Обращая на нее не больше внимания, чем разъяренный бык на комара, Гари резко распахнул дверь прачечной и уставился на развешанное свежевыстиранное тонкое белье. Кружева, тончайший батист. При виде нежных облачков нижнего белья, тонкого, как шепот в темноте, он вдруг дал волю своему воображению и представил эти кусочки ткани, похожие на пушинки, на соблазнительных формах леди, сердито взиравшей на него. У него вдруг екнуло сердце, внезапно разгорячившаяся кровь ошеломила и одновременно разъярила его. Но во взгляде, который он бросил на Крис Макговерн, светилась усмешка.
— Я и раньше много раз видел женское нижнее белье, доктор. Так что ничего нового в этом для меня нет.
Проклиная румянец, разливающийся по ее щекам, она сжала зубы и постаралась внушить себе, что этот мужлан не сумеет вывести ее из себя. Пусть он явно ищет ссоры, но это еще не значит, что она должна подыгрывать ему. Ей нужно только оставаться спокойной.
Однако, к своему удивлению, Крис обнаружила, что для сохранения спокойствия ей не хватает выдержки. По непонятным ей причинам этот человек обладал несомненной способностью выводить ее из себя, и она ничего не могла ей противопоставить. Он вызывал у нее раздражение, но она никак не могла понять почему. Гари был не первым женоненавистником, с которым она сталкивалась в жизни. Они не так уж редки. Высокомерные типы, с наслаждением бросающие сальные намеки, повода для которых им никто не дает. Она научилась справляться с ними с помощью холодного, непоколебимого профессионализма. Так чем отличается от них Гари? Да ничем! Тем не менее только пребывание с ним в одной комнате неотразимо действовало на ее нервы.
Проскользнув мимо него, Крис твердо затворила дверь прачечной и пристально посмотрела в глаза нахалу.
— Мне плевать, даже если вы изучили каждую пару бюстгальтеров и трусов по всему штату. Вы не смеете врываться сюда, словно все здесь принадлежит вам. Я уже сказала, что Энн здесь нет. Пожалуйста, уходите.
— И не подумаю, леди. — Обогнув ее, он торопливо обошел все нижние помещения дома, но везде было пусто. — Вчера вы, кажется, согласились перестать вмешиваться в жизнь моей семьи, но это оказалось всего лишь болтовней, не так ли? У вас и в мыслях не было прекратить лезть в чужие дела.
— Я?.. Да я…
Он остановился у подножия лестницы, ведущей наверх, резко повернулся к Крис, оказавшись с ней практически нос к носу, и требовательно спросил:
— Тогда где Энн? Почему она не пришла домой из школы? Почему не приготовила ужин, как обычно?
Напуганная его напористостью и пронзительным взглядом голубых глаз, Крис оцепенела, чувствуя, как собственное сердцебиение оглушающе звучит в ее ушах. Инстинкт кричал ей — отступи от Гари подальше, пока ты еще в состоянии сделать это! Но он стоял так близко, что она ощущала теплую влажность его дыхания на своей коже, чувствовала его запах — запах настоящего мужчины, пользующегося лосьоном «Деним», который поддразнивал ее, обволакивал, щекотал ноздри, туманя ей голову до такой степени, что она не могла собраться с мыслями. Что этот мужик выделывал с ней?
В ее мозгу зазвучали сигналы тревоги, и она с трудом проглотила ком в горле.
— Я не знаю. Может, ей пришлось задержаться в школе?
Изгиб его губ подсказал ей, что он думает об этом слабом объяснении.
— Посмотрите на улицу. Уже темно. Даже в те дни, когда у нее кружок, к этому времени она всегда бывает дома. Признайтесь, — тихо, но угрожающе потребовал он, — вы посоветовали ей и дальше устраивать «забастовки», ведь так? «Воздействуй на них через желудок, перестань готовить». Это вы ей сказали, а?
— Нет!
— А теперь, когда Энн так и поступила, она боится явиться домой и отвечать за свои проделки, — продолжал Гари, поскольку Крис не отвечала. — И во всем виноваты вы, леди!
«Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок».
Память насмехается над ней. Слова совета, который она дала Энн накануне, как бы повисли в воздухе, словно она повторила их вслух. Крис побледнела. Она же посоветовала Энн порадовать братьев их любимым десертом, а не перестать готовить. Энн могла неправильно понять ее или, хуже того, решить, что большего успеха она добьется, если поступит вопреки древней мудрости. Могло такое случиться? Энн была расстроена, сердита, искала способ нанести братьям ответный удар…
И нашла его… Чувствуя себя виноватой, Крис неохотно признала:
— Энн могла понять по-своему то, что я сказала, но я не подсказывала ей ничего подобного. Я пыталась помочь ей…
Ее большие зеленые глаза были так полны искреннего раскаяния, что даже святому трудно было бы устоять. Однако Гари давно уже усвоил урок — не поддаваться на уловки женщины… любой женщины. Особенно такой опасной, как Крис Макговерн, способной из оскорбленной женщины, защищающей свой очаг, превратиться в мгновение ока в хрупкую, якобы несправедливо обиженную невинность. Однако ключевым словом здесь, напомнил себе Гари, является «якобы». Женщина, причинившая им столько неприятностей за то короткое время, что она живет с ними по соседству, просто не может быть такой невинной, какой представляется.
Настроив себя таким образом, Гари посмотрел с неприязнью на Крис.
— Приберегите свою игру для того, кто сможет оценить ее. Где Энн?
— Не знаю. Я не видела ее. Не видела! — крикнула она, когда он стал подниматься по лестнице на второй этаж.
Но все напрасно. Следуя за ним по пятам, Крис видела, как он проверил все три спальни и ванную комнату, и запылала от ярости. Ни разу в жизни не встречала такого наглеца! Он же практически назвал ее лгуньей в ее собственном доме!
— Я сказала вам, что Энн здесь нет, — колко бросила Крис, когда Гари вышел из последней спальни, не найдя ни души. — Она могла заехать по дороге домой к какой-нибудь подруге и потеряла счет времени. Но не верьте мне на слово. Обыщите чердак. И гараж. Не забудьте также о шкафах. Она и там могла спрятаться…
На ее сарказм Гари ответил ледяным взглядом.
— На вашем месте, леди, я бы последил за своими выражениями. Именно вы заварили эту кашу.
— Я? Да я всего лишь старалась подружиться с вашей сестрой, у которой — если вы еще не заметили этого — нет рядом ни одной женщины, к кому она могла бы обратиться за советом,
— У нее есть семья, с которой она может посоветоваться. Больше ей никто не нужен.
— Вот как? И когда же в последний раз вы или ваши братья выслушали ее? Когда приняли всерьез высказанное ею мнение? Она практически оказалась в положении служанки, на переживания которой вы и внимания не обращаете.
Слова Крис задели в нем какую-то чувствительную струну. Господи Боже, неужели они действительно так вели себя? Не прислушивались к ее мнению, все еще считая ее ребенком? Она должна была бы сказать…
