– Спасибо.
– Доменами я займусь лично, вас бароны не воспринимают, – протянул старый Турчи. – Остаются вассальные семьи…
– Я с удовольствием пообщаюсь с концами, – предложил Майно. – У меня среди них есть знакомые…
– Не только у тебя! – взвился Лебра. – Ты – домосед, ты не знаешь, как говорить с концами.
– Зато я лучше знаю, о чём с ними надо говорить!
– О чём?
– О налогах.
– Ты идиот!
– А ты оставил всю прошлую зарплату в «Реактивной Куропатке»!
– Именно поэтому я легко найду с концами общий язык.
Горячность, с которой близнецы сражались за вассальную Зелёному Дому семью, объяснялась просто: каждый из них мечтал заняться финансами весёлых коротышек, сферой деятельности которых были игорные дома, тотализатор, рестораны, ночные клубы и прочие захватывающие дух развлечения – перспективы тут вырисовывались и широкие, и сладкие.
Однако старый Турчи вдребезги разбил мечты племянников:
– С концами, детишки, вам связываться рано: у них крепкие связи среди ведьм и они сожрут вас, не поперхнувшись.
– Подавятся, – пообещал Майно.
– Мы сами зубастые, – вздохнул Лебра.
Однако Серис остался непреклонен:
– Нет.
– Но из вассальных семей остались… – Лебра быстренько прикинул: – Приставники!
– У них всё в порядке: налоги поступают автоматически, как только открывается очередной клад.
Косматые здоровяки ведали скрытыми сокровищами, и все полагающиеся отчисления проходили через казначейство.
– Челы.
– Эти на коротком поводке.
– Тогда… – Братья переглянулись и хором поинтересовались: – Дядя, ты же не серьёзно?
– Абсолютно серьёзно, – подтвердил Серис.
– Моряны и Красные Шапки?!
– Сами решайте, кто кем займётся.
Близнецы издали разочарованный стон и вновь переглянулись. На этот раз глядя друг на друга почти враждебно.
– Бросайте жребий, – велел старик. – Длинная спичка – Шапки, короткая – моряны.
– Почему так? – машинально спросил Майно.
– В соответствии с продолжительностью жизни после визита.
– Мама говорила, что вы о нас позаботитесь.
– Я сделал всё, что мог, теперь ваша очередь расплатиться со мной за доброту.
– Умереть ради повышения налогов? – кисло спросил Лебра.
– Продемонстрировать, чему научились, – наставительно ответил Турчи. – И помните: сила морян – в том страхе, который они наводят.
– Дядя Серис, вы видели оборотней в боевой шкуре?
– Нет, Спящий миловал.
* * *
муниципальный жилой дом
Москва, Северный бульвар,
29 июня, среда, 16:37
Клыки…
Длинные, острые и совершенно невозможные клыки… Для человека невозможные, но был ли тот мужчина человеком?
Был ли?
Неужели обладателя столь ужасных клыков можно назвать человеком? А как?
Слово пришло почти сразу: «вампир». Слово пришло не через день или два, не тогда, когда Антон обдумывал случившееся, заперевшись в квартире, а сразу, в парке, ночью, в тот самый миг, когда крепкий мужчина оказался в нескольких дюймах от Буторина и молодой чел увидел, как два его верхних клыка начинают удлиняться… мужчина стал ещё ближе… склонился к шее… и почему-то не хотелось сопротивляться… совсем не хотелось… Страх ушёл сразу после укола… едва заметного укола в шею… страх ушёл, сменился какой-то сонной, самоубийственно сонной расслабленностью…
Вампир…
Никаких других мыслей в ту минуту не было.
Вампир…
Мужчина чавкал, крепко держа Антона за плечи, со стороны могло показаться, что никакой трагедии не происходит, а просто соскучившиеся любовники решили приласкать друг друга посреди тропинки, благо в глухую ночь в парке никого нет, а потом…
Потом чавкающий мужчина поперхнулся. Только что шумно причмокивал, урча от удовольствия и прижимаясь к Антону холодным телом, и вдруг поперхнулся. Отстранился. Закашлялся, сделал шаг назад, отпустив ошеломлённого чела, которому очень хотелось, чтобы мужчина продолжал… Антон даже подался следом в надежде, что холодный здоровяк вновь с ним соединится, но тот выглядел не менее изумлённым, чем несостоявшаяся жертва. Посмотрел на свои пальцы – они чернели на глазах, прохрипел короткое ругательство и повалился на землю.
И только тут Антона отпустило.
Он всё понял…
«Вампир!»
Вскрикнул и бросился прочь. Не по тропинке, а проламываясь через кусты, не обращая внимания на хлещущие по лицу ветви. Что-то крича и, кажется, рыдая от страха – Буторин не осознавал себя и опомнился лишь возле своего подъезда.
«Приехали», – сказал таксист, повернувшись к трясущемуся от страха парню.
Антон расплатился, поднялся к себе, заперся на все замки и даже на щеколду, которой пользовался крайне редко, добрёл до комнаты, сел на диван и… уснул. Выключился, сам не заметив как. Проснулся же лишь к вечеру следующего дня. К счастью, это было воскресенье и на работу идти не требовалось.
Проснулся, испытывая странную, непривычную слабость, но списал её на похмелье. Что же касается ужасной встречи, то теперь она показалась Антону иллюзией… то есть казалась до тех пор, пока он не отправился в ванную и не увидел в зеркале окровавленную рубашку и две ранки на шее – как будто от острых клыков.
«Вампир!»
И всё перевернулось, потому что пьяный бред стал реальностью, а такой реальности не бывает! Она невозможна! Сказочна!
И вернулся страх.
От которого Буторина тут же стошнило.
«Вампир?!»
А как ещё объяснить случившееся?
«Вампир?!! В Москве? В парке? Вампир? Но ведь их не бывает, это вам кто угодно подтвердит. Кто угодно!»
Антон всеми силами пытался прогнать из воспоминаний «неудобные» моменты: чудовищную силу мужчины, его немыслимую скорость, жутко холодное тело и… укус, конечно же.
«Раны? Я поцарапался, когда прорывался сквозь кусты! Скорость? Быстрым он показался, потому что я был пьян и заторможен. А холодным… Он же умер! Умер! Он, наверное, умирал, едва стоял на ногах, подошёл ко мне за помощью, схватился за меня и… умер. И похолодел! Всё остальное – пьяный бред».
Однако, чтобы уснуть той ночью, Антону пришлось принять снотворное. И на следующий день тоже, и потом… Но спал он всё равно плохо – ему снились клыки, жуткие, длинные клыки, вонзающиеся в шею. Снился холод мускулистого тела и ледяная неподвижность объятий. Но самое ужасное заключалось в том, что ему снилось наслаждение – каждая капля отдаваемой крови приносила Антону немыслимое удовольствие, от которого по спине бежали мурашки…
///
Шера отыскала Антона только в четверг.
Могла бы и раньше – безусловно могла, но девушка не хотела привлекать к поискам магов Тайного Города, поскольку, как тут ни крути, а Малкавиан планировал преступление.
Но сам стал жертвой.
Именно так решила Шера, обнаружив труп любимого: Адриан столкнулся с мелкой сошкой из Тайного Города, скорее всего, со слабеньким колдуном, у которого оказался с собой боевой артефакт. Адриан этого не ожидал и пропустил смертельный выпад.
Вот и всё: буднично, глупо, нелепо.
Красивый, полный сил Адри погиб от руки подлого труса.
И возмездия не будет, потому что Малкавиан атаковал первым. То есть… Шера понимала, что, если пойти в клан и рассказать правду о смерти Адриана, Малкавианы с удовольствием отомстят: отыщут убийцу и высушат его, позаботившись, чтобы никто не узнал о преступлении, но… но Шера хотела отомстить лично. Хотела увидеть, как будет уходить жизнь из его глаз. Хотела его мучений. Хотела унижений…
Проклятый чел должен заплатить!
И поэтому девушка стащила с Адриана куртку, на которой остались капли крови убийцы, перетащила тело любимого к мотоциклу и сбежала, искренне надеясь, что расследование закончится ничем. И её надежда оправдалась. Более того – к девушке никто не пришёл, поскольку Малкавианы логично решили, что Адриан погиб в стычке с неудачной добычей, а на охоту масаны ходят в одиночку.
Шера выждала три дня, после чего провела не очень сложный обряд поиска по генетическому коду, определила местонахождение чела, приехала к нему домой и… и обнаружила, что Антон понятия не имеет о Тайном Городе, а соответственно, у него не было заряженного артефакта и он никак не мог убить могучего Малкавиана.
Не мог!
Но для Шеры это уже не имело значения.
Девушкой владела ненависть. Лютая ненависть. И тот факт, что Антон оказался обычным челом, лишь упрощал задачу.
– Ты не просто умрёшь, – прошептала Шера, глядя на возвращающегося с работы Антона. – Ты пожалеешь, что появился на свет.
* * *
частный медицинский кабинет
доктора Извекова
Москва, улица Россолимо,
29 июня, среда, 17:28
Лучшими врачами Тайного Города по праву считались эрлийцы – выходцы из небольшой семьи, вассальной Тёмному Двору, но соблюдающей нейтралитет и охотно помогающей всем обратившимся. Если, конечно, обратившиеся могли оплатить их высококлассные, но недешёвые услуги. Эрлийцы сделали медицину смыслом и основой своей жизни, и в Тайном Городе поговаривали, что они рождались со стетоскопом в руках и умением пальпировать представителей любого генетического статуса. И шутка эта была шуткой лишь отчасти, поскольку каждый эрлиец знал наизусть едва ли не все книги и монографии по своей специальности, определял температуру тела по внешнему виду и различал шестьсот тридцать два заболевания по лёгкому покашливанию.
