что наш дом занят. Жизнь с ней полностью разрушит мой план по сохранению концентрации.
— Она будет нашим менеджером по социальным сетям с проживанием.
Словно заевшая пластинка, я возвращаю взгляд к Габриэлю, и в у меня застывает кровь в венах.
— Ты только что сказал «с проживанием»? — спрашиваю я, молясь, что ослышался.
— Да, — кивает он, уголок его рта приподнимается в знающей ухмылке. — Она приехала издалека, поэтому я предложил ей старую комнату Колтона.
— Но она находится прямо рядом с моей комнатой, — говорю я, глядя на ее великолепную фотографию.
Он медленно кивает головой.
— Так и есть.
— Зачем нам нужен менеджер по социальным сетям?
Отгоняю панику, которая нарастает в моей груди.
Я поклялся себе, что не позволю никаким отвлекающим факторам помешать мне снова заняться серфингом.
Мне нужно полностью сосредоточиться, чтобы вернуться к своему среднему уровню мастерства, чтобы вывести команду на отборочные соревнования. Но с такой девушкой, как она, которая ходит по коридорам этого дома и спит в соседней комнате, это будет невозможно.
Что, если она одна из тех девушек, которые спят в шортах и обтягивающих майках? Или, что еще хуже, если она носит ночные рубашки длиной до щиколоток? Любопытство, что она скрывает под такой ужасной одеждой для сна, сведет меня с ума. Нет, она не может здесь жить.
— Она поможет исправить имидж команды и охватить большее количество фанатов. Чем больше глаз будет на нас смотреть, тем больше шансов привлечь нужных спонсоров. Твой несчастный случай — это одно, но теперь, когда Колтон покинул нас, это выглядит не лучшим образом.
— Верно, — соглашаюсь я, и мой голос срывается.
Спонсоры — это то, что поддерживает эту команду. Они платят за новое оборудование, за наше проживание и за еду на столе. Без них мы бы снова зависели от финансирования Габриэля или были бы вынуждены работать на полставки, чтобы прокормить себя.
— Мне нужно, чтобы ты оказал ей теплый прием, Фин, — говорит Габриэль, вырывая меня из размышлений. — Пока ты распаковываешь вещи и обустраиваешься, я отвезу остальных членов команды на пляж Китсо, чтобы поплавать вечером на серфе. Она прибудет, пока нас не будет.
Сдерживаю стон при мысли о том, что останусь с ней наедине в этом доме. Тогда мне нужно избавиться от нее сегодня вечером, пока остальной команды нет.
— Все получится, тренер, — отвечаю я с натянутой улыбкой на лице, откидываясь на спинку кресла и скрещиваю руки на груди.
Я окажу ей самый теплый прием, который она когда-либо испытывала.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ЭЛИАНА
Сильные руки осторожно трясут меня.
— Мэм, мы достигли места назначения, — раздается мужской голос с сильным французским акцентом.
Открыв глаза, обнаруживаю, что лимузин, который Габриэль прислал за мной в аэропорт, припаркован перед белым особняком на берегу моря.
Я поднимаю глаза и вижу, как пожилой водитель улыбается мне, в уголках его глаз появляются морщинки, и он открывает мне дверь. Быстро вытираю слюну с уголка рта и выпрыгиваю из машины.
Он тянется на заднее сиденье и достает мою сумку, кладя ее поверх моего фиолетового чемодана, который он, должно быть, достал из багажника пока я еще спала.
Несмотря на то что Габриэль снова забронировал для меня место в бизнес-классе с кроватью, я почти не сомкнула глаз во время шестичасового перелета.
Мысли о том, как отреагирует команда на мое вторжение в их дом, а также беспокойство о парне, о котором меня предупреждала Залеа, Гриффине, не давали мне уснуть.
Долгие извилистые дороги от аэропорта до этого дома, должно быть, были именно тем, что нужно моему телу, чтобы наконец-то выспаться.
— Спасибо, — говорю я, беря у него ручку и подтягивая чемодан ближе к себе. — Сколько я вам должна? — спрашиваю, разблокируя телефон и нажимая на свой цифровой кошелек.
— О нет, нет, — он поднимает руки вверх и отступает на шаг назад. — Мне заплатили заранее и дали очень щедрые чаевые, мэм.
Румяные щеки становятся еще темнее, прежде чем он поворачивается и запрыгивает в машину.
Машу ему рукой, когда он задним ходом выезжает с подъездной дорожки и направляется по улице в сторону аэропорта.
Мысленно благодарю Габриэля за то, что он организовал мою поездку и заплатил за нее. Я не задумывалась о том, что нужно что-то организовывать, пока не приземлилась в аэропорту и не поняла, что у меня нет способа добраться сюда. Я была приятно удивлена, увидев, что водитель лимузина держит в руках табличку с моим именем.
С благодарным вздохом я поворачиваюсь лицом к дому. Особняк выделяется, но в то же время дополняет пляжную эстетику.
Бросаю взгляд на красочные цветы, украшающие дорожку к лестнице, и вдыхаю цветочный аромат.
Подняв чемодан по пяти ступенькам, ведущим к большой деревянной двери, звоню в дверь и жду, прислушиваясь к успокаивающему шуму далеких волн. После почти трех минут ожидания снова пытаюсь позвонить в дверь.
По-прежнему никто не отвечает. Я бы забеспокоилась, что ошиблась домом, если бы не большая вывеска «Сальтвотерские Шреддеры», висевшая на двери.
Решив, что дверной звонок, должно быть, сломан, я постучу в дверь. Сейчас только пять часов вечера. Не могут же они все уже спать?
На четвертый стук дверь распахивается, и передо мной предстает буквально Бог. Он смотрит на меня своими пронзительными серыми глазами, которые соответствуют его серым треникам.
Пресс выставлен на всеобщее обозрение, а белая футболка болтается на плечах. Волосы слегка влажные, свисают на лоб, и от него пахнет мужским средством для мытья тела.
— Извините, — говорит он, его голос груб, — мы закрыты.
Дверь захлопывается у меня перед носом, а волосы разлетаются по плечам. Ошеломленно смотрю на дверь. Я знала, что он слишком хорош, чтобы быть правдой. У мужчин, которые так хорошо выглядят, должны быть недостатки, а его недостаток — грубость.
— Эй! — кричу я, колотя кулаками по деревянной двери до тех пор, пока руки не начинают болеть. — Открой.
Дверь снова открывается, и на этот раз он оглядывает меня с ног до головы, а потом переводит взгляд на меня, и на его лице появляется ухмылка.
Скрещивает руки на груди, мышцы рук напрягаются, он прислоняется к дверной раме и выжидающе смотрит на меня.
— Привет, — хмыкаю я, хмурясь, когда его ухмылка превращается в оскал, а затем исчезает.
Он не отвечает и вместо этого с любопытством наклоняет голову, изучая меня. Мои щеки разгораются под взглядом, и его глаза мерцают, прежде чем он возвращает их обратно к моим, а уголки