Джеффри Бейчем Смитом. Второго июля были оглашены результаты экзаменов: Толкин окончил Оксфорд с отличием первого класса. Он ненадолго вернулся к стихам и рисованию и уже в звании младшего лейтенанта начал базовую подготовку в Бедфорде. Его специализация связиста требовала множества знаний и умений, от управления сигнальными флажками и запуска ракет до владения азбукой Морзе и ухода за почтовыми голубями, но он не бросил поэзию и планировал выпустить том сказочных стихотворений.
Чтобы посещать Эдит в Уорикшире, он поселился в Личфилде — тоже в Стаффордшире — и приобрел вскладчину мотоцикл. В тот же период клуб ЧКБО встретился в последний раз, а 22 марта 1916 года, во время прохождения Толкином военной подготовки в Броктон-Кэмпе близ Личфилда, состоялась поспешная свадьба. «Медовую неделю» пара провела в Сомерсете. Уорикшир и Оксфорд к тому времени вплелись в богатый, постоянно развивающийся гобелен творческих образов молодого писателя, а когда новобрачные посетили ущелье Чеддер, оно тоже пополнило его мысленную коллекцию чисто английских мест.
◆
6 июня 1916 года Толкин отбыл во Францию. Он захватил с собой записные книжки, но для творчества не было ни времени, ни возможности. «Можно было нацарапать что-нибудь на обратной стороне конверта и сунуть его в задний карман, но на этом все, — рассказывал он потом. — Сложно писать, скрючившись среди блох и грязи». На самом деле для литературной работы все же находилось и время, и место: он сочинил несколько стихотворений и продолжил обдумывать свои легенды, поэтому, когда стал записывать, они успели приобрести мнемонические контуры неоднократно рассказанных историй.
Не прошло и месяца, а подразделение Толкина уже маршировало к линии фронта. Первого июля началась битва на Сомме — и в тот же день она унесла почти двадцать тысяч жизней только со стороны Антанты. Писатель попал в гущу наступления, жил в землянках и окопах. Там он получил весть о гибели Роберта Килтера Джилсона, члена ЧКБО.
Толкин тогда избежал ранения, но к 27 октября подхватил окопную лихорадку — тяжелую, переносимую вшами болезнь — и был отправлен в тыловой госпиталь Красного Креста, а потом обратно в Британию. В ноябре он поступил в импровизированное больничное отделение в Бирмингемском университете (номинально это место называлось Первым Южным общим госпиталем).
Вскоре от ран, полученных при взрыве снаряда, скончался Джеффри Бейч Смит. Из всего ЧКБО выжило двое: попавший на флот Кристофер Уайзмен и Толкин.
Выздоровление шло медленно. Вероятно, еще в бирмингемском госпитале Толкин начал работать над первым циклом легенд — «Книгой утраченных сказаний»[19]. Там же он переделал квенью, выведя ее из другого языка собственного изобретения — «архаичного элдарина», который, в свою очередь, породил третий язык, голдогрин, позже переименованный в синдарин и отличавшийся сложной лексикой и грамматическим строем.
Толкин делал много заметок, чтобы добавить глубины воображаемым землям, истории и наследию, а Эдит по его наброскам «как следует» переписывала тексты. Он трудился все больше, легендариум[20] совершенствовался и обрастал деталями.
◆
Хотя Толкина часто переводили с места на место, молодые супруги регулярно виделись друг с другом. Однажды в июне 1917 года они прогуливались в лесу, и Эдит танцевала среди болиголова. Эта сцена оказала на Толкина неизгладимое впечатление: она появится в важнейшем и самом близком его сердцу «великом предании» о неземной любви Берена и Лутиэн. Далеко не все знают, что Эдит тогда была беременна первенцем и, наверное, это уже было заметно. Учитывая продолжающуюся войну и самочувствие писателя, сцена танца приобретает особую остроту и оттенок надежды.
В ноябре у пары родился сын Джон, а через неделю Толкина повысили до лейтенанта. Следующий год почти не отличался от предыдущего: несложные обязанности, частые командировки и рецидивы заболевания, иногда с резким ухудшением состояния (в августе 1918 года он похудел более чем на двенадцать килограммов).
Несмотря на трудности, Толкин продолжал сочинять и рисовать, написал введение к сборнику стихов Джеффри Бейча Смита, вышедшему в июне или июле 1918 года под заголовком «Весенний урожай», начал учить русский язык и практиковаться в итальянском и испанском. Если не считать пары месяцев, когда Толкина признали годным к строевой службе и направили в Хамберский гарнизон, до конца войны он жил в Британии, выздоравливал, занимался легкими делами и подготовкой. В конце концов его сочли пригодным исключительно к сидячей деятельности. Вместе с Эдит и Джоном он вернулся в Оксфорд и устроился работать над «Оксфордским словарем английского языка» в качестве лексикографа, а через несколько дней, 11 ноября 1918 года, окончилась война.
Работа Толкина над словарем продолжалась до мая 1920 года — он написал статьи, в том числе для слов wake и walrus. Важнее, однако, что возвращение в академическую филологию побудило его еще больше усовершенствовать квенью и продолжить работу над «Книгой утраченных сказаний». Эту первую последовательную попытку заняться легендариумом он оставил всего через полгода. Может быть, дело отчасти было в знакомстве с пророческими книгами Уильяма Блейка: в их каллиграфии, иллюстрациях и масштабе мифического нарратива он наверняка увидел примечательное сходство с собственными амбициями, а еще — высоты, к которым он может и обязан стремиться.
Параллельно Толкин занялся репетиторством — ему, женатому мужчине с военной службой за плечами, доверяли заниматься со студентками. Это интересно, потому что еще в 1909 году на школьных дебатах он защищал движение воинствующих суфражисток.
Вплоть до демобилизации в июле 1919 года Толкин при всем своем вкусе к одежде и аксессуарам обычно ходил по городу в офицерском мундире. Возможно, это был его ответ послевоенному щегольскому модернизму. Его акварели того периода имеют в себе что-то светящееся и абстрактное и напоминают работы Кандинского. Постепенно вернулись некоторые старые занятия, например участие в заседаниях Эссеистского клуба Эксетер-колледжа.
Перерыв в работе над «Книгой утраченных сказаний» мог быть связан и с тем, что в середине 1919 года Толкину доверили важную научную задачу: составить словарь среднеанглийского языка к антологии Кеннета Сайзема «Стихи и проза XIV века». Автор был одним из наставников Толкина в студенческие годы, поэтому речь шла не только о престиже, но и о явном приглашении строить университетскую карьеру. Впрочем, уже к концу года Толкина вновь потянуло к поэзии — и он вернулся к «Плаванию Эаренделя, Вечерней Звезды».
Переломный момент настал 10 марта 1920 года, когда он прочитал в Эссеистском клубе Эксетер-колледжа «Падение Гондолина» — рассказ об осаде эльфийского города, впервые намеченный в «Книге утраченных сказаний» и впоследствии постоянно дорабатываемый в разных версиях «Сильмариллиона».
В первых черновиках ощущается сильное влияние фронтовых впечатлений Толкина, а то, что он решился прочесть свои легенды публично, пусть и предварив выступление довольно продолжительными извинениями, свидетельствует об очевидном росте уверенности в себе. Толкина приняли тепло. Секретарь клуба отметил в записях, что «новый мифологический фон» очень поучителен, соответствует традициям Уильяма Морриса, Джорджа Макдональда и Фридриха де ла Мотта
