Лейн открыл дверь. Шторы все еще были задернуты. Ледяная мгла еще висела в воздухе. Мэгги отдернула шторы, а Лейн направился к большому столу, на котором искрились и сверкали свадебные подарки. Он сразу заметил, что серебряные подсвечники, такой же поднос и различные мелочи, о которых он потом не мог вспомнить, но по виду весьма ценные, грудой валялись на полу. От окна падал узкий луч света, и только потом он заметил какой-то тюк в проеме двери между библиотекой и гостиной.
Лейн не мог точно сказать, что происходило после этого. Но сам он внезапно оказался на коленях рядом с телом. Это был Бенджамен Брюер, и за его спиной Мэгги зашлась в истерическом крике.
Крик был таким пронзительным, что его услышали в столовой. Он разбудил даже Денниса Хэвиленда, который прямо в купальном халате поспешил спуститься вниз. Наконец из своей комнаты выбрался и Роули, полностью одетый, корректный и удивительно хладнокровный на фоне царившего внизу общего замешательства.
Дафна, которая у себя в комнате пила черный кофе и разочарованно рассматривала себя в зеркале, слышать крик не могла – ее спальня находилась в самом дальнем конце южного крыла.
Для нее вся ночь прошла в бесконечно мучительных треволнениях от вопроса, который она задавала себе снова и снова: когда ее начнут допрашивать?
К этому моменту следовало подготовиться так, чтобы никто ничего подозрительного не заметил. Деннис принял за нее решение, и теперь ей приходилось следовать тем путем, который он указал.
Бена убили. Никакого оружия на месте не оказалось. Кто же его убил?
Она налила себе еще кофе – и облилась.
Как только в дверях появился Джонни Хэвиленд, она сразу поняла, зачем он прибыл. Он молча стоял в дверях и смотрел на нее голубыми глазами, которые никак не казались веселыми. Светлые кудри рассыпались в беспорядке, и, вероятно, он впервые выглядел на свои пятьдесят пять. Он не бросался в глаза, что уже говорило, что что-то не так.
Присев на край постели, Джонни покосился на нее, нервно поигрывая ключом.
– Даф, знаешь, случилась неприятность. Ну... с Беном.
Его рот слегка дрожал под светлыми усами.
– Даф, ты... гм... любила Бена? Дело в том, что... теперь уже вчера... с ним случилась беда. Похоже, в дом забрались воры, Бен, видимо, услыхал шум или что-то подобное. Он спустился вниз, и...
– Бен, – выдавила Дафна.
– Его убили, – закончил Джонни, пристально наблюдая за ней. – Он мертв, Дафна. Полиция уже в пути.
Она не могла поднять глаза – Джонни слишком хорошо их знал и увидел бы в них слишком много. Дафна пристально уставилась на кусочек ткани, и никогда в жизни не забыла про это зрелище. Снегопад снаружи прекратился. А на стуле висело желтое бархатное платье, подол которого так и не просох. Неожиданно она подумала, что платье нужно было давным-давно спрятать.
Джонни откашлялся.
– Сейчас здесь будет полиция. Гертруда полагает, они начнут нас всех допрашивать. Хотя дело довольно ясное. Думаю, все дело в воровстве.
– Разумеется, – беззвучно выдавила Дафна.
– Внизу страшновато, – озабоченно продолжал Джонни. – Тебе лучше оставаться здесь, Даф. Возможно, полиции ничего от тебя не потребуется. Мы скажем, что для тебя это стало слишком тяжелым шоком.
Он замолчал и, задумавшись, рассеянно уставился перед собой.
– Гертруда просила тебе передать, что она уже обзвонила всех приглашенных и сообщила в газеты, что свадьба не состоится. Ты здорово держишься, моя дорогая. Я тобой горжусь...
Однако, говоря это, он смотрел мимо.
Конечно, он должен был знать, что она никогда не любила Бена. Однако сверх того он ничего не знал. А ей приходилось говорить, задавать вопросы.
– Что случилось? Я имею в виду, когда его нашли?
Джонни принялся рассказывать, как все было.
– И знаешь, что сказала Гертруда, когда услышала, что Бен мертв? Она стояла там с красным от возбуждения лицом и повторяла: "Слава Богу!". Причем так просто! Меня это, естественно, сбило с толку. Я никак не мог поверить Лейну. Но Гертруда все твердила: "Слава Богу!" – и явно совершенно так же думала. И это несмотря на все хлопоты с подготовкой свадьбы!
Он закурил и заметил:
– Странно, что никто ничего не слышал, даже выстрела.
Кто-то постучал в дверь. Джонни отозвался, и в комнату вошла Гертруда.
– Дорогая, – воскликнула она, – значит, Джонни тебе все рассказал! Ну, мне нечего добавить. Ты знаешь, как я относилась к Бену. Хотя ничего подобного, естественно, я не желала, особенно в такой день.
Гертруда вздохнула. Она была женщиной крепкой и властной женщиной. Ей достались такие же голубые глаза и светлые волосы, как и брату Джонни, однако ничего не перепало от его грации и живости.
Когда она приблизилась к кровати, Дафна инстинктивно подалась назад.
– Ну, Джонни, – решительно заговорила Гертруда, – надеюсь, ты сообщил Дафне все, что мог. Ни о чем не тревожься, Дафна, я сама обо всем позабочусь. Я даже отцу Лонергану сообщила, что свадьба не состоится. Он, естественно, шокирован, что все случилось перед самой церемонией. Да, и вот что, Дафна, полагаю, полиция захочет тебя допросить, так что тебе следует переодеться.
Джонни резко обернулся к ней:
– Но мы же...
Гертруда отреагировала молниеносно.
– Нет, Джонни, боюсь, не получится. Они все равно захотят ее видеть.
Ее сверкающие глаза обшарили комнату. Еще миг, и они заметят пятна на желтом платье...
Дафна заставила себя подняться.
– Я сейчас же оденусь, – пообещала она. – Мне ведь следует поторопиться.
Гертруда пристально и с любопытством уставилась на нее. Это не ускользнуло от внимания Джонни, который обернулся к Дафне:
– Выше голову, моя хорошая, – подбодрил он, – держись! Пошли, Гертруда.
Он притянул к себе Дафну и легонько поцеловал.
– Идем, Гертруда. Нам надо быть внизу, когда они прибудут.
Он взял Гертруду за руку, и они вышли.
Дафна встала и поспешила запереть дверь. Что же ей делать с желтым платьем? Просить Мэгги его почистить? Но это вызовет вопросы, да и потом ей будет что вспомнить. Химчистка? С полицией в доме это просто невозможно. Можно, впрочем, сжечь. Сделать это очень просто, за исключением меховой отделки, но ту ведь можно спрятать? И если Амелия или Гертруда спросят насчет платья, можно ответить, что его упаковали.
Она взяла платье в руки, и тут за дверью снова раздались шаги. Дафна едва успела повесить платье в шкаф.
На этот раз в комнату влетела Мэгги, – возбужденная, со сбившимся фартуком.
– Прибыли, мисс Дафна, – сообщила она. – Миссис Гертруда послала меня, я должна помочь вам одеться. Ой, мисс Дафна, это совсем не страшно!
Она даже перекрестилась, потом добавила:
– Репортеры уже здесь. Что вы наденете?
7
Прошло не меньше часа, пока, наконец, Дафну вызвали. Джонни, нервно покусывая маленькие усики, заклинал ее ничего не бояться.
– Это только формальность, – убеждал он. – Только надо обдумывать каждый ответ, прежде чем говорить вслух.
Они были на лестнице, причем Джонни стоял выше нее. Хорошо знакомый холл внизу вдруг сделался чужим и полным неизвестности. Внезапно их ослепили вспышки света, она невольно закрыла глаза и подняла руки к лицу. Тут она почувствовала, что рядом стоит Деннис.
– Никаких снимков, прошу вас. – Он говорил дружелюбно, но твердо. – Не сейчас.
Открылась дверь в библиотеку.
Двое мужчин стояли рядом с большим столом, все еще заваленным частью свадебных подарков. Когда она вступила в комнату, оба подняли головы. Один, маленький и черноглазый, коротко кивнул, другой, учтиво поклонившись, немедленно направился к дверям и удалился.
– Сядь, детка, – явно нервничая, предложил ей Джонни. – Это мистер Уэйт из управления полиции. Мистер Уэйт – моя дочь. Надеюсь, вы не станете задавать ей слишком много вопросов. Эта ужасная история оказалась для нее очень, очень...
– Я буду разговаривать с одной только мисс Хэвиленд, – прервал его Джекоб Уэйт.
Он повернулся к Дафне и вышел на свет.
Уэйт оказался небольшого роста, но решительного вида мужчиной с большими темными глазами и угрюмым взглядом. Итак, в игру вступила красивая дама. Кража, говорите вы? Н-да, красивая, и даже очень, и, похоже, весьма темпераментная.
Значит, кража? Так-так.
В глазах его засверкал подозрительный блеск. Всякий раз, когда ему пытались подсунуть готовые факты, он подозревал убийство. Обладая недюжинными воображением и интуицией, он ловко подмечал детали в поведении людей. И потому больше других знал, что значит, когда в игру вступает женщина. Ибо женщина всегда означает чувства.
Сейчас он совершенно невозмутимо разглядывал Дафну, а та изо всех сил старалась, чтобы их взгляды встретились. Чтобы ответить на его вопросы. Чтобы приукрасить факты и смягчить их последствия. Чтобы, не моргнув глазом, лгать, если потребуется.
В результате она испытала настоящий шок, когда он, ни о чем совершенно ее не спрашивая, шел к двери, с кем – то говорил, выходил постоять наружу, затем снова возвращался, чтобы опуститься на высокий стул и с глубокомысленным видом уставиться в пол.
