Так вот, к тому времени, когда Западный фронт возложил на группу Белова задачу во взаимодействии с десантами и 11-м танковым корпусом Калининского фронта окружить и уничтожить Гжатско-Вяземскую группировку противника положение немцев стабилизировалось, они уже довольно прочно сели в оборону. На фронте в 600 км у них оборонялись: в первой линии 61 дивизия, и во второй - 7. Таким образом, оперативная плотность в их обороне колебалась в пределах 8-10 км на дивизию. Прямо скажем, хотя их дивизии были потрепаны и не полного состава, такая плотность в обороне не может считаться незначительной, ибо наши наступавшие дивизии были еще слабее.
Группу Армий «Центр» поддерживало не менее 1000 орудий армейской и приданной артиллерии РГК и 400 самолетов. Как же можно было командующему Западным фронтом генералу Г.К. Жукову думать об окружении и уничтожении таких огромных сил противника, выделив для этого столь мизерные средства?
Четыре дивизии 33-й армии, прорвавшиеся в тыл противника севернее, были отрезаны немцами, хоть и завязали бои на юго-восточных подступах к Вязьме. Для многих осталось неясным, как командующий Западным фронтом мог не понять, что для выполнения поставленной задачи, необходимо было сосредоточить все свои силы и средства на участке 33-й армии, а не распылять их по всему фронту? Но Кононенко оставляет эту интересную загадку для историков. По его мнению в этой обстановке командующий фронтом действовал безграмотно.
РЕЙД
Пока положение группы войск Белова в тылу противника оставалось далеко незавидным. Кругом был враг и неизвестность. Все удручало и даже пугало: потери, понесенные в Стреленке, раненые, которых не было куда девать, проблема питания людей и фуража для лошадей.
А тут еще во время движения, к концу первой ночи, когда всех измотала усталость, получилось так, что дозор, с командиром дивизии Осликовским во главе, проехал деревушку, в которой были немцы. Те, пропустив дозор, обрушились на колонн›' пулеметным огнем. Положение было аховое, но колонну спас лесной массив, в котором она находилась. Командира дивизии потеряли, и весь день находились в лесном массиве под минометным обстрелом немцев. Все разведчики дивизии, в том числе и сам начальник разведки капитан Бойченко, весь день разыскивали полковника Н.С Осликовского и путей, которые вывели бы дивизию в направлении деревни Вязовец. Наконец, во второй половине дня положение выяснилось. Командира нашли, он был недалеко в лесу, с ним были бойцы из дозора и проводник из местных жителей. На пути к Вязовцу и Вязьме не все населенные пункты занимались врагом. Некоторые, по данным жителей, занимались партизанами и какими-то парашютистами. Столь сложный вопрос о раненых, тоже решался довольно просто - их можно было оставить в населенных пунктах не занятых немцами. Правда, ко
всем бедам добавлялся сильный мороз, и было немало обмороженных. И все же задачу необходимо было выполнять.
Дивизия прорвалась через Варшавское шоссе и все ни на минуту не сомневались, что скоро через него прорвутся и остальные и, что скоро генерал Белов будет с нею. А пока, по ту сторону Варшавского шоссе еще оставалась большая часть сил. Там были: 1-я гв. кавдивизия, 41-я кавдивзия, 57-я кавдивизия, 325-я стрелковая дивизия и четыре или пять лыжных батальонов. Кроме того, за Варшавским шоссе оставалась вся артиллерия, в том числе, даже полковая.
Но вот, в ночь на 28 января через Варшавку прорывается первый эшелон 1-й гв. кавдивизии вместе со штабом и командиром дивизии генералом В.К. Барановым. Дивизия прорвалась на том же участке, где и дивизия Осликовского, но у
Баранова оказалась с собой радиостанция, полковая артиллерия и минометы. Противник снова занял Стреленку, но 1-я гв. кавдивизия быстро его оттуда выгнала с помощью артиллерии, что так трудно было сделать Осликовскому. Вместе с Барановым, свободно мог пройти и штаб Группы войск, но ему помешал не противник, а более серьезная преграда - генерал Захаров. Он категорически запретил Белову и его штабу идти вместе с 1-й гв. кавдивизией, приказав переходить шоссе лишь с 325-й стрелковой дивизией, которая должна была замыкать боевой порядок. Весь секрет заключался в том, что Захаров еще не получил разрешения от командующего фронтом на возвращение в штаб фронта, а раз так, то ему волей-неволей необходимо было бы идти в тыл врага вместе с Беловым. Ясно, что такого он допустить никак не мог. Но не мог на месте оставаться и Белов со своим штабом, раз обе его дивизии уже были в тылу врага. Весь день шел сильный спор и, наконец, Белов настоял на своем. Захаров остался со вторым эшелоном и со штабом тыла.
Вечером 28 января Белов настоятельно требует у фронта подбросить самолетами в район севернее Варшавского шоссе боеприпасы, продовольствие, медикаменты и подготовить три санитарных самолета для эвакуации раненых. Он пишет: «… прошу учесть, что части находятся в рейде без артиллерии и обозов, имеются 55 человек раненых, требующих эвакуации самолетами».
Утром 29 января, Белов докладывал, что 1-я гв. кавдивизия и 170-й кавполк 41-й кавдивизии прорвались через шоссе и ведут бой с противником в районе деревень Стреленки, Хорошилово, Захарьино, что группа полковника Осликовского (2 гв. кавдивизия, 237-й кавполк и 218-й кавполк) действует в районе Куколка и, что посланные к ним два самолета У-2 еще не вернулись.
В ночь на 30-е была сильная метель, что значительно облегчило переход через боевые порядки противника и Варшавское шоссе. Через него несколько правее того места, где прорывались 2-я и 1-я гв. кавдивизии прорвались 41-я кавдивизия полковника Глинского, один лыжный батальон и штаб группы войск Белова.
Конечно, никто, во фронте, в том числе и Захаров особенно, не подумали закрепить, расширить и удержать участок прорыва в обороне противника. Можно прямо сказать -именно
Захаров виноват в том, что вторые эшелоны группы, 325-я стр. дивизия, тылы и артиллерия не прошли через Варшавку. После перехода шоссе штабом группы Белова, больше уже никто не пытался по-настоящему прорываться в тыл врага. Утром 30-го генерал Белов сообщал во фронт: «Перешел Варшавское шоссе со штакором, 41 кавдивизией и противотанковой артиллерией дивизии. К 4.00 штаб расположился в Стреленка». Днем 30 января, штаб группы войск Белова был уже в деревне Вязовец. Сюда вызывались все командиры пяти кавдивизии за получением боевой задачи. Наконец-то все были вместе кроме 325-й стрелковой дивизии, которая так уже и не смогла прорваться через шоссе: противник плотно закрыл брешь в своей обороне, и ему никто в этом больше не мешал.
В Вязовец, Белов, выполняя приказ Г.К. Жукова, принял решение наступать на Вязьму, имея главное направление по оси: железнодорожный переезд у станции Угра, Хватов Завод, Вязьма. В первом эшелоне наступали 1-я, 2-я гвардейские и 75-я кавдивизии. Здесь же, в
штаб группы явился командир авиадесантного отряда капитан Суржак, подразделения которого были расположены в деревнях Татьянино, Бородино, Александровка, Тыновка. Кроме того, поступили данные о том, что штаб 250-го воздушно-десантного полка Солдатова расположен в деревне Лепехи, а его подразделения - в Свиридово, Гряда, Луги. Разведчики непрерывно доносили, что в районе действий группы много партизан. Дела, как будто пошли не так уж и плохо. Но были и плохие новости: тылы, артиллерия, зенитные средства, боеприпасы, фураж, продовольствие, все, все без чего не мыслим бой и победа, осталось по ту сторону Варшавского шоссе. А они были так необходимы!
Авиация противника, с наступлением светлого времени буквально свирепствовала. Днем передвижение было невозможно. Для передвижения и боя можно было использовать только ночи и метели, которые столько же помогали, сколько и мешали. Метель скрывала конницу от авиации, но заметала дороги и делала глубокий снежный покров еще глубже. Голодные лошади совсем выбивались из сил, пробивая дорогу в таком снегу. И все же кавалеристы двигались быстро вперед занимая один населенный пункт за другим. Мелкие гарнизоны немцев в панике бежали, частично их уничтожали, но были и такие пункты, которые без артиллерии они взять не могли, их обходили, оставляя в своем тылу. Группа Белова спешила к Вязьме. Но и противник не терял времени напрасно. Он лихорадочно готовился к обороне Вязьмы, ему было ясно куда и зачем шла конница, хотя он, может быть, и удивлялся ее нахальству. К 6 февраля группа войск Белова проникла в тыл врага на глубину 100 километров. Начались бои за Вязьму. И хотя всем было совершенно ясно, что с теми средствами, которыми она располагала, города не взять, кровопролитные бои за Вязьму продолжались почти десять дней без отдыха и передышки.
Белов еще в самом начале рейда просил начать наступление западнее Вязьмы из района Семлево на север на соединение с 11 -м кавкорпусом, но командующий фронтом не разрешал.
Все же значительно позднее такое согласие было получено. Белову было выгодно такое наступление еще и потому, что севернее Семлево действовала 8-я Воздушно-десантная бригада и, хотя считалось, что она наступает на Вязьму с запада, но фактически она была окружена немцами и не только наступать не могла, но не имела сил даже прорваться к кавалеристам. Но 10 февраля бригаде все же удалось вырваться из цепких объятий врага. Навстречу ей начали наступать 1-я гв. кавдивизия и 41-я кавдивизия. Вскоре гарнизон Семлево был окружен, а 12 февраля в ночном бою были разгромлены гарнизоны в деревнях Дяглово и Марманово.
