— Осторожнее, милая. — Крис придерживала ее голову, пока не прошел приступ рвоты. — Скоро тебе станет легче.
— Вряд ли, — откликнулась девушка, совершенно изможденная. — Я чувствую себя ужасно! Думаю, что уже никогда не смогу есть.
Помогая ей дойти до постели, Крис подавила улыбку и промокнула полотенцем влажное от пота лицо Энн.
— Я напомню тебе об этом через пару дней, когда ты будешь умирать от желания проглотить большой гамбургер с жареной картошкой.
Сидя на краю постели, Крис увидела, как Энн закрыла глаза и вроде бы стала засыпать. Но стоило ей пошевельнуться, как Энн схватила ее за руку:
— Куда ты? Ты же не бросишь меня?
Даже при неярком свете Крис заметила панику в глазах Энн. Чувство вины, охватившее Крис, когда она услышала, что Энн провела несколько часов одна и совсем больная посреди пустыни, стало еще сильнее. Совсем еще ребенок. Вместо же матери, которая позаботилась бы о ней и нянчилась бы с ней, у нее только суровые братья, выглядевшие совершенно не к месту в комнате больной. Как можно оставить ее?
— Не волнуйся, никуда я не денусь, — ободряюще сказала Крис, похлопав ее по руке. — Только спущусь вниз и тут же вернусь с соком и аспирином. Постарайся немного расслабиться.
Глава 3
Почти тридцать минут спустя, после того как Боб вернулся с ее медицинским саквояжем, и она ухитрилась напоить Энн соком, Крис нашла Гари и известила его, что собирается остаться здесь на ночь. Если иметь в виду его недовольство тем, что Крис дружит с Энн, она не думала, что порадует его своим решением. Но это уж его проблемы. Энн выглядела такой несчастной, что она просто не могла оставить ее только на попечении братьев.
Братья Уилсоны бурно спорили на кухне, выясняя, кто из них лучший повар. Никто из них явно не претендовал на это звание. Стоя незамеченной в двери, Крис не могла удержаться от усмешки.
— Как ты можешь утверждать, что я умею готовить? — Аллен возмущенно уставился на Гари, словно сомневался, в здравом ли тот уме. — Ты опять долго работал на солнце без шляпы? Перегрелся? Сам знаешь, что мне не удается даже вскипятить воду без того, чтобы не подгорела кастрюля. Пусть Боб возьмет на себя обязанности Энн, пока она не поправится. Он по крайней мере умеет разбить яйцо так, чтобы в него не попала скорлупа.
— О да, — проворчал Боб. — Какое дело! Любой первоклашка может разбить яйцо. Но только попробуй съесть его, когда я его приготовлю. Ты когда-нибудь пробовал на вкус резину? Поверь мне, даже собака не станет его есть.
— Я уже ел приготовленный тобой омлет, — вставил Гари. — Не так уж плохо у тебя получается.
— А у тебя получаются обалденные гамбургеры, — парировал Боб. — Хотя они и подгорают снаружи и остаются почти сырыми внутри. Почему бы не готовить тебе?
— Потому что у нас в доме уже есть один больной. Тебе этого недостаточно?
По блеску его глаз было видно, что Гари откровенно забавляется, поскольку добродушная усмешка играла на его губах. Пораженная, Крис уставилась на него не в состоянии поверить, что перед ней тот самый человек, который с такой яростью обрушивался на нее при каждой встрече. Он улыбается, на самом деле улыбается! И это не был лишь небрежный изгиб губ, а настоящая, лукавая и полная веселья улыбка! И хоть эта улыбка не предназначалась ей, Крис почувствовала излучаемую ею тепловую волну. Сила ее воздействия едва не заставила Крис бежать из кухни без оглядки. Что это с ней происходит?
Гари Уилсон становился проблемой, которая ей была совершенно ни к чему. Слишком уж он высокомерный, властный, слишком привлекательный для ее спокойствия. Много лет назад она приняла вполне сознательное решение сосредоточить всю свою энергию на карьере, зная, что ценой этого будет одиночество, как и утрата той мечты, с которой живет каждая женщина, — мечты о муже и детях. С одиночеством она могла справиться. Чего она не могла, так это следовать примеру матери, позволить, чтобы любовь сделала ее зависимой и слабой. Не могла она играть роль беспомощной женщины, лишь бы ублажить самолюбие мужчин… даже если этот мужчина выглядел неотразимым дьяволом в своих узких джинсах.
Горло у нее пересохло, как почва пустыни. Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что она должна убраться отсюда как можно скорее, повернуться и бежать, постаравшись провести оставшееся ей время в Техасе так, чтобы не встречаться больше с Гари Уилсоном. Но наверху находилась Энн, так зависящая от ее забот. Разве она может оставить ее в таком ужасном состоянии!
Чувство вины сжало сердце Крис. Она пока еще не была готова вернуться в медицину, даже если ей и было так приятно снова держать в руках стетоскоп. Не готова была она и остаться на ночь в этом доме и иметь дело с Гари Уилсоном и теми чувствами, которые он у нее вызывает. Ей необходимо вернуться в дом своих предков, где так покойно, хоть и одиноко, где никто не вызывал бы у нее тех ощущений, которых она не желает испытывать. Но она не может этого сделать. Она нужна Энн.
Крис сделала глубокий бодрящий вдох и объявила присутствующим на кухне:
— Энн, похоже, подцепила желудочный грипп. Сейчас она отдыхает, но мне не хотелось бы оставлять ее одну на ночь. Она сказала, что я могу воспользоваться соседней с ее спальней комнатой для гостей.
Она-таки проведет здесь ночь!
Новость подействовала на Гари как удар грома. Проклятье, она ему тут совершенно ни к чему, не нужна ему ее помощь. Пусть она, похоже, вовсе не соответствует его первоначальному мнению о ней— это ничего не меняет. Пусть она выглядит мягкой, невинной и уязвимой, все же есть в ее чувственном рте, в сдержанной страстности, проглядывающей в ее зеленых глазах, некое предостережение, подсказывающее, что она может веревки вить из мужчины, сжечь его дотла. Пусть забирает свой фейерверк и воспламенит кого-нибудь еще и где-нибудь в другом месте. Ему она ни к чему.
Прежде чем он придумал, как вежливым образом отклонить ее предложение остаться, его братья уже из кожи вон лезли, приветствуя ее решение.
— Эй, доктор, это вы здорово придумали, — заулыбался Боб. — Уверен, Энн будет рада, что рядом с ней находится подруга.
— Ага, а то мы мало чего понимаем в болезнях, — застенчиво признался Аллен. — Пока Лайза жила с нами, у нас не было никаких проблем — она нянчилась с нами всеми столько времени, что мы уже и не знаем, как нам обходиться без этого. Вы даже не представляете, как высоко мы ценим ваше предложение.
Сжав зубы, чтобы не выругаться, Гари едва не сказал Аллену, что он может говорить только за себя. Но внушенные матерью в детстве понятия пустили настолько глубокие корни в его душе, что он не мог дурно обращаться с гостем.
