– В таких случаях предупреждений не делают, – сказал Стил. – Боже мой, целая планета! Действуйте в соответствии с инструкциями, дежурный! Я прибуду сейчас же. Какие еще проблемы возникли из-за «Сигнального огня»?
– Не могу сказать точно, директор. Находящиеся на космодроме экстрасенсы сканируют корабль, и, похоже, они обнаружили какую-то не совсем обычную информацию.
– Что значит – «не совсем обычную»? – нахмурился Стил.
Дежурный экстрасенс недоуменно пожал плечами.
– Это трудно объяснить, сэр. Я думаю, вам надо самому ознакомиться с ней.
– Раз нужно – значит, нужно, – согласился Стил. – Сохраняйте «желтую» степень готовности и держите связь с дозорной службой города – на тот случай, если кто-то попытается нарушить карантин. Все другие проблемы решим после моего прибытия.
Он отключил монитор и с сожалением подумал о телятине и пирожных. Возможно, результаты сканирования были ложной тревогой, но пренебрегать этим было бы рискованно. Директор Стил довольно щепетильно относился к выполнению служебных обязанностей.
4. Убийца в тумане
Солнце только начинало медленно ползти по небосводу, а разведчица Топаз и сержант Майкл Ганн уже повели свой отряд дозорных через Квартал торговцев. Утренний свет с трудом просачивался через густой клубящийся туман. Солнце выглядело бледным красноватым диском, неясно просвечивавшим сквозь мглу. Ночной холод постепенно ослабевал, и со свисавших с крыш и карнизов сосулек начала капля за каплей стекать вода.
Узкие кривые улицы были безлюдны, лишь несколько нищих и уличных торговцев начали появляться из темных аллей и укромных закоулков. Повсюду, здесь и там, припорошенные снегом, лежали неподвижные тела тех, кто не смог найти себе приют от холода. Почти все эти несчастные были дети, обреченные на скитания по холодным ночным улицам, не имеющие семьи, приюта и надежды. Дозорные проходили мимо окоченевших тел, не обращая внимания на щемящие душу комочки в заиндевевшем тряпье – это было слишком обычным явлением для Мистпорта, чтобы придавать ему значение. Одной из главных заповедей Мистпорта было не скорбеть о тех вещах, которые нельзя было изменить. Планета отступников была жестоким миром и жила по законам природы. Борьба за выживание стояла на первом месте.
Из тумана появился одинокий всадник, закутанный в плотный черный плащ, и медленно двинулся по направлению к дозорным. Лошадь с наездником двигалась в тумане как темнеющий призрак. Разведчица Топаз настороженно следила за проезжавшим мимо всадником, пока он снова не скрылся в тумане. Мрачный верховой в плаще не обратил на дозорных ни малейшего внимания, но в этом районе города можно было ожидать чего угодно и благоразумнее было никому не доверять.
Топаз шла по заснеженной улице, не снимая руки с кобуры дисраптера, висевшей у нее на боку. Она бегло осматривала каждую боковую улицу или аллею, мимо которых проходила, но оснований для беспокойства пока не было. Тени были просто тенями. Похоже, что угроза нападения диких собак заставила людей сидеть дома, по крайней мере в это время. Топаз нахмурилась. Окраина города была совсем рядом, собаки могли появиться в любую минуту, а у разведчицы не было опыта борьбы с собачьими сворами. Как и любой другой человек, она знала, что эти огромные собаки стремительны, смертельно опасны и что единственная защита от них – нападать первыми. Вот и все, что ей было известно. Но ни тактики, ни стратегии нападения она не знала.
Она взглянула на мужа, идущего рядом с ней. Сержант Майкл Ганн был на три-четыре сантиметра выше ее (а она была сто шестьдесят пять сантиметров ростом), но его широкие плечи и литые мускулы делали его на вид более приземистым. Ему было тридцать пять лет, но ни его лицо, ни фигура не носили отпечатка нелегкой судьбы и лишений. Его длинные каштановые волосы были зачесаны назад и перехвачены заколкой – что указывало на его принадлежность к наемникам. Ганн прослужил в чине сержанта в городском дозоре больше пяти лет, но предпочитал оставаться одиночкой и сохранять за собой право выбора операции. Его темные смеющиеся глаза внимательно осматривали уходившую вдаль улицу, его походка была легкой и раскованной – словно он не имел ничего против встречи с дикими собаками. Топаз улыбнулась. Может быть, и так: Майкл Ганн нуждался в опасных приключениях точно так же, как другие люди нуждаются в еде и питье.
Из пелены тумана показалась стена, обозначавшая границу города и Квартала торговцев – массивный шестиметровый барьер из камней, скрепленных известковым раствором. Каменная кладка была вся в сколах и трещинах от воздействия сурового здешнего климата, но метровая толщина была достаточной, чтобы противостоять всем здешним напастям. К сожалению, высота стен не была препятствием для диких собак.
Топаз внимательно осмотрелась вокруг, а Ганн направил дозорного для выбора удобной оборонительной позиции. Они тихо и осторожно пошли по лабиринту узких переулков, разглядывая свежие следы на снегу. Ганн достал из кобуры свой дисраптер, чтобы проверить уровень заряда энергетического кристалла. Дисраптер был полностью готов к бою. Ганн убрал оружие в кобуру и с недовольным видом посмотрел по сторонам.
– «Дикие собаки в городе!» Я считаю, что Совет сошел с ума. Каждый знает, что собаки могут зайти так далеко на юг только к середине зимы. Тебе не кажется, что они просто муштруют нас?
Топаз пожала плечами.
– Может быть, и так. Но ведь нельзя предсказать, как будут вести себя эти проклятые животные именно в этом году!
Ганн пробормотал что-то себе под нос и недоверчиво посмотрел на городскую стену. По ту сторону могла находиться целая свора собак, но он мог узнать об этом только тогда, когда они вскарабкались бы на гребень стены. «В этом чертовом сооружении надо было сделать глазки», – подумал он. Ганн раздраженно втянул носом воздух и стал искать взглядом своих людей. Дозорные оставили следы на свежем снегу и разошлись так далеко, что казались неясными серыми тенями, мелькающими в тумане. Туман поглощал большинство звуков, и даже непостоянный, порывистый ветер превратился в унылое отдаленное завывание. Ганн чихнул и утер нос подкладкой своей перчатки. С тех пор как шесть лет назад он прилетел в Мистпорт, его постоянно донимала простуда. Он уже забыл, что такое обоняние.
Он стал притопывать ногами на затвердевшем снегу, стараясь прогнать холод, добравшийся, казалось, до самых его костей. Надо было надеть плащ! Он взглянул на Топаз, спокойно стоявшую рядом с ним, и ласково улыбнулся. Она, похоже, не чувствовала холода или, если и чувствовала, не придавала этому значения.
В Мистпорте были люди, принимавшие ее самообладание и невозмутимость за равнодушие, но Ганн лучше знал, какова она на самом деле. Топаз могла гордиться своим самообладанием, именно это и делало ее смертельно опасным бойцом.
Ганн не в первый раз взглянул с обожанием на свою жену и подумал, как он должен постараться, чтобы быть достойным ее. Разведчица Топаз была стройной, хорошо развитой физически женщиной, еще не справившей свое тридцатилетие. С мечом и дисраптером она обращалась столь искусно, что это вызывало одновременно удивление и страх. Коротко подстриженные темные волосы придавали ее лицу скромный, даже аскетический вид. Ее лицо всегда было бесстрастным, а манера поведения – ровной, но неуступчивой. Немало мужчин считали ее «холодной рыбой», но Майкл Ганн всегда восхищался ее самообладанием. У Топаз были свои вспышки и желания, но она проявляла их только наедине с ним. Наверное, потому, что он был единственным мужчиной, которому она доверяла.
Туман становился все гуще, солнце совсем скрылось из виду. На гребне стены были установлены фонари, и их огни были единственными ориентирами в опускающейся на город мгле. Окутавшая Топаз дымка оставляла на ее волосах и одежде капельки влаги. Разведчица в задумчивости нахмурилась. Такой густой туман был излюбленной погодой для нападений диких собак. Она уже хотела достать из кобуры свой дисраптер, но тут же передумала. Проявив опасения так рано, она могла вызвать нежелательную реакцию других бойцов. Люди расценили бы это как проявление слабости, а Топаз еще в детстве дала себе клятву не поддаваться страху.
В тумане, когда реальность потеряла четкие очертания, на Топаз нахлынули воспоминания. Прошлое преследовало ее. Она вспоминала о поступках, которые она совершила, о жестоких приказах, которые Империя заставляла ее выполнять, о смертях, причиной которых она стала. На мгновение Топаз закрыла глаза, пытаясь отогнать прошлое и сосредоточиться на своем задании. Похоронить воспоминания можно было только работой. Разведчице надо было многое забыть, и порой ей казалось, что даже здесь, в Мистпорте, Империя не оставляла ее в покое. Привидение на празднике, волк у ворот! Топаз открыла глаза и спокойно всмотрелась в обступавший ее туман. Она была свободной, и она останется свободной, несмотря на воспоминания о прошлом. Ее рука твердо сжала рукоять меча, но тяжелый голубой плащ разведчицы отягощал ее плечи, словно груз грехов прошлого.
