от крепости. Первая небольшая победа.
Но это было только начало. На следующий день турки отрыли шанцы и поставили в пятидесяти саженях или примерно всего в ста метрах две батареи из шестидесятифунтовых и пятидесяти фунтовых орудий. Затем турецкий командующий послал в крепость требование о сдаче. Получив отказ, турки за два часа до рассвета, открыли огонь по городу. Бомбардировка продолжалась весь день. Тяжелые орудия подавили артиллерию крепости и разрушили верхнюю часть стены.
Потом враг продвигался каждый день примерно по десять саженей. Наконец остановившись на расстоянии в двадцать саженей, теперь турки вели стрельбу практически в упор.
Тогда стрельцы и казаки произвели вылазку, закидали турок гранатами и перекололи врага копья, захватив ближнюю траншею.
После чего усилили свои укрепления, насыпав позади разрушенной стены новый вал. На котором поставили пушки.
Видя упорное сопротивление турки применили своё тайное оружие. Дело в том, что у них в плену был один из гетманов Запорожья Юрий Хмельницкий, сын Богдана Хмельницкого. Этот Богдан известен тем, что подписал договор о дружбе между Московским царством и Гетманщиной. Так вот турки понадеявшись, что влияние Юрия Хмельницкого так высоко, что он поссорит казаков со стрельцами.
Получилось наоборот. Стрельцы видя, что казакам можно доверять, усилили оборону, добавив ещё больше казаков в охране стен и вала.
Артиллерийская и ружейная перестрелка под Чигириным продолжалась несколько дней.
В один из дней стрелецкий полуголова Иван Дуров с отрядом из шестисот стрельцов и пятисот казаков произвел вылазку, закидав турок гранатами, бросились врукопашную. «Повеселились» изрядно. Но турки подтянули подкрепление. И русскому отряду пришлось скрыться за стенами.
Затем турки, подвели подкоп под одну из стен. Разрушив стену, крупными силами бросились в брешь, но снова были отбиты.
Через неделю, туркам удалось взорвать восемь саженей стены. И в эту дыру повалило турецкое войско. Здесь уже малым отрядом не отделаешься. Навстречу туркам вышли двенадцать стрелецких сотен и казаки. И снова удалось отбиться.
После чего наступило позиционное затишье. То есть с одной и другой стороны стреляли пушки и ружья. Стрельцы изредка делали вылазки. Удалось даже захватить три турецких знамени. Вовремя заметили подкоп.
И тут случилось чудо. Время такое было, чудеса иногда случались. Раненый стрелец Фрол Балябин во сне видел старца в иноческом одеянии. Старец сей повелел, чтоб держались крепко, ибо помощь уже близка.
Тогда чигиринский воевода генерал-майор Трауэрнихт по этому поводу устроил торжественный молебен для поднятия духа гарнизона. А священники окропили стены святой водой.
Тем временем турки подбирались всё ближе, засыпая рвы землёй и обстреливая город зажигательными стрелами и бомбя мортирами.
Но через два дня после молебна в город распустив знамена и под барабанный бой вошли восемьсот белгородских драгун подполковника Фадея Тумашева, восемьсот сердюков Данилы Жеребиловского и четыреста казаков Лубенского полка.
Ещё через два дня в Чигирине услышали стрельбу со стороны Днепра и поняли, что русско-запорожское войско вышло к реке. На следующий день Ибрагим паша и крымский хан со значительной частью войска выступили к Бужину перевозу.
Чтобы помешать переправе русского войска, крымчаки бросились к переправе. Но опоздали и были отогнаны артиллерийским огнем.
Наши войска начали переправляться через Днепр, ну а татары беспорядочным огнем пытались помешать. Их разогнали пушечным огнем, с левого берега. Где установкой пушек руководил сам Ромодановский. Благодаря этому передовые части переправились без потерь и в короткой схватке отбросили турецкий отряд и заняли плацдарм.
Генерал майор Шепелев принял командование войсками на правом берегу. Туда же на правый берег переправился Второй Выборный полк Матвея Осиповича Кровкова и полк Патрика Гордона.
Лишь во второй половине дня турки атаковали русские позиции. Однако полки отбили и эту атаку. Ибрагим Паша, послал подкрепление, а сам ещё раз попытался взять Чигирин.
Но Ромодановский и Самойлович переправили уже пятнадцать тысяч и сами перешли в атаку.
На следующий день сражение продолжилось. Но здесь и рассказывать нечего. Турки были разбиты на голову. На поле боя остались лежать сын крымского хана и сыновья паши. Турок погибло около десяти тысяч убитыми, у русско-запорожского войска потери оказались меньше две тысячи пятьсот убитыми и пять тысяч ранеными.
Ибрагим-Паша был вынужден снимать осаду с Чигирина и бежать. Кстати и с нашей стороны победа могла оказаться поражением. Так боеприпасов оставалось дня на три.
По представлению я присвоил очередные звания. Аггей Шепелев стал генерал-поручиком, а Матвей Кравков генерал майором.
Единственное удовольствие, что турки при отступлении оставили значительные запасы продовольствия, ядра и гранаты.
Теперь нужно готовиться к следующему году. И если я ничего не изменю, то турки возьмут Чигирин.
Но это всё на юге земель Московского царства. А в Москве тем временем Боярская Дума во всю думы думала.
Боярская Дума ввела подворное обложение вместо посошного. Здесь всё ясно, был налог с сохи, теперь с каждого двора. Впрочем и здесь идея не совсем моя, а того настоящего Федора Алексеевича. Идея хорошая, должна повыситься собираемость налогов. Но налоги не единственный и не самый лучший способ пополнения казны.
Нужно было наводить порядок и в простой уличной жизни. Потому Дума запретила монахам шататься по улицам, держать крепкие напитки. Монахиням запрещалось держать торговые лавки. Нищих же, которые в Москве никому прохода не давали, велено было разобрать. Те кто действительно больны содержать за счет царской казны со всяким довольством. Вот такое социальное общество при царе. Ну а ленивых и здоровых отправить на работы.
Пока все эти указы решались Боярской Думой, я решил съездить на встречу с победителями в битве за Чигирин.
Послал гонца, чтоб все командиры прибыли в Воронеж для дальнейшего обсуждения войны с турками.
— Итак, господа в первую очередь я собрал вас, чтоб поздравить с победой под Чигирином. Аггея Алексеевича со званием генерал-поручика, а Матвея Осиповича генерал-майором. Потом вручил золотые полковникам и гетману Самойловичу.
— И ещё сообщение Приказы, стрелецкий, рейтарский, пушечный, и все прочие воинские, объединены в один Приказ Ратный. Управлять этим Приказом будет боярин Ромодановский Григорий Григорьевич.
Я думал, все кинутся поздравлять воеводу. Но очевидно в присутствии Государя такое было невместно.
— Это всё что я хотел вам сказать. Теперь вопрос. Не секрет, что османы захотят взять Чигирин в дальнейшем. Что делать будем?
И опять тишина. Очевидно, военачальники не знали что делать.
— Иван Самойлович, скажи ты можешь увеличить своё войско. Добавить казаков в сам Чигирин, ну и в свой отряд.
— Сделаю, государь.
— Ну я со своей стороны стрельцов пошлю и в Чигирин, и в Белгородский разряд. Что ещё сказать. Пушки льются, в Чигирине стены укрепляются.
Больше никто ничего
