— Дверь откроешь?
— Что? — очнулся он. — Ах, да, извини…
Он обежал машину и поспешно распахнул перед ней дверцу.
— «Альфа Ромео 156», — провела она рукой по приборной доске, словно лаская машину, — свыше двухсот километров в час, электронный вариатор фаз, передний привод, климат-контроль и так далее и тому подобное… Замечательная игрушка. Когда надоест моя «тележка» — обязательно возьму именно такую.
— А что за «тележка» у тебя, если, конечно, это не секрет?
— Спортивный джип.
— Спортивный?!
— Ну да. Какой же русский не любит быстрой езды.
— Наверное, я — китаец. За рулем — как старая бабка… За исключением так называемых «рабочих моментов». В остальных случаях не больше ста двадцати.
— Хвастун, — улыбнулась она, — и позер.
— Скорее последнее, — легко согласился Руслан, — как всякий провинциал, я лелею глубоко спрятанный комплекс неполноценности. Вот он-то и определяет мою линию поведения перед столичной гостьей. Если б не было машины, я бы, наверное, рассказывал, как хожу по выходным на медведя с одной зубочисткой или как по вечерам по Интернету обыгрываю в шахматы Крамника и Каспарова. Чем еще в такой глуши хвастаться?
— А зачем вообще хвастаться?
— Не знаю… Но мне приятно.
— Так это ты ради себя, любимого? А я-то думала…
— Еще чего! И не надейся! Я — законченный эгоист. Самый фанатичный член клуба имени Руслана Григорьевича Зотова. И убежденный себялюбец. Но, если хочешь, могу по большому блату принять в этот клуб «для избранных». Обещаю быстрый карьерный рост и многочисленные блага.
— Нет уж, спасибо, — рассмеялась она, — у меня есть свой собственный клуб.
— Имени Татьяны Игоревны Яковлевой? — Он старался, чтобы это прозвучало весело и беззаботно, но голос предательски дрогнул, и девушка тут же среагировала:
— Любопытной Варваре нос оторвали. И кто тебе вообще сказал, что я все еще Яковлева? Может быть, я давным-давно какая-нибудь «мадам Грицацуева» с полдю-жиной маленьких «грицацуйчиков»?
— Ну, насчет «грицацуйчиков» я не беспокоюсь — с твоей фигурой это невозможно. Полагаю, что и одного еще не было. Да и характер…
— Что «характер»?!
— Характер — незамужней женщины, — уверенно ответил он, — я такие тонкости нутром чую.
— А что еще чуешь? — насмешливо покосилась она на него. — Может быть, присутствует «бабье одиночество» или какая-нибудь там тоска брошенной женщины?
Ни одиночества, ни тоски в ее взгляде не было, и Руслан промолчал. Обед не задался. По большей. части они молчали, ограничиваясь несколькими незначительными фразами.
— Когда уезжаешь? — спросил он на обратном пути. — Сегодня или нас дождешься?
— Планировалось, что я должна проводить вас до места, контролируя, чтобы не было накладок.
— У нас накладок не бывает. Не дети малые.
— А Назаров?
— Исключение, которое лишь подтверждает правило. Если ты не уезжаешь, то, может быть, позволишь продемонстрировать тебе свои владения? Скажем, сегодня вечером?
— Не люблю экскурсий.
— Много времени это не займет — городишко-то игрушечный. К тому же чем еще ты можешь здесь заняться?
— Что ж… Твоя правда. Часов в семь — устроит?
— Вполне. Я заеду за тобой.
Руслан высадил ее у гостиницы, распрощавшись до вечера. Теперь ему предстояло нелегкое объяснение со своей бригадой.
По сотовому он связался с Нечаевым:
— Саша, это Зотов. Как у вас дела?
— А сам как думаешь? — Судя по голосу, он был изрядно пьян и зол. — Не впервой запутки, но уж закос слишком крут.
— Догадываюсь. Но так надо, Саша. Поверь.
— Ох, Руслан, Руслан… Был бы кто другой, а не ты…
— Говорю тебе: так надо. Придет время — объясню.
— Чего уж теперь…
— Ты в состоянии приехать ко мне?
— Да. Только потребуется время. Холодный душ, то да се… Я же еще не ложился со вчерашнего дня — менты трясли.
— Считай это издержками производства. К двум часам соберешься?
— Постараюсь.
— Прихвати с собой наших: Кротова, Патокина Ста-са, Ваню Яковлева и Мишку Розанова.
— Что-то намечается?
— Тема есть. По первым прикидкам — сладкая.
— Со вчерашним связана?
— Да. Косвенно.
— Что же в ней сладкого, если со жмуриков начинается? Ты человек городской, несуеверный, а я в деревне вырос. В приметы сызмальства верю… Очень сладкая?
— Не телефонный разговор. Приедешь — расскажу, — пообещал Руслан и отключил «трубку».
Своей квартиры Руслан не стыдился даже перед столичными гостями. Пятикомнатная, в доме еще сталинской постройки, с евроремонтом и двумя душевыми. Кожаная мебель, антиквариат, напичканная техникой аж под самый потолок. Не из-за тяги к роскоши — подобной слабинки за Русланом не замечалось, — Луза встречался здесь с нужными людьми, когда гости не хотели, чтоб их видели вместе. А дела Луза вел и с администрацией города, и с бизнесменами, и даже милицейское начальство сюда хаживало. Луза считался «твердым», идейным законником и по правилам не мог иметь ни подобной квартиры, ни контактов с властями. Но новые времена требуют новых поправок к старым законам. Потому-то и нужен был ему Руслан со своей бригадой.
То, что не мог позволить себе Луза, мог сделать Руслан. Довольно иезуитский подход к проблеме, но старый вор понимал: не будь Руслана, появятся другие, и неизвестно еще, захотят ли они сотрудничать с ворами, а уж тем более «ходить под ними». Вообще-то Луза здорово тяготился этими «нововведениями», но что делать? Луза надеялся, что все это ненадолго.
Руслан же понимал всю тщетность надежд старого вора, но не возражал. В душе он предпочитал строгую формацию воров нынешнему скопищу крадунов и отморозков. По крайней мере у «законников» были традиции, иерархия, была история, а что имелось за душой у современного «бычья»? Амбиции, излишняя жестокость, чувство вседозволенности и безграничная жадность. К сожалению, несмотря на его знание воровских законов и таких наставников, как Луза и Север, Руслан не мог быть коронован в «законники» — виной тому и служба в армии, и образ жизни, отличный от «рекомендуемого», способ ведения дел и многое, многое другое.
Но именно эти «ветры перемен» давали ему шанс. Правда, для этого и теперь требовалось сделать пару ходок «в места не столь отдаленные», и хоть это не слишком улыбалось Руслану, но, как известно, без труда не выловишь и рыбы из пруда. Выбирая стиль жизни, выбираешь и связанные с ним трудности. К тому же с его связями и знаниями зона не должна была пугать обреченностью. Но все же, все же… Как-то не манило.
Луза и Север пробирались к самой верхушке воровской власти. Любили свой образ жизни, чтили его законы, про воровскую романтику рассказывали так, что заслушаешься, но ведь и тот и другой всю жизнь прожили одинокими волками, потому что вор не должен иметь ни жены, ни детей, ни иных родственников. Конечно, так и по жизни проще идти — предают только близкие и друзья, враг не предает, — да и ответ только за себя держишь. Но все же, все же…
Без пяти два все вызванные им уже стояли на пороге. Проводив их в гостиную, подождал, пока рассядутся на диванах, и, оглядев сосредоточенные, чуть хмурые лица, сообщил:
— Кажется, я должен кое-что пояснить. Назаров стучал ментам, парни.
— Чушь! — воскликнули разом несколько голосов. — Галиматья на постном масле! Лажа ментовская! Быть не может!
Руслан подождал, пока схлынут первые эмоции, и продолжал:
— Я сам поверил не сразу. Но информация пришла из источников столь надежных, что сомневаться в ее достоверности не приходится. Удалось ментам его подловить, что уж там говорить…
— Эти твои «источники» могли ввести в заблуждение, — заметил Кротов. — Я знаю… знал Федьку с детства. Он — стукач? Фуфло это свинячье!
— Олежка, поверь, что не предают только враги, — вздохнул Руслан, — к ним это по определению не подходит. Во врагах всегда можно быть уверенным. Предают только друзья и женщины. А самое поганое в том, что, сколько ни заставляй себя это вызубрить наизусть, все одно врасплох застает… Думаете, я этому рад? Вроде бы выявили стукача, ушли от лишних геморроев, а… лучше бы и не выявляли. Да и разрешилось все без нашего участия. Там, — он ткнул пальцем в потолок, — узнали и сделали. А нас, как всегда, сунули носом в грязь, под ковер заметенную. В общем — очередное дерьмо.
— Руслан, — сказал Нечаев, глядя куда-то в окно, — я вот о чем все время думаю… А что, если завтра они решат, что стукач я? Или кто-то им наплетет, что Зотов с ментами завязан? Мы так и будем по чужой наводке друг дружку на куски резать? Не овцы же, право слово…
— Нет, не овцы, в том-то все и дело. У овец все иначе. Про естественный отбор слышал? В первую очередь на клык больные да слабые попадают. И это правильно, потому что одно больное животное может все стадо загубить. Кто из вас на нары хочет? Я все понимаю, пацаны, но подумайте вот о чем… На вас его крови нет. Но и то, что он никого ментам сдать не успел, — тоже не наша заслуга. У серьезных людей есть кассеты с записями его бесед с ментами. Они уже поработали с ним, и он прогнулся. Еще бы немного… давайте закончим на этом. Мне, как и вам, все это тоже не в масть. Одним словом, как ни крути, а на свободе лучше. Не мы ему рыли яму, а он нам. Но собрал я вас по другой причине. Нас зовут в Питер.
