Прикладное казалось простым и будничным по сравнению с научным крылом со всеми его химиотродами, компсимами и другой новейшей аппаратурой. Не говоря уже о таких гигантских проектах, как «Джордж» и «Марта» или «Форма Кью». Научное крыло на десять лет обгоняло прикладное, а оно было самым, самым последним словом.
Год назад Макферсон попросил Дженет показать НПИО группе журналистов, которые вели в своих газетах научные отделы. Он поручает это ей, объяснил он, потому что у нее «хороший экстерьер». Это прозвучало смешно, но она была поражена. Обычно Макферсон был старомодно любезен и отечески ласков.
Однако журналисты, когда начался осмотр, были поражены еще больше. Она собиралась показать им и прикладное и научное крыло, но уже прикладное настолько их ошарашило и привело в такое возбуждение, что ей пришлось закончить экскурсию на этом.
Долго после этого ее не оставляло тревожное чувство. Журналисты отнюдь не были наивными простаками. Они зарабатывали себе на хлеб, знакомясь с новыми достижениями во всех областях науки. И все же они онемели, представив себе возможные последствия исследований, с которыми она их познакомила. Сама она успела утратить эту свежесть взгляда и способность объять картину в целом — она работала в НПИО уже три года и постепенно привыкла к тому, что там делалось. Комбинирование людей и машин, человеческого и электронного мозга больше не казалось ей ни странным, ни зловещим. Это просто был путь, ведущий вперед и позволяющий добиваться результатов.
Тем не менее она была против операции Бенсона. С самого начала она считала, что Бенсон не подходит для подобной операции, и у нее еще оставался шанс доказать это.
В конце коридора Дженет остановилась перед дверью с табличкой «Телекомп», из-за которой доносилось слабое шипение печатного устройства компьютера. Она услышала голоса и открыла дверь.
Телекомп был сердцем нейропсихиатрического исследовательского отделения. Это была большая комната, почти вся занятая электронным оборудованием. Стены и потолки были звуконепроницаемые — напоминание о том времени, когда на выходе компьютера стрекотали телетайпы. Позже телетайпы были заменены бесшумными ЭЛ, электронно-лучевыми трубками — печатным устройством, которое наносило буквы на лист бумаги с помощью специального наконечника. Шипение этого устройства было самым громким звуком в комнате. Макферсон настоял на такой замене, потому что, по его мнению, треск телетайпов раздражал больных.
В комнате сидели Герхард и его ассистент Ричардс — близнецы-колдуны, как их прозвали. Герхарду только-только исполнилось двадцать четыре года, а Ричардс был еще моложе. В отличие от остальных сотрудников НПИО они не имели никакого отношения к медицине. Телекомп был для них своего рода площадкой для игр, оснащенной всяческими сложными игрушками. Они работали очень много, но выбирали для этого самое неожиданное время, нередко начиная вечером и кончая с рассветом. На совещаниях в отделении и на других официальных собраниях они появлялись редко — к большому неудовольствию Макферсона. Но в своей области они были незаменимы.
Герхард, щеголявший в ковбойских сапогах, рабочих брюках и сатиновых рубашках, в тринадцать лет прославился на всю страну, построив на заднем дворе дачи своих родителей в Фениксе шестиметровую ракету, работающую на твердом топливе. Ракета была снабжена довольно оригинальной электронной системой управления, и Герхард был твердо убежден, что сумеет вывести ее на орбиту. Соседи, которые могли любоваться носом ракеты, торчавшим над гаражом, встревожились и обратились в полицию, которая в конце концов сообщила о ракете в военное ведомство.
Военные специалисты осмотрели ракету и отправили ее в Уайт-Сэндс для запуска. Вторая ступень ракеты включилась, не успев отделиться от первой, и ракета взорвалась на высоте двух миль. Но к этому времени Герхард уже имел четыре патента на ее электронное оборудование, а колледжи и промышленные фирмы наперебой предлагали ему стипендии. Он отказался от всех предложений, поручил своему дяде разместить патентные отчисления повыгоднее и, едва лишь получив право водить машину, обзавелся «мазерати». Герхард начал работать в фирме «Локхид» в Памдейле, штат Калифорния, но через год ушел, потому что отсутствие официального инженерного диплома лишало его возможности получить повышение. Да и его коллеги без особой симпатии относились к семнадцатилетнему выскочке, который разъезжал на роскошной гоночной машине и предпочитал работать по ночам. По их мнению, ему был совершенно чужд «дух товарищества».
Затем Макферсон взял Герхарда в НПИО для разработки электронных устройств, тождественных человеческому мозгу. Макферсон успел уже побеседовать с десятком-другим кандидатов на эту должность, которые «отдавали себе отчет в сложности проблемы» или видели в ней «интересные побочные возможности», но Герхард сказал, что «это будет занятно», и тут же был зачислен в штат НПИО.
Примерно так же сложилась и жизнь Ричардса. Он окончил среднюю школу и полгода проучился в колледже, но тут его призвали в армию. Его должны были отправить во Вьетнам, но он предложил кое-какое усовершенствование в электронных приборах радиолокаторных установок. Предложение оказалось дельным, и Ричардс, уехав не дальше Санта-Моники, продолжал военную службу уже в лаборатории. После демобилизации он тоже пришел работать в НПИО.
Близнецы-колдуны, улыбнулась Дженет.
— Привет, Джен, — сказал Герхард.
— Как дела, Джен? — спросил Ричардс.
Оба они не признавали никакой официальности и даже Макферсона называли Рогом, на что никто больше в отделении не решался. И Макферсон с этим мирился.
— Отлично, — сказала Дженет. — Процедура третьей степени рассмотрена на конференции. Сейчас я иду к нему.
— Мы кончаем проверку компьютера, — сообщил Герхард. — Как будто все в порядке, — и он показал на столик, где в окружении электронных приборов стоял микроскоп.
— Где он?
— Под микроскопом.
Дженет подошла ближе. Под микроскопом лежала прозрачная пластиковая коробочка размером с почтовую марку. Внутри коробочки находилась сложная система крохотных компонентов. Наружу было выведено сорок контактов. С помощью микроскопа «близнецы» по очереди проверяли каждый контакт.
— Осталось проверить логические цепи, — сказал Герхард. — И на всякий случай у нас приготовлен резервный блок.
Дженет подошла к полкам с картотекой и стала перебирать карточки анализов.
— У вас остались карточки для психологических тестов? — спросила она.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
