окружили по периметру поляну, бывшую скорее пересечением нескольких троп, чтобы он мог спокойно доложить на флот.
— Но видел его только ты? — заговорил Шергон, повысив голос, чтобы его услышали сквозь разговор прочих капитанов.
— Да. Наш наблюдательный пункт не был идеальным, поэтому я подобрался поближе. Сержант Вондерелл и его отделение остались с моими бойцами под покровом кроны.
— И никто из других отделений не докладывал о демонической активности в других регионах планеты? — поинтересовался Нчикрар, другой представитель Совета Мечей, выступавший против операции на Умидии.
— Так точно. Хотя все они докладывали о похожей культовой деятельности в каждом крупном городе, — Рийглер упоминал об этом в первом докладе своим собратьям, но счёл нужным повторить, видя вполне понятный скептицизм.
— О чём мы вообще спорим? — проворчал Рагнальд. — Третья рота может высадиться в течение часа. Ещё до заката мы истребим культ и изгоним демона.
— Зачем нам вообще высаживать братьев на поверхность? Давайте уничтожим поселения с орбиты и покончим с этим, — предложил первый капитан.
— Если капитан Рийглер говорит правду, то возможно демона удастся изгнать только во время наземной зачистки, — заметил Баркман — единственный из отказывавшихся принять выбор капитанов, чьё мнение изменилось. Сомнения грозного капитана в его честности глубоко уязвили Рийглера.
— Я знаю, что я видел, — в голосе капитана проскользнула слабая, едва заметная нотка злости.
Великий магистр поднял руку, призывая к молчанию вновь начавших обсуждать ситуацию офицеров.
— Капитан Рийглер. Вы можете вызвать к Совету Мечей сержанта Вондерелла? Я бы хотел услышать его мнение.
Капитан махнул рукой, подзывая сержанта, но тот уже шёл к портативному гололиту, поскольку слышал каждое слово неожиданного собрания. Хотя обычно братья, занимающие пост ниже капитана и не наделённые духовным саном, не высказывались на совете, это также не было беспрецедентным.
— Сержант Вондерелл. Вы видели, как демон открыл своё лицо? — спросил Кранон.
— Нет, великий магистр, — ответил Вондерелл. Он покосился сначала на Рийглера, затем обратно на мерцающий гололит. — Но я видел существо издали, и именно мои догадки о его сути побудили капитана Рийглера спуститься. Конечно, в чём — то мы расходимся во взглядах, но я верю в его слова. Если он говорит, что ритуалом руководил демон, то значит он видел, что ритуалом руководил демон.
— Благодарю, брат — сержант, — сказал магистр. Вондерелл уважительно кивнул своему капитану, направляясь обратно на позицию. Все разговоры между капитанами на борту «Красной чести» прекратились. — Капитан Рийглер, я намерен поставить вопрос о войне на голосование Совета Мечей. Вы хотите что — нибудь перед ним добавить?
Рийглер помедлил, вспоминая неуместные запахи и звуки. Призрачные очертания Севариона Кранона подняли бровь.
— Нет, великий магистр. Я завершаю доклад совету и подтверждаю его.
— Капитан Баркман говорит правду, — кивнул Кранон. — Если мы вступим в бой, то нам предстоит сражаться лицом к лицу, а не сидеть на орбите, выжигая горстки сектантов с небес. Выбор прост. Да, и третья рота поддержит десятую в очищении гнезда порока и уничтожении демона. Нет, и мы оставим этот мир на произвол судьбы. Что скажете, братья?
Все капитаны как один ответили «да».
7
Багровый убой
Из разорванной глотки культиста забил фонтан яркой крови, отчего уже повреждённый наплечник стал таким же красным, как и броня Рийглера. Шатающийся, почти обезглавленный человек сделал ещё несколько шагов и рухнул на брёвна площади к лужу крови. Даже не сбившийся с дыхания капитан рассёк силовым мечом двух еретиков, пытавшихся отомстить за гибель собрата.
Рядом с ним сражался Рагнальд, капитан третьей роты, соперничающий с Рийглером в жестокости и числе жертв, хотя старший космодесантник и бился изогнутым мечом своего родного мира, а не силовым оружием. Свидетельством его владения мечом были десятки трупов, тянущихся к самой зоне высадки на краю площади, где считанные минуты назад приземлились «Громовые ястребы» третьей и десятой рот.
— Это не война, — проворчал Рагнальд, прорывающийся сквозь облачённых в мантии культистов. — Это настоящая бойня. Они бросаются на нас с кольями и дубинами, а мы встречаем их холодным железом и болтерными снарядами. Где здесь слава?
— Брат, ты сам рвался повести свою роту в бой, — ответил Рийглер, инстинктивно вращая мечом. Во все стороны летели отрубленные руки, падали изувеченные тела. — Возможно, тебе стоило оставить их капитану Дразнихту? Его заботит не враг, а Первая рота, сражающаяся в авангарде ордена.
Рагнальд зарычал, купившись на слова собрата.
— Каждый из воинов под моим руководством — ровня любому бахвалу из Первой! — в гневе он ударил ближайшего культиста сжатым кулаком, так изувечив лицо, что Рийглер больше не мог определить пол. — И слава ждёт нас там.
Рагнальд взмахнул мечом, указывая его кончиком на центр площади. Всё ещё стоявший на помосте демон-инквизитор наблюдал за избиением своих рабов. В руке он сжимал посох, окутанный потрескивающей пеленой синей энергии, и неусыпное око на его вершине металось, пытаясь углядеть за наступающими космодесантниками. Десятилетия обучения подсознательно всплыли наружу, когда капитан вгляделся в жуткий жёлтый шар, а его рука разила мечом лишь по мускульной памяти. Крик одного из воинов вырвал Рийглера из транса.
— Капитан! Слева! — заорал Инхок, размахивая побагровевшим клинком. Вся броня молодого скаута уже была забрызгана кровью.
Рийглер обернулся, борясь с желанием вновь заглянуть в око на посохе. Не более чем в ста метрах от него культист поднял лазерное ружьё, целясь в него.
Продолжая замах правой рукой, Рийглер потянулся к поясу, схватил болт-пистолет и вскинул одним быстрым движением. В тот же момент дёрнулись мускулы на руке культиста, сжимающей спусковой курок ружья, и в капитана устремился разряд палящей энергии.
Лазразряд и болтпистолет одновременно нашли свои цели, голова сектанта исчезла, во все стороны брызнули мозги и осколки костей, а разряд заряженной энергии ударил в окровавленный наплечник панциря. Рийглер напрягся, ожидая вспышки боли, но не ощутил её. Не желая отрывать взгляда от схватки, он покосился на наплечник. Он был цел, виднелись лишь царапины, оставленные тренировочным сервитором. Даже кровь была ещё свежей, не засохшей и не пригоревшей, как было бы после прямого попадания из лазерного ружья.
