– Да здрравствует государрственный геррб! – вдруг заорал Сильвер – да так, что пятак в витрине с испугу перевернулся вверх орлом. – Прравильно! – удовлетворенно кивнул попугай.
– Ты чего, Сильвер, совсем того? – Кирилл покрутил пальцем у виска.
– Да нет, не совсем, – улыбнулся Самаил Георгиевич. – Просто он хочет напомнить мне, чтобы я не забыл рассказать про гербы у монет. Это и в самом деле очень интересно. Герб возник в глубокой древности как отличительный знак государства, города или знатного рода. Герб вышивался на одежде, флагах, изображался на щитах, наносился на печати, монеты, грамоты. Мы с вами уже не раз встречались с гербами. На первых русских монетах, златниках и сребрениках, ставился трезубец – знак рода Рюриковичей и одновременно герб Киевской Руси. Московские государи, начиная с Ивана III, изображали на монетах Георгия Победоносца, копьем поражающего дракона. Позже этот знак стал гербом Москвы.
– А двуглавый орел откуда взялся? – спросила Аля, глядя на орла на пятаке.
– Пррилетел! – ответил Сильвер.
– Ну, до того как прилететь к нам, орел появился на монетах древней Греции как знак верховного бога Зевса. Потом – на боевых знаменах римских легионеров. Затем стал символом власти во Втором Риме – Византийской империи. Там, чтобы одновременно смотреть и на Запад и на Восток, орел заимел себе вторую голову. А когда Москва стала центром русского государства, она объявила себя Третьим Римом. Тогда-то двуглавый орел и приземлился на русскую землю. Сначала на государственные печати и знамена, а примерно через 150 лет и на монеты. Помните ефимок с орлом? Вообще-то, надо сказать, орел побывал в гербах многих европейских государств. А в некоторых остался и сейчас.
– Сильверр – оррел! – гордо провозгласил попугай, с удовольствием рассматривая себя в зеркало.
– Орел, орел, – кивнул Самаил Георгиевич. – Кажется, еще двум молодым орлам не мешало бы чего-нибудь поклевать. Тем более, что вот уже пять минут мама кричит, чтоб они летели в гнездо обедать.
– Ну, тогда мы полетели, – вздохнули Аля с Кириллом и пошли к калитке.
– Прилетайте завтра, – помахал им вслед Самаил Георгиевич.
– Порраныне! – добавил Сильвер, не отрываясь от зеркала.
Глава 7
Нумизматика. Аверс и реверс – орел и решка. Конвертируемая валюта
– Самаил Георгиевич, а что такое нумизматика? – спросила Аля, в который раз разглядывая многочисленные витрины с монетами.
– Ты это чего? – удивился Кирилл. – Нумизматика – это собирание монет.
– Это-то я знаю! – отмахнулась Аля. – А их для чего собирают? Просто так, или от этого бывает какая-то польза?
– Кошмарр! – Сильвер прикрыл голову крыльями.
– Полностью с тобой согласен, – кивнул ему Самаил Георгиевич. – И об этом нас спрашивают после того, как мы столько узнали о монетах. Действительно, кошмар. А ведь на самом деле нумизматика уже давно перестала быть просто собирательством монет и стала особой областью исторической науки. Оказалось, что монеты могут помочь в изучении истории народов, древней географии, археологии, древней орфографии, хронологии, геральдики и многого другого.
– Точно! Как же я мог забыть! – сказал Кирилл. – По монетам можно определить, как выглядел нескромный царь, который заставлял чеканить на монетах себя.
– Ага, – подхватила Аля. – А по тому, как монета сделана, наверное, можно догадаться, умелые в то время были мастера или не очень.
– Правильно, – довольно улыбнулся Самаил Георгиевич. – И не перечислишь всего, что может рассказать монета. Например, по материалу, из которого она изготовлена, можно узнать, какие металлы тогда добывались, как монетчики обрабатывали металл – литьем или ковкой. Некоторые монеты даже могут рассказать о нравах, царивших в то или иное время.
– Это как? – удивился Кирилл.
– Вот, например, взять хотя бы эту фальшивую монету. – Самаил Георгиевич указал на один из стендов. – Очень интересный экземпляр.
– А чего может быть интересного в фальшивой монете? – пожал плечами Кирилл.
– Очень даже может, – покачал головой Самаил Георгиевич. – Дело в том, что эта фальшивая монета изготовлена по королевскому указу.
– Не понял, – Кирилл от удивления даже открыл рот.
– Видите ли, – начал Самаил Георгиевич, – короли никогда не отличались особой бережливостью и ни в чем себе не отказывали. Поэтому довольно часто их казна оставалась пустой. Как же тогда поступали короли? А очень просто. Например, французский король Филипп IV приказал монетчикам обтачивать края старых монет и из этих опилок делать новые. Удавалось из ста монет делать сто десять, а иногда и больше. Другие короли и правители изготавливали монеты с пониженным содержанием золота или серебра. А английский король Генрих VI вообще изготовил множество «серебряных» монет, которые на самом деле обыкновенные медные, просто натерты ртутью. Вообще в истории не раз бывало, что правители выпускали фальшивые монеты, а потом отказывались принимать их от своих подданных.
– А как же они отличали настоящие монеты от фальшивых? – заинтересовалась Аля.
– На некоторых старинных монетах можно найти следы зубов. И в этом нет ничего удивительного. Потому что зубами тогда определяли, не фальшивая ли монета. Золото и серебро довольно мягкие металлы, и зубы оставляли на них след. Если же следа не остается, значит, монета фальшивая. Еще монеты бросали на камень. Если монета золотая или серебряная, она звучит звонко, а медная – глухо. Позже появились специальные пробирные камни для монет, изготовленные из базальта или магнитного железняка. Проведя по ним ребром монеты, сразу можно заметить разницу между настоящей и фальшивой.
– Да, здорово, – оценил Кирилл.
– А еще что можно узнать из монет? – спросила Аля.
– Очень многое. Если взвесить несколько одинаковых монет, можно выяснить, насколько точно в то время умели определять вес. Из веса можно узнать и о порче денег.
– Так этого жулика-короля Филиппка, наверное, и накрыли, – заметил Кирилл и назидательно добавил: – А ты не воруй. Даже если и король.
– И вовсе не Филиппка, а Филиппа IV! Вечно ты все путаешь! – поправила его Аля.
– Аверрс! Рреверрс! – ни с того ни с сего заорал Сильвер, разглядывая какую-то монету.
– О чем это он? – заинтересовалась Аля.
– Я думаю, это что-нибудь пиратское: типа «На абордаж!» или «Полундра!». Правильно? – спросил Кирилл.
– Ну, не совсем, – ответил Самаил Георгиевич. – На самом деле так нумизматы называют части монеты. Аверс – это лицевая сторона монеты, на которой обычно изображен герб. Реверс – оборотная сторона. Правда, у нас больше принято говорить не аверс и реверс, а просто орел и решка. Ну, почему «орел» – это понятно. Потому что орел – это российский герб. А «решка» образовалась от «решетки», на которую были похожи царские инициалы, написанные вязью на оборотной стороне монеты.
– А вот эти надписи на монетах как называются? – спросила Аля, указав на витрину.
– Надписи на монетах называются легендой. Из надписей на монетах можно узнать много важного и интересного. А цифры на монетах обозначают, сколько эта монета стоит, и называются номиналом. Вы должны помнить из наших путешествий, что номинал на монетах появился далеко не сразу. Сначала стоимость монеты определяли по ее весу.
– А насечки сбоку монеты – это чтобы ее какой-нибудь король-ворюга не подпилил? – Кирилл тем временем разглядывал в витрине монеты посовременнее.
– Ну, в общем, да. – кивнул Самаил Георгиевич. – Ребро монеты называется гурт. По гурту всегда обязательно делаются насечки, а иногда и надписи. Это, как правильно заметил Кирилл, чтобы лишний раз защититься от фальшивомонетчиков. И после появления насечек фальшивомонетчики перестали опиливать монеты.
– Самаил Георгиевич, а откуда нумизматы берут монеты для коллекций? – спросила Аля.
– Как откуда? – удивился Самаил Георгиевич. – Выменивают друг у друга или покупают.
– А эти монеты откуда берутся? – не отставала она.
– А эти монеты обычно берутся из кладов. Например, такого, какой нашли вы с Кириллом.
При слове «клад» Кирилл с Сильвером необычайно оживились.
– Пиастрры! Пиастрры! – закричал попугай.
– А хорошо бы нам еще какой-нибудь клад найти! – поддержал его Кирилл. – Например, клад капитана Флинта. – Тут он заговорщически подмигнул Сильверу. – И стали бы мы богатые-пребогатые. Где у вас лопата лежит, Самаил Георгиевич?
– Вообще-то, Кирилл, главная ценность кладов заключается совсем не в том, сколько они стоят, а в том, что эти клады могут рассказать ученым.
– Так ведь все равно больше, чем монеты, они не расскажут, – сказала Аля, хорошо усвоившая, о чем могут рассказать монеты.
– Еще как расскажут, дорогие мои! – возмутился Самаил Георгиевич. – Вот возьмем клад, который как-то нашли в одном белорусском селе. Ученые определили, что ему более тысячи лет. А монеты в этом кладе были и из Византии, и из Персии, и из Германии, и из Средней Азии, и много еще откуда. Значит, уже в стародавние времена люди из тех мест, где теперь Белоруссия, торговали с разными странами. Другие клады рассказали ученым, с кем и когда торговали русские люди. Один клад, найденный в церкви Киево-Печерской лавры, даже поведал ученым о том, как монахи спрятали от Петра I церковную казну.
