— Ого! — воскликнула она скрипучим, пронзительным голосом (так перекликались официантки — визгливо, в нос). — И чтой-то тут делается, хотела б я знать.
Разговор, разумеется, прекратился при первых же звуках голоса Джилли, и две головы обернулись, чтобы увидеть непрошеную гостью, столь грубо заявившую о своем появлении. Джилли продвигалась по длинной комнате, скользя и колыхаясь всем телом, даже когда платье в одном месте разошлось по шву, отчего у нее перехватило дыхание.
«Я недооценивала этих официанток, — подумала она. — Такая походка — непростое искусство, особенно если при этом еще несешь поднос с пивными кружками».
Когда она дошла до конца комнаты и оказалась лицом к лицу с двумя мужчинами, ей пришлось собрать всю свою силу воли, чтобы удержать на губах торжествующую улыбку. Оба стояли как громом пораженные. Муттер так покраснел, что Джилли испугалась, что он сейчас лопнет, взорвется, как петарда. А граф — со всем его лондонским лоском, в изысканном платье и с золотыми кудрями — выглядел так, словно его вот-вот стошнит прямо на ковер.
Джилли решила не обращать внимания на Муттера — он был слишком легкой мишенью, чтобы тратить на него силы, — для захватывающей игры нужен достойный соперник. Продолжая держать руки упертыми в бока, она подалась вперед и, наконец, подняла голову, чтобы взглянуть графу в лицо.
— В чем дело, мальчики? Как-то странновато смотритесь, на мой вкус. Что ж, — пробормотала она, подняв не слишком чистую, мозолистую руку, чтобы игриво коснуться его подбородка, — ну-ка, малыш, расскажи все мамочке. Вы что, мальчики, языки проглотили?
Она высунула розовый язычок и провела им по губам — так тоже делали официантки. Может быть, она не совсем точно изобразила движение — вместо того чтобы отреагировать, как подобает мужчине, мучимому жаждой, которому предложили прохладительный напиток, граф не отреагировал вовсе, даже глазом не моргнул, если не считать того, что его правая щека слегка дернулась. Больше всего это напоминало нервный тик.
Обратившись к явно потрясенному адвокату — он как раз засунул палец под чересчур тугой воротничок, — она задорно подмигнула и весело произнесла:
— Ну, а у тебя есть какие-нибудь идеи, старый козел? Я не пойду с кем попало — ни с Томом, ни с Гарри, ни с Диком, если сама так не решу, ты же знаешь.
Она сделала руками такое движение, словно оттолкнула пожилого джентльмена, хотя он и не думал к ней приближаться, вообще не сдвинулся с места.
— Нет-нет, только не сегодня, бесстыдник!
Уставив палец на Ролингса, она громко прошептала:
— Вот кто сегодня мой любимчик, Муттер-Гуттер.
Повернув голову в направлении своего указующего перста, Джилли весело прощебетала:
— Ничего паренек, да?
Она лениво обошла Кевина, меряя его взглядом с ног до головы и обратно. Вернувшись к началу осмотра, она снова ухватила его за подбородок (он по-прежнему стоял как вкопанный, с каменным лицом) и печально произнесла:
— He-а. Что-то ты мне разонравился. Неохота огорчать тебя, но на мой вкус ты слишком худой. Мне нравится, когда у мужика на костях мясца побольше, чтобы было за что подержаться, вы меня поняли? — закончила она, игриво ткнув графа локтем меж ребер.
Не оглянувшись, она направилась к выходу из комнаты, извиваясь и раскачиваясь (в основном извиваясь, так как раскачивать, честно говоря, было особо нечем). Лишь у самой двери обернулась и подмигнула мужчинам, послав им воздушный поцелуй, прежде чем, оказавшись в коридоре, скорчиться у стены, ожидая, чтобы сердце перестало биться так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Она не представляла, что быть падшей женщиной так трудно. Но зато это довольно весело! Как удачно получилось, что она много раз имела возможность наблюдать за официантками. Может, она сама поняла не все те слова, которые произнесла, подражая этим девицам, зато мужчины в библиотеке уж точно поняли все.
Подхватив юбки выше колен, Джилли спустилась в малую гостиную в задней части Холла, уселась и принялась внутренне праздновать свою маленькую победу.
Муттер вынул огромный белый носовой платок и вытер пот с верхней губы, в то время как Кевин, ожидая, пока адвокат придет в себя, прикурил сигару от свечи и опустился в кресло, наслаждаясь первыми затяжками.
— Полагаю, это представление было разыграно с определенной целью? — наконец вымолвил он. — Это дитя, которое здесь перед нами пыталось изображать многоопытную шлюху, не может быть моей стыдливой невестой, я прав?
— Это была Евгения, милорд, — ответствовал Муттер со вздохом. — Но я не могу никак объяснить ее поведение. Она не такая. Она выглядела и вела себя как… не могу даже подобрать сравнения, милорд.
Кевин взял свою тросточку за середину и принялся методично постукивать себя золотым набалдашником по голове.
— Мне кажется, нам следует предположить, что девчонка подслушивала под дверью — дети всегда так делают, вы же знаете, — и услышала, что мы о ней говорили. Я был уверен, что увижу неряху и бесстыдницу, и она, как хорошая девочка, подыграла мне, оправдав мои худшие ожидания, — он зевнул, прикрыв рот мягкой рукой с наманикюренными ногтями. — Послушная девочка, что скажете? Как вы думаете, можно ее выдрессировать, чтобы она понимала команду «к ноге»? Или приносила мне в зубах тапочки? Нет? Ну что ж, нельзя иметь все сразу. Хорошо, что она не дура, а всего лишь невежда.
Муттер был слегка озадачен.
— А разве это не одно и то же, милорд? — Этот человек заставил его в ином свете увидеть свою службу у старого графа — оказывается, все эти годы можно было приравнять к отдыху на курорте.
Кевин покачал головой.
— Невежественный человек ничего не знает, он незнаком с жизнью и не приобщен к образованию. Глупец может обучаться у лучших профессоров Итона и общаться с интеллектуалами из высшего общества и никогда ничему не научится. Наша юная Евгения продемонстрировала врожденный ум и сообразительность. Дура не сообразила бы порадовать нас этим представлением. Я не смирился со своей судьбой, но мое сердце слегка смягчилось.
То, что граф так хорошо отозвался о девушке, несказанно обрадовало Муттера. Воспользовавшись моментом, он сообщил Кевину о специальной лицензии, имевшейся в его распоряжении все эти месяцы на случай, если граф увидит и оценит все преимущества брака.
— В конце концов, всегда можно развестись, милорд, — добавил он в качестве последнего аргумента.
— Хм… — произнес Ролингс, уставившись на дверь, в которую удалилась его «невеста». — При условии, что ни один из нас не убьет другого раньше.
