Не вслушиваясь в слова о братской любви и традициях добрососедства, Феанор понял главное – кораблей ему никто не даст, и вместо двух зайцев теперь придется убивать эльфов, причем в количествах гораздо больших. И обнажились тогда мечи, и началась кровавая битва. Резня шла по всей округе, а подоспевшие великодушный Фингольфин и благоразумный Финарфин ударили телерям с тыла, и довели дело до логического конца, ибо все нольдорцы как-то сами собой вдруг стали свирепыми и ужасными. Переправа началась, но не сразу, ибо сначала нольдорцам пришлось выслушать Мандоса, который все-таки пришел сказать пару ласковых проклятий на прощание.
– Алло, ребята! Хотите прорицание? Ни хрена у вас там в Средиземье путного не выйдет! Вас будут резать враги, друзья, и все остальные. Кого порезать не успеют, тот сам с горя повесится, и ваши души попадут к мне, и я уж о них позабочусь… А те, кто останутся в живых, позавидует мертвым. Впрочем, кто не клялся, может еще вернуться и попросить прощения. Да здравствует Эру!
Свирепые и ужасные нольдорцы задрожали, некоторые упали в обморок. Но Феанор не растерялся:
– Кто согласится остаться – трус и предатель, и будет расстрелян на месте. Но силой я никого не держу, желающие могут сделать шаг вперед. Нет желающих? Прекрасно. Во славу Илюватора… к погрузке… марш!
Но благоразумный Финарфин сумел поотстать, и пока Феанор говорил гневные слова, во главе своего отряда в предельном темпе двигался обратно. Валар закрыли глаза на их участие в резне у верфей, тем более, что сокращение числа телери ими как большая трагедия не воспринималось, и усадили Финарфина у тронов великих вновь. Феанор, узнав об этом, думал было Финарфина проклясть, но за делами как-то забылось. А дел было выше крыши: на взятые с боем корабли помещалось не все войско, а идти через полюс не хотелось даже самым фанатичным. Нефанатичные же давно поняли, какого дурака сваляли, а в команде Фингольфина Феанора вообще прокляли. Феанор взял это себе на заметку, и со своим отрядом попросту сел на корабли и отправился не попрощавшись, оставив фингольфинцев проклинать его и дальше. Высадившись на берег, он отдал приказ корабли сжечь, сказав:
– Баба с возу – кобыле легче. От братьев все равно толку не было. Великодушный Фингольфин же, увидев столбы дыма и поняв что его предали, несколько подвинулся в уме. Вместо того, чтобы облегченно вздохнуть и повернуть обратно в Валинор, он повел своих сподвижников именно туда, куда они меньше всего хотели идти – в Средиземье через Северный полюс. И как ни странно, по ходу этого путешествия несчастные эльфы злились исключительно на Феанора, который был уже почти ни при чем, а непосредственный руководитель Фингольфин не получил и сотой доли тех проклятий.
О роде Синдар
Пока в Валиноре происходили описанные события, жизнь в Средиземье текла своим чередом. Тингол и Мелиан быстро и почти бескровно стали повелителями всех эльфов Белерианда – и отказавшихся от эмиграции авари, и заплутавших телери. Постепенно эти два народа перемешались и переименовали себя в «Синдар», по случаю чего у Тингола и Мелиан родилась дочь-красавица Лютиен.
Примерно в те же времена вторично появились на свет гномы, и сразу же принялись рыть землю и долбить камень. В тех местах, где они обитали, земля была усеяна столбиками с надписью «Осторожно! Глубже 1.5 м не копать!». Но надписи были сделаны по-гномьи, эльфы их не понимали, и то и дело обрушивали какой-нибудь подземным дворец, так что большой дружбы между двумя расами не возникло, однако ради выгодной коммерции разборы таких конфликтов пока что спускали на тормозах. К тому же только что был подписан «контракт века», заказ на строительство для Тингола подземного Морготоубежища «Менегрот» в обмен на ноу-хау и жемчуг, так что портить раньше времени отношения с крупным заказчиком гномы не хотели. Все было вроде хорошо, но постепенно с севера в Белерианд начали проникать орки и волкодлаки. Эльфы сначала не знали, что с ними полагается делать, но потом, глядя на лихо машущих топорами гномов, и сами вошли во вкус, тем более, что гномы быстро поняли, что экспорт оружия – доходное дело. Даже когда царил мир, они постоянно рассказывали эльфам об ужасах земель за горами, и арсеналы Тингола пополнялись постоянно.
Вскоре оказалось, что услуги гномов были действительно не лишними. Моргот отстроил Ангбанд, орки обнаглели, волкодлаки проголодались. Правда, выяснилось, что Менегрот построен всего в паре сотен миль от Ангбанда, подлетное время оказалось до смешного мало, и не будь на руках забот понасущнее, Тингол подал бы на гномов в суд. Но до этого руки не дошли, надо было срочно организовывать полный разгром орков, да так, чтобы те, кто бежал, попадали под топоры гномов. В конце концов, эта задача была выполнена, но с таким количеством жертв, что часть эльфов тут же дезертировала и, уйдя в леса, зареклась на будущее иметь дело с королями и битвами. Так появились «ланквенди» – зеленые эльфы.
Тингол же, вернувшись в Менегрот, узнал, что пока он одерживал победы на востоке, Сэрдан-корабел терпел поражения на западе. «Один-один – сказал Тингол – кто как, а я наигрался». Он отозвал свой народ отовсюду, откуда можно, а Мелиан организовала вокруг запретную зону с проволокой под током и минными полями. Сначала этот закрытый город назывался «Эгладор-16», а потом в режимных целях название было сменено на «п/я Дориат». И сказал Тингол: «Ну вот и все. Теперь будет хорошо и спокойно.»
В это время войско Феанора с шутками и прибаутками брело по пояс в воде, высаживаясь на побережье.
О солнце и луне и о том, как скрылся Валинор
Рассказывают, что после бегства Мелькора валар долго сидели неподвижно на своих тронах, безучастно взирая на творящееся вокруг безобразие. Но это не так. Они думали, и первым додумался Манве. Он сказал:
– Господа! Надо что-нибудь сделать.
Перечить никто не стал, потому что, во-первых, он был король, а во-вторых, потому что делать что-то было действительно надо. Яванна и Ниенна пошли к деревьям, и принялись за работу. Яванна пела очень хорошо, но утирающая слезы Ниенна, маячащая рядом, портила весь кайф от песни, и поэтому можно только удивиться, что на белом дереве расцвел цветок, а на желтом созрел плод. Плод вручили майярше по имени Ариен в качестве солнца, а цветок для луны майяру Тилиону, по поводу чего он заметил:
– Все время на майярах выезжают. Ну вот что бы Эру не создать еще и прапорщиков каких-нибудь! Подругу мне, конечно, дали лучше некуда, да горяча больно, с ней рядом даже не присядешь, не говоря уж о всяких там…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
